– Уверен, однажды это кому-то удастся. А пока что покажите свое искусство здесь! Кто попадет стрелой вон в тот флюгер на крыше, получит приз!
В воздухе стоял странный звон чего-то тонкого и стеклянного, и этот звук добрался до сознания Генри даже сквозь страх. Он на секунду перестал следить за кудрявым и посмотрел туда, куда глядели все. На столе стояло небольшое стеклянное дерево со стеклянными же цветами. Генри в жизни не думал, что бывают предметы такой красоты. От ветра цветы постукивали друг о друга и звенели на разные голоса. Потом Генри понял, что ветра не было.
Охотники в белых полушубках со смехом толкали друг друга в бока, потом один взял со стола лук и выстрелил в сторону здания, на котором зачем-то торчал железный петушок. Стрела перелетела через крышу. Генри бесшумно фыркнул и расправил плечи. Если они так стреляют, неудивительно, что он все еще жив. Он выкарабкается из этой истории, вернется в лес, отец ему все объяснит, и все будет хорошо, как раньше. Все будет в порядке.
Он как раз успел повторить это себе раза четыре, когда услышал за гомоном и криками мужчин странный для такого места звук: тихий плач – так скулят детеныши животных, когда хотят есть. Генри завертел головой и увидел: неподалеку на крыльце дома сидела девочка, еще маленькая, ростом едва ли ему по пояс. Остальные дети были в масках, а у этой на лице просто были нарисованы углем усы и крапинки, что-то похожее на морду маленькой рыси. Точнее, можно было догадаться, что раньше так и было: девочка вытирала кулаком слезы, размазывая их по лицу вместе с углем.
Как-то это странно… Генри убедился, что кудрявый и толстяк по-прежнему на месте, и протолкнулся через толпу к крыльцу. Он любил издалека наблюдать за животными и знал: если детеныш скулит, а взрослые особи поблизости, они начинают его утешать, облизывать, искать ему еду. Но что-то было непохоже, чтобы этого детеныша кто-то собирался кормить. Судя по тому, что от слез промок даже воротник куртки, девочка сидела так уже довольно долго.
Генри подошел ближе и остановился перед ней. Пошел снег – первые легкие хлопья замельтешили в воздухе.
– Твои родители ушли за добычей и скоро вернутся? – спросил он, стараясь не слушать голос отца, который орал ему в ухо: «Что, что ты делаешь?»
Они вечно из-за этого ссорились. Если Генри находил звериных детенышей, у которых умерли родители – от его стрелы или от драки с собственными врагами, – он начинал подбрасывать им еду: вдруг выживут. Отец говорил: если они такие слабые, что сдохнут, то туда им и дорога, но Генри думал: они же маленькие, а драка должна быть равной. Когда они вырастут, он с ними сразится, вот тогда это будет честно.
Девочка посмотрела на него опухшими глазами и покачала головой.
– Ты хочешь есть? – уточнил Генри. Та опять покачала головой. – А что тогда?
Она ткнула пальцем в сторону прилавка, вокруг которого охотники свистели, подбадривали друг друга и сыпали стрелами в сторону железного петушка.
– Я просила папу его выиграть. Он хорошо стреляет, даже два раза чудовище ранил. А он сказал, что приз не для таких бедняков, как мы, и что господин старейшина все равно отнимет. – Она всхлипнула, сильнее размазывая уголь по лицу.
– Ты хочешь эту стеклянную штуку? – переспросил Генри. – И из-за этого плачешь?
Лицо у девочки скривилось, и она заревела с новой силой. Генри беспомощно огляделся. Да где ее родичи? Но никто не подходил.
Генри посмотрел на охотников. Они в петушка так и не попали, это их явно злило, и он вдруг почувствовал, как по лицу расползается улыбка. В конце концов, он же всю жизнь мечтал показать людям, что сильнее их. Это ведь займет всего минуту. Отец вечно твердил, что опасно приближаться к людям, но оказалось, отец врал, так что не страшно. Генри снял с плеча лук, вытащил стрелу – и в следующую секунду железный петушок свалился с крыши со стрелой в гребне.
На секунду стало очень тихо – и тишина была угрожающей. Все повернулись к Генри, и он только успел подумать, что, кажется, сделал ужасную, чудовищную глупость, но тут все засвистели, захлопали руками, и Генри понял: они не сердятся.
– Э, парень-то не промах! Вот ловкач! Зак, это ты, что ли? Не узнал тебя! – закричали отовсюду. – Молодец, Зак! Ну, ты даешь!
Генри ухмыльнулся. Его распирала такая самодовольная радость, какой он в жизни не чувствовал, даже когда ловил самых крупных зверей.
– Ого! – присвистнул Ястреб, бережно поднял стеклянное дерево и протянул ему. – Держи приз, заслужил. И желаю тебе в наступающем году убить чудовище! Джонни, это ты, что ли? Не узнал.
Генри на всякий случай кивнул, взял деревце – от его движения цветы загорелись ярче, зазвенели мягко и странно – и протянул девочке: та шла за ним как привязанная.
– И вытри снегом лицо, оно все грязное, – посоветовал он.
Девочка посмотрела на него так, будто он только что на ее глазах убил самого огромного кабана в лесу и принес ей тушу.
– Спасибо, – охрипшим от слез голосом сказала она, одной рукой прижала дерево к себе, а второй вдруг обняла его за колено.
Генри улыбнулся, выискивая взглядом кудрявого. Хватит развлекаться, пора переходить к делу.
– Ты что, парень, совсем дурной? – К ним протолкнулся хмурый мужчина в маске ворона. – Зачем приз такой дорогущий моей грязнуле отдал? Ну ладно, если отдал, и прав на него не будешь предъявлять, то и спасибо. Где там этот посланник? Они ж за такие штуки кучу денег отваливают! Эй! Идите сюда! – Он вырвал деревце из рук у девочки и потряс им над головой. – Сколько дадите?
Девочка опять начала издавать грустные звуки, и Генри аккуратно выдернул дерево из рук мужчины, дал ей и хотел было отойти, но тут хмурый схватил его за плечо, второй рукой опять выхватывая дерево.
– Ты чего распоряжаешься? Сам сказал – не будешь права предъявлять, вот и вали отсюда.
Генри медленно обернулся. Вот этот человек был похож на тех, которых описывал отец.
– Верни ей эту штуку. Она скулит.
– Тебе какое дело? Сэм, это ты, что ли? – Хмурый дернул рукой в сторону Генри, пытаясь снять маску, но тот, конечно, успел отклониться в сторону. Голос осторожности твердил ему: «Замолчи и скрывайся». Но что-то другое, похожее на охотничий азарт, кричало: «Давай, давай, покажи им, если надо – подерись, ты ведь ничем не хуже их, так пусть они это знают».
Узнать, какой из голосов победит, Генри не успел: кудрявый, который все это время стоял неподалеку, подошел к ним.
– Наконец-то явились! – проворчал хмурый. – Сколько дадите за эту штуку?
– Нисколько. Юноша прав – он отдал приз ей, а не вам. – Кудрявый кивнул Генри и опять повернулся к хмурому.
А толпа тем временем, поняв, что развлечение теперь здесь, собралась вокруг них. Голос осторожности в голове Генри застонал.
– У каждого должен быть хоть один предмет, который не продается. – Кудрявый вытащил из руки хмурого дерево и протянул девочке: – Береги подарок, детка. Отнимут – вызывай меня.
