– А, я понял, – как ни в чем не бывало продолжал старик. – Если бы у меня вся рука была в крови, я бы тоже, наверное, начал кидаться на всех подряд. Подожди минутку, никуда не уходи.
И с этими словами старик пропал. Просто взял и исчез.
Генри взлетел вверх по склону быстрее, чем косуля, он никогда в жизни так не бегал, даже на охоте, десять секунд – и он уже был на середине откоса, теперь старик его точно не…
В следующее мгновение Генри со всего размаха влетел прямо в него.
– Ты куда? – искренне удивился старик, потирая живот. – Я же сказал: не уходи. И чего ты так на меня смотришь? У меня что, крошки на лице? Так, ну-ка вытяни руку. Лунный камень тебя мигом вылечит. Или это Пушистик? Вечно их путаю.
На этот раз в руках у старика было животное, похожее на рысь, но размером едва ли больше белки. Старик держал его за шкирку, а животное как будто не возражало – висело тихо и сонно, как дохлое, но с открытыми глазами. Генри вжался спиной в ствол ближайшей сосны. Он был храбрым с кабанами, медведями, волками, охотниками, но вот это было уже слишком.
– Стой, куда ты пятишься! Я знаю, дети всегда боятся лечиться, но для этого ведь и нужен волшебник с лечебными кошками! Стой, я тебе сказал. Такой большой мальчик, а боится. Вот, возьми-ка конфету, пожуй пока. – Он вытащил из кармана что-то блестящее и протянул Генри, но тот думал только о том, что лучше: отбиваться ножом или принять свою судьбу. Рука с животным неумолимо приближалась к нему. – А, не берешь конфеты у незнакомых волшебников? Тоже молодец. Ну же, что ты смотришь на меня, как скриплер на костер? Это что, из-за бороды? Зря я ее отрастил. Просто лень было бриться, все равно никуда не хожу. Но ты прав: волшебник с бородой – это странно, вид сразу какой-то дикий. Вытяни руку, последний раз говорю.
Пятиться больше было некуда – Генри уперся спиной в очередное дерево, и тут старик ловким движением посадил зверя ему на рукав. Генри сжался, приготовился, что животное начнет драть его руку, – какие все-таки у людей странные способы убивать, – но зверь сонно улегся животом прямо на рану, пристроив голову ему на плечо. Толстые задние лапы перебрали полушубок около локтя, а потом зверь зажмурился и начал раскатисто, тихо урчать. Генри все ждал боли, укуса, удара, но все было наоборот: боль уходила, будто растворялась в тепле. Потом зверь открыл глаза, извернулся и перепрыгнул на плечо Тиса. Генри уставился на свою руку. Развязал платок. Ощупал плечо.
Раны не было. Исчезла даже кровь, которой был пропитан весь рукав, осталась только едва заметная дырка от стрелы. Генри передернуло. Он даже не сразу понял, что Тиса рядом нет, а когда тот, секунду спустя, появился, животного у него на плече уже не было.
– Я отнес Лунного камня домой, после лечения им надо долго спать, – весело пояснил старик. – А теперь давай представим, что мы только что встретились, и начнем сначала: всегда надо давать людям еще один шанс. – И с этими словами он исчез, по явился, раскинул руки и громко сказал: – Привет, Генри! Извини, я немного опоздал. Барс велел появиться, когда он устроит тебе на дороге встречу с людьми, но я так давно не пользовался магией перемещения в большом мире, что забыл, как она работает, а пока вспоминал – опоздал. Ну и ладно, таких новостей можно и подождать, верно? – Он посмотрел на Генри так, будто ждал ответа. – Эй, я же тебе сказал: ты теперь надежда всего королевства. Ну, и где «ура»? Где «всю жизнь об этом мечтал»? – Он раздраженно фыркнул. – Да уж, раньше с героями таких проблем не было. Ладно, начну издалека. Мальчик, что ты делаешь один посреди леса с дырой в руке? Ты спасаешь принцессу? Ищешь клад? Тебя заколдовала ведьма? Может, у тебя в руке был зуб злого паурага, которого ты победил в долгом бою?
