– Он не должен умереть. – Эмма остановилась, втянула в легкие воздух, чувствуя, как опускается на дно, тонет, теряет ориентацию.
Где она? Зачем они тут? Что происходит?
– Пойдем, – мягко проговорил Ник и прикоснулся к ней ладонью.
И в этот момент послышался отдаленный гул. Совсем чуть-чуть, еле уловимо. Возможно, на крейсере его и не почувствовали, но Эмма уловила сразу. Сердце заныло, закололо, полное тревожной уверенности.
– Станция взорвана? – упавшим голосом спросила она.
– Пойдем. Все будет хорошо. Пойдем. Твоему другу надо помочь.
Ник двинулся вперед, к раздвижным полукруглым дверям, и черноволосая голова Колючего покоилась на его локте. Безжизненная и бледная. И Эмма слишком хорошо чувствовала, как медленно и необратимо уходят из ее друга последние капли жизни.
Глава 11
Таис. Нелегалы
1
Пламя костра поднималось вверх жаркими лепестками диковинного цветка. От него веяло жаром, он согревал, окутывал дымом, освещал стены пещеры и временами казался живым зверем. Трещали сучья, летели искры, и черная копоть покрывала камни, которыми было обложено кострище.
Теперь Таис понимала, какое значение имел для людей обычный огонь. И ведь все просто, не надо никаких особенных знаний. Натащил сухих веток, сухой коры и щепочек, сложил в кучу, зажег – и готово. Хвороста можно набрать на склонах, его там сколько угодно.
На костре запекали рыбу и жарили лепешки. Маленькую сковородочку мама Надя пристраивала над горячими углями, и все получалось вкусно, все пахло дымом и древесиной.
Наступившая ночь была мрачной и прохладной. Наплыли тучи, закапал мелкий дождик, и пришлось искать укрытия под сводами пещеры. Один Пушистик, относившийся к огню с подозрением, возился в кустах, фыркал и не боялся дождя и холода. Все остальные окружили костер и наслаждались его теплом и светом.
– Мы теперь ведем дикую жизнь, – заметила Таис, – а совсем недавно вокруг нас были роботы, которые выполняли любое наше распоряжение. В нашей жизни произошли огромные перемены. Мне хотелось, конечно, что-то изменить, но не настолько.
– А мне нравится свободная жизнь, – тут же заявил Федор.
– И что, ты не желаешь возвращаться на станцию? – спросила его Таис.
Федор заверил, что нет и что на станции нечего делать.
– Станция – это место для детей. Она не меняется, она как инкубатор. А мне хотелось двигаться вперед. И еще хотелось выбраться из-под власти роботов.
– Только мы теперь зависли тут, без дома, без средств к существованию.
– Ничего. Скоро попадем к нелегалам. Атам свободная жизнь.
– Только вряд ли вам такая свобода понравится, – вмешался в разговор Григорий. – Там свои правила. Там жрецы, которые управляют народом, там наверняка прячутся остатки повстанцев. И там нет никакой цивилизации. Костер, охота, рыбная ловля, земледелие. Каждая пара брюк, каждая юбка там наперечет, потому что делается все вручную. Вы к такому не привыкли, ребятки.
– Мы будем сами по себе. Мы точно не превратимся в зверей, поэтому помощь жрецов нам не нужна, – тут же заверила его Таис и протянула ноги поближе к костру.
– Смотри, чтобы искры не прожгли подошву, – наставительно сказал Григорий.
– Расскажи о прошлом. Что ты помнишь про войну? – попросил вдруг Федор.
А действительно, пусть расскажет. У Таис были довольно смутные представления о том, что на самом деле случилось на Земле. Смутные и отрывистые.
– Что вы хотите узнать? – уточнил Григорий.
– Все. Мы хотим знать все. Нас учили, что человечество здравствует и развивается на Земле и что людям живется хорошо. А нам на станции – так вообще лучше всех.
– Так и было. Те, кого забрали на станции, были лучше всех. Их отбирали по расовым, физическим и умственным критериям. Самых здоровых, самых умных и самых ярких представителей национального типа. Белокожих отдельно, чернокожих отдельно. Это теперь мы знаем, что делалось это для того, чтобы сохранить генофонд человечества. Всех остальных было решено уничтожить. Оставшиеся на Земле люди должны были умереть от вируса. Его запустили синтетики сразу после того, как были заселены станции. На тот момент синтетики уже составляли половину Международного сената. Они сказали, что это не убийство, что люди просто изменятся, утратят агрессивность, перестанут представлять угрозу для планеты. В те времена как раз и началась война между материками, поэтому вирус оказался очень кстати. Он мутировал, и большая часть людей просто умерла, а не превратилась во фриков. Остров Саб и подобные ему опустели. На двух главных материках есть обширные пустынные территории, где не найти ни одного человека. Ни роботов, ни людей – никого.
Григорий замолчал, а мама Надя медленно проговорила:
– В те времена каждый выживал, как мог. Мой сын тогда уже родился, мне повезло – я работала на Всемирном материке, в лабораториях. У меня была своя квартирка, пропуск для свободного передвижения по городу. Когда на материке вспыхнула эпидемия, нас предупредили, что лучше уехать. Каждый куда может, но подальше от больших городов. После долгих мытарств мы с сыном очутились на Сабе, который к тому моменту уже опустел. Его население очень быстро вымерло от вируса.
– Да, я помню, как вы с мальчиком появились. – Григорий оживился, улыбнулся. – Твой сынишка был бойким и любознательным, совал нос всюду, куда не следовало. Но и умным был, уже тогда знал все компьютерные языки. Ричард говорил, что он подает большие надежды, что он – будущее планеты.
Глаза мамы Нади буквально засветились, она заулыбалась, лоб разгладился, брови поднялись, и Таис вдруг подумала, что этой женщине совсем немного лет. Она вовсе не среднего возраста, она молода, и блеск ее серых глаз делает ее не просто миловидной, а необыкновенно красивой. Глаза ее – как светлые окошки в большой добрый мир. Что могло ее так преобразить? Что могло согнать озабоченность и обреченность с мягких черт ее лица?
– Да, мой мальчик был еще тот выдумщик, я помню. Он мечтал придумать собственный летающий дрон, который служил бы только людям, а не синтетикам. Чертежи чертил, рисовал его. Помнишь, сколько у него было блокнотов?
– Как не помнить? Он еще настраивал мне нейтфон для связи с сестрами. Разобрался, в чем там проблема, и справился. Он, две девочки Ричарда да мальчишка Александра – вот и все дети повстанцев с острова Саб. Твой был самым младшим.
– Он и погиб раньше других. После при взрыве ангаров погиб Сашин сын. А девочки оставались в живых. По крайней мере до тех пор, пока нас не захватили.
