– Мне можешь возвращать когда угодно. Хочешь, я на следующей математике сразу в двух экземплярах писать буду?
Ризенгри подумал, что вырваться вперед по самому лучшему характеру при наличии такого конкурента ему будет непросто.
– Мамка-папка, ты думать, нам математика всегда будет в такая жара учиться? – всплеснула руками Клеменси.
– Я тогда лучше сразу завещание писать сяду! – буркнул Кузя.
– Ладно, не расстраивайтесь, – попыталась успокоить их Маша. – Следующий урок – плавание. Так что нас ждет прохладный бассейн.
Однако тренер по плаванию тоже пришел в седьмой кабинет, с песком и кактусами.
– Сегодня мы займемся теорией! – бодро объявил он. – Плавать будет кто-то один. Я предлагаю, чтобы это был Андрей Клюшкин.
– Почему Клюшкин? – дружно возмутились все.
– Потому что именно Клюшкин внес плавание в общее расписание. Наверняка он уже знаком с теорией, и ему можно приступать к практике.
Ризи представил себе прохладный свеженький бассейн и ухмыляющегося Менса у бортика. И решил не сдаваться до последнего. Он только боялся, что этот последний момент наступит совсем скоро.
– Вы знаете, – нагло и очень вежливо сказал Риз, – к сожалению, я должен признаться, что очень плохо знаком с теорией плавания. Если вы не против, я бы предпочел заниматься вместе со всеми.
И Риз остался в классе. На этот раз Рино Слунс тоже не выдержал и вышел посреди урока, когда тренер попросил всех встать и начать интенсивно вращать руками, словно совершаешь гребки. Ризи смог оторвать себя от стула только со второй попытки.
– Андрей Клюшкин, мне не нравится ваш цвет лица, – заметил тренер, когда Риз сделал первый условный гребок. – Возможно, вам необходимо выйти подышать воздухом?
Риз оскалился, пытаясь изобразить на лице подобие улыбки, и продолжил махать руками, поскольку Варя Воронина и Барди Мене стояли с ним в один ряд и выглядели как огурчики. Малинина стояла сзади, и ее Риз не видел. С показаниями его датчиков творилось черт знает что.
– Оказывается, у людей-немутантов просто поразительные способности к адаптации в условиях стресса! – сделал вывод Лелександр Сергеевич Пушкин, ведущий биохимик секретного института. – И полная неспособность жить в нормальных условиях. Поглядите только, у него такое давление, такой пульс, а он улыбается, да еще строит глазки Ворониной. А дома при всех нормальных показателях у него были сплошные истерики!
– Отчего же он раньше так не адаптировался? – с волнением спросил Игорь Лап, незащищенная докторская диссертация которого должна была поведать миру о том, какие слабые и беззащитные существа немутанты.
– Стресс был недостаточным! – авторитетно объяснил Пушкин и решительно прибавил в классе температуру.
– А мне кажется, все дело в психологии! – покачала головой Сильвия.
Но объяснить свою мысль она не успела, так как торопилась в класс. Разумеется, ее урок по введению в социологию мутантов также проходил в седьмом кабинете.
Элегантная Сильвия в строгом деловом костюме с длинным рукавом, казалось, вела урок исключительно для Дюшки. Она обращалась к нему по поводу и без всякого повода. То просила помочь подержать ей пособие, то налить минералки. Ученикам минералку никто не предлагал. Температура в классе приблизилась к рекордной отметке. Сестрички Твикс опять покинули класс почти сразу. Клеменси выпорхнула за ними через минуту. Оля – спустя еще пять минут. Потом на свежий воздух потянулись мальчики. Даже Маша – и та была на пределе. Барди Мене мог выдержать любую температуру абсолютно без всяких проблем, но социология мутантов, да еще в исполнении собственной матери, навела на него такую невероятную тоску, что в итоге он тоже слинял.