О чем он говорит, Генри не слушал, но голос был таким добрым, будто старик не хотел ему ничего плохого, и Генри вдруг подумал: если бы хотел убить, зачем вылечил его руку?
А старик продолжал смотреть на него с непонятной надеждой, как будто Генри должен был что-то сказать, и они, наверное, стояли бы так еще долго, если бы над лесом опять не вспыхнули сторожевые огни. В День Угрозы люди запускали их дважды в день, – наверное, чтобы он точно усвоил урок и не лез к ним.
– О, так сегодня Зимний день! – воскликнул Тис. – Мой любимый праздник! А почему ты не на ярмарке? Так, нам немедленно надо туда, хочу поздороваться со скриплерами и остальными, сообщить им, что я проснулся. Мы быстренько, а потом уже соберем тебя в поход. Пешком идти неохота – ну и снега тут у вас! Давай мне руку. – Он вытянул ладонь в сторону Генри. Тот замотал головой. – А, ну конечно! Как я мог забыть! Маски! Погоди, сейчас я нам что-нибудь подберу.
На этот раз Генри даже не двинулся. Он наконец все понял. Стрела людей была обмазана каким-то ядом, и он сейчас замерзает где-то в сугробе или уже умер, и это все ему просто кажется, а он даже не успел попрощаться с отцом.
– Я на Зимний день всегда в маске дракона, – неразборчиво сказал старик, появляясь снова. К его лицу теперь был привязан разноцветный кусок картона в виде морды какого-то невиданного зверя, и подозрения Генри только окрепли. – Самих их, бедняг, уже не осталось, но лично я считаю, что надо хоть раз в год почтить их память. Тебе даю маску льва. Лев – символ храбрости, а ты, в конце концов, будущий герой королевства. Надевай.
Генри послушался сразу – что уж теперь. Это, наверное, какой-то обычай мира мертвых. Он приложил яркую маску к лицу и завязал тесемки на затылке.
– А теперь дай мне руку, – сказал Тис. – Вот молодец. И не делай такое мрачное лицо, я даже под маской вижу. Сегодня же праздник! Ну, поехали. Раз, два…
Генри закрыл глаза.
В следующую секунду у него будто вырвали из-под ног землю, а потом подложили обратно, но не ту же самую. Вокруг теснились дома, люди, звуки, запахи, огни, он рванулся назад, натолкнулся на какого-то человека, метнулся в другую сторону и понял, что Тис по-прежнему держит его за руку, вцепившись так, будто хочет раздробить ему кости. Эта боль была почти приятной, отрезвляющей. Генри замотал головой, он вдруг понял совершенно ясно – он жив, а вокруг него… Он пригнулся, решая, как вести драку, – вот только никто не закричал. Не выстрелил.
Люди стояли, запрокинув головы вверх, и смотрели на огни, которые вырывались из круглой жаровни посреди пло…
Генри вздрогнул. Слово «площадь» возникло в голове так, будто он знал его всегда. Что-то шевельнулось глубоко в памяти – и исчезло.
Отец говорил ему: «Никогда и ни за что не лезь туда, где живут люди. Их деревня – страшное место, каких только ужасов там нет! Если они увидят тебя там – сразу убьют, и не мечтай сбежать: люди, от стариков до детей, всегда вооружены до зубов».
Разноцветные огни освещали площадь, высвечивали столы с какой-то пищей, пучки еловых веток, обвязанных цветными лентами, спокойные, расслабленные позы людей, которые крепко прижимали к себе детенышей, и Генри с первого взгляда понял: ни у кого здесь нет оружия. Он всегда чувствовал опасность, но здесь ее не было, и все эти разноцветные наряды, старые дома, еловые ветки и ленты – это было…
