«Все это заставляет нас самым решительным образом отбросить концепцию собирательства и трупожорства, признав ее абсолютно несостоятельной, как с позиций теории культуры, так и, в особенности, – с фактологической точки зрения».
[66]
Почему же идея все время ходит кругами?! Да потому, что некоторым ученым почему-то очень не хочется, чтобы наши предки были охотниками. Вероятно, именно поэтому научное сообщество постоянно возвращается к идее, согласно которой в плейстоцене не было охот, а человек только подъедал трупы.
Впрочем, и без трупоядения ославили «питекантропов» основательно. Как их придумали человекозверьми, так их и изображали.
Так «питекантропа» представили на скульптуре В. А. Ватагина в московском Антрополигеском музее
Таким – в школьном советском учебнике
Сравним этих жутких полузверей с милейшими синантропами – порождениями китайской пропаганды! Или сравним «питекантропа» – все же немного человека, и австралопитеков, то есть все же скорее обезьян. Но сравним с их изображениями, выставленными в Кении!
Только изображения автралопитеков сделаны людьми, которые любили свои «объекты» и уважали. Для художников начала XX века даже и «предок-человек» – это здоровенная обезьянища с дубиной в руке. А для художников конца XX века даже и «предок-обезьяна», австралопитеки и хабилисы – скорее такие давно жившие, не очень цивилизованные человечки. Они для скульпторов не злобные и опасные, а интересные, приятные и умные.
Как много зависит от отношения общества! Ведь кости-то одни и те же.
Художественная литература разделалась с «питекантропами» еще круче. Помните жутчайших человеко-обезьян, встреченных экспедицией профессора Челленджера на плато Мепл-Уайта?
[67]
Их так и называют – «обезьянолюдьми». Такие огромные хищные обезьяны. Их любимое развлечение: швырять с обрыва пленников на острый бамбук и смотреть, как они погибают.
В «Земле Санникова» В. Ф. Обручева
[68]
обезьянолюди тоже склонны к людоедству и носятся с диким ревом, размахивая дубинами.
Примеров и картин, и текстов можно найти довольно много… А ведь именно такие рисунки и описания поколениями формировали отношение к предкам.
Глава 7. Как удревняли древнейших людей
Всякая истина рождается как ересь и умирает как предрасс удок.
Т. Гексли
Священное писание на века определило срок существования человечества. В XVII–XVIII веках появились не только хулиганствующие материалисты. Появились ученые священники, и не думавшие отрицать смену фаун в прошлом Земли. Появилась теория катастроф: а что, если Потоп, упоминающийся в Библии, был не единственным?! Если так, то и человечество, к которому мы принадлежим, может быть не первым.
Появились такие понятия, как «преадамиты», то есть люди, созданные до Адама и Евы. И «коадамиты» – люди, созданные параллельно с Адамом и Евой. Первым творцом теории преадамитов был, насколько мне известно, французский протестант, кальвинист Исаак де ла Перейра (1594–1676). В 1655 он анонимно выпустил в Амстердаме книгу «Преадамиты», в которой утверждал: между Адамом и Авраамом прошло слишком мало времени, чтобы могло образоваться множество народов. Поэтому он предположил, что библейский Адам – лишь праотец еврейского народа; родоначальники же других («преадамиты») были созданы отдельно.
Похожие взгляды разделял философ-пантеист Дж. Бруно (1548–1600), в пользу теории преадамитов высказывался И. В. Гете. Даже в конце XIX века американский профессор Александр Уинчел написал еще одну книгу «Преадамиты» (1880).
[69]
Великий Жорж Кювье, основатель научной палеонтологии, разработал катастрофизм как особую теорию. Кювье пришел к выводу, что за историю Земли 27 раз кардинально менялись фауны. По его мнению, каждый геологический период имел свою фауну и флору и заканчивался громадным переворотом, катастрофой. В результате таких катастроф планетного масштаба животные и растения погибали если не на всей Земле, то на большей ее части.
Кювье приписывается убеждение, что после каждой катастрофы Господь совершал новый акт Творения. Это – неточность, кочующая из книги в книгу. Кювье исходил из единственного Творения, а его катаклизмы уничтожали жизнь в масштабах континента или меньших. Про глобальные катаклизмы говорили уже его последователи: д’Орбиньи, Агассиц, Букланд.
Однако если мир погибал и возрождался 27 раз, то ему уже точно не 6 тысяч лет! Сам Кювье считал, что миру, с его неповсеместными катастрофами, около 75 тыс. лет.
Великий геолог Чарльз Лайель говорил уже о миллионах лет существования жизни. Часто он называл цифру 800 тысяч лет. Такие сроки существования мира казались невероятными, они пугали сами по себе.
Дарвин откровенно приспосабливался к датировкам Лайеля и утверждал, что человек как биологический вид существует уже полмиллиона лет.
Бешеное сопротивление такой давней дате оказал великий немецкий ученый, Рудольф Вирхов. Да не буду я понят превратно: называя Вирхова великим, я нимало не иронизирую. Великий врач, физиолог и биолог, основатель нескольких направлений в науке, в том числе патологической анатомии.
До сих пор выходит журнал «Архив патологической анатомии, физиологии и клинической медицины», основанный Рудольфом Вирховом в 1847 году. Называют его еще «Вирховским архивом», и это очень, очень престижный журнал. Еще при жизни Вирхов стал членом чуть ли не всех академий и медицинских сообществ всех стран цивилизованного мира.
Не удивительно, что при одном упоминании имени Рудольфа Вирхова лица врачей и биологов приобретают уважительное выражение. Но вот археологу намного труднее отнестись к Вирхову так же хорошо… Потому что Рудольф Вирхов приложил все усилия, чтобы загнобить и уничтожить нарождающуюся археологию палеолита. Для этого неблагородного дела он использовал весь свой громадный и вполне заслуженный авторитет, колоссальный интеллект, энциклопедические знания, гибкий, сильный, изощренный умственный аппарат.
В теории Вирхов был великим сторонником поиска предков современного человека… Но только, видите ли, был он одновременно убежден, что ни от каких таких обезьяноподобных предков человек никогда не происходил. Великое дело – найти предка! Вирхов писал даже, что «одно открытие может совершенно изменить аспект проблемы» (проблемы происхождения человека). Да здравствует открытие предка! …Но найденный предок должен быть «правильным». Не таким, какого находят при раскопках, а каким выдумал его Рудольф Вирхов.