К концу урока под палящими лампами остались Дюшка Клюшкин, Мария Малинина и Варя Воронина. Варя аккуратно конспектировала лекцию по социологии. Даже не собрала в узел рассыпанные по плечам белокурые волосы и изредка томно вздыхала. Ее голова была странным образом повернута набок, но, может, биороботам так удобно? Ризи был не в состоянии записать ни строчки.
– Юноша, вы не могли бы налить мне еще водички, пока ваша подруга дописывает фразу? – проворковала Сильвия, обращаясь к помирающему на первой парте Клюшкину. – А вы, госпожа Малинина, спуститесь, будьте любезны, на первый этаж и принесите из моего кабинета записную книжку, которую я оставила на своем столе. Справитесь?
Насквозь мокрая Малинина с радостью вылетела из парилки и понеслась выполнять поручение. Ризи наливал Сильвии минералку, как зомби. Добравшись до своего места и упав на раскаленный стул, Ризенгри Шортэндлонг понял, что он все-таки проиграл. Изображение вокруг него окончательно померкло. Риз с трудом положил руки на стол и уронил на них тяжелую дурную голову. Но в этот момент у Вари-2 расплавились предохранители, голова окончательно завалилась на плечо, и Сильвия получила сообщение о том, что урок необходимо срочно прервать. Ризи не видел, как обездвиженную Варю через заднюю потайную дверь оперативно унесли рабочие в сиреневых спецовках.
В класс хлынул свежий воздух. Ризенгри частично пришел в себя, с трудом оторвал голову от стола. Лучезарно сияя, в класс вбежала успевшая переодеться в сухую маечку Маша.
– Вы книжечку в другом кабинете забыли! – возвестила она. – Пришлось поискать… Ой, а Варя тоже не выдержала?
– Продолжим урок! – как ни в чем не бывало улыбнулась Сильвия.
Они остались в классе втроем. Ризенгри, пропустивший всю первую половину урока, подгреб к себе поближе конспект Вари Ворониной, написанный круглым каллиграфическим почерком, и попытался его продолжать, по ходу дела пытаясь вникнуть в тему урока. В отличие от Марии, ему этого сделать так и не удалось.
Социология мутантов Маше понравилась.
После социологии ученикам явился Фредерико Мене, который впредь категорически запретил кому бы то ни было покидать класс без уважительной причины. Такая вольница нарушала все планы его и Тафанаила Казбекова. Остальные пять уроков утренней серии ученики домучивали вместе. Правда, Вари Ворониной на химии и оккультизме не было, но Мене важно заявил, что причина тому была весьма уважительная. Шестым уроком был бокс, седьмым – тяжелая атлетика…
Глава 10
Бунт на корабле
Мама Ляли и Лессии, сестер-погодков, попыталась позвонить девочкам, когда шел последний, восьмой урок. Последний из утренней серии. Это был урок западно-аффриканских бальных танцев. Он проходил не в седьмом кабинете, а в уютном спортивном зале номер четыре, с зеркалами во всю стену, балетными станками и огромными окнами, сквозь которые все помещение заливало холодное зимнее солнце. Мальчиков вырядили в черные строгие костюмы, а для девочек подобрали восхитительные летящие платья с перьями и пальмовыми листьями. Правда, после семи уроков выжатым как лимон детям было не до нарядов. Половина из них была едва в состоянии двигаться. Барди и Варя, пропустившая бокс и атлетику, оставались еще в форме. Маша – так себе. Федор держался из последних сил. Рино был злой как черт. Но на остальных девочек и Кузю просто было жалко смотреть. Риз улыбался, но мог стоять, только вцепившись в стенку. Настрой настроем, но тело служить отказывалось. Танцы в школе для одаренных вела вовсе не уборщица тетя Зоя или вахтерша баба Люба, а профессиональный хореограф Тумбо Клумбао. Его выписали из республики Катамарани еще ранним утром.
