Что характерно, Хэммет тоже не мог всего этого не понимать. Но делал вид, что не понимает. Надо думать, в игру, затеянную вокруг жирного куска пирога, вступили и какие-то еще люди, интересы коих детектив представляет…
Но к интересовавшим Кеннеди проблемам это не имело особого отношения. И он повернул разговор в нужное русло:
– Извините, шериф. Я вполне согласен, что на таком большом и глубоком озере люди – согласно статистике – непременно будут тонуть, и некоторые тела так и не удастся обнаружить. Возможно, четыре человека, пропавших на озере с начала года, за уши притянуты к этой истории автором газетной утки. – Кеннеди поморщился, поняв, что выданная им словесная конструкция выглядит дурным каламбуром, и продолжил: – Но тело последнего погибшего, мистера Берковича, действительно найдено со следами многочисленных ран – нанесенных, согласно предварительному заключению экспертов, именно клыками. Весьма крупными клыками…
Шериф почувствовал себя идущим по минному полю. Сейчас нельзя было допустить ни малейшей ошибки. Стоит дать хоть намек, хоть какую-то ниточку этим незваным гостям – и они смогут выйти на след старательно обложенной шерифом дичи. Выйти – и спугнуть. Поднять раньше времени. Дичь ударится в бега, а в пятнадцати милях отсюда юрисдикция Кайзерманна кончается – и честь поимки будет принадлежать другим. Тогда тщательно проработанный план – как поднять в глазах мистера Вайсгера свою репутацию в преддверии грядущих выборов шерифа – рухнет из-за нелепой случайности.
– Хочу вам напомнить, – осторожно произнес Кайзерманн, – что мистер Беркович с малолетним сыном исчез на озере семнадцатого июля. Труп отца обнаружили у восточного берега двадцать первого числа, тело сына так и не нашли. За четыре дня разложение на такой жаре зашло очень далеко. Тот участок побережья на протяжении около мили покрыт мелкими и острыми камнями. Достаточно оказалось одному идиоту принять следы от ударов о камни на разложившемся трупе за раны от клыков и завопить о чудовище, как завертелась вся эта дурацкая карусель…
– Вполне возможно, – легко согласился Хэммет, – окончательная экспертиза еще не завершена. Но меня интересует один вопрос. Вы очень убедительно рассказывали о подводных течениях на озере, которые порой уносят утонувших в Трэйк-Ривер, не позволяя им всплыть… Но для этого, по вашим словам, надо утонуть в определенном месте и в определенное время. В таком случае, если мальчик утонул рядом и одновременно с отцом, – почему вы не нашли его тело? Может быть, потому, что отец попросту не пролез в глотку вашей легенды и символа?
Трэйк-Бич, уличное кафе 24 июля 2002 года, 14:21.
Посетителей в открытом уличном кафе было немного – народ тянулся на пляжи, поближе к воде. Статья о «монстре Трэйклейна» еще не стала здесь широко известна, и Кеннеди знал почему. Издаваемый в Мэдисоне еженедельник «Норд-Ост Ньюс» по подписке в курортных местечках Трэйклейна не распространялся, а партию предназначенных для розничной продажи экземпляров с одиозной статьей кто-то целиком и полностью скупил во всей округе. Кеннеди даже подозревал – кто.
Конечно, это был паллиатив и полумера. Рано или поздно (скорее – рано) электронные СМИ, тоже тоскующие от летнего дефицита новостей, подхватят и распространят сенсацию. Да и номера «Норд-Ост Ньюс», купленные приезжающими на курорт в других местах, рано или поздно доберутся до берегов Трэйклейна.
Но пока старания, предпринятые, как считал Кеннеди, людьми мистера Вайсгера, срабатывали. От воды курортники не шарахались.
– Сто три градуса
[6]
, – тоскливо сказал Хэммет, взглянув на свои часы (помимо указания времени, они выполняли еще массу иных функций, полезных и бесполезных). – И это в тени… Ну или почти в тени, – поправился он, поглядев наверх, на прикрывавший их от солнца огромный полупрозрачный зонтик.
– Попробуйте сосчитать в градусах Цельсия, – посоветовал Кеннеди. – Тогда получится немного прохладнее.
Детектив не улыбнулся шутке. Он отхлебнул витаминизированного напитка (теоретически – охлажденного), отставил стакан, украшенный изображением дружелюбно улыбающегося Биг-Трэйка, и перешел к делу:
– Вы заметили, Кеннеди, что наш друг шериф явно темнит, говоря о трупе Берковича? Рассказывает о нем как бы с чужих слов, поминает «одного идиота», принявшего следы от ударов о камни за следы зубов… А ведь он, Кайзерманн, лично выезжал на место происшествия и сам осматривал тело. И мог бы уж сказать нам свое мнение…
– Вы считаете, что у него есть версия, которой он не расположен поделиться?
– Пока не знаю. Но запросы из округов в федеральные органы идут через нас, через столицу штата. И я имел возможность проанализировать все, чем интересовался Кайзерманн за минувшую неделю.
– Что-то интересное?
– Не то чтобы… Но один персонаж, вызвавший любопытство шерифа, связан с делом отца и сына Берковичей, – по крайней мере косвенно. Жил с ними в одном трейлервилле. Некий Дэвид Корнелиус, семьдесят седьмого года рождения. Кайзерманна интересовало, не светился ли тот где-нибудь раньше.
– И какой поступил ответ?
– Ничего особенного… Пару раз имел задержания за участие в акциях «зеленых» экстремистов – без особых последствий. Но два года назад отличился – застрелил влезшего к нему в дом грабителя. Довольно скверная случилась история.
– Почему? – удивился Кеннеди.
– Грабителем оказался семнадцатилетний сын его соседей. Наркоман в последней стадии. Этот Дэйв Корнелиус – здоровый атлетичный парень – мог скрутить его одной рукой. Мог продержать под дулом пистолета до приезда полиции. Но вместо этого всадил в парнишку пять пуль сорок пятого калибра в упор. Представляете?
Кеннеди представил и поморщился. Горе-грабителя наверняка собирали по кускам…
– Его не судили за превышение необходимой самообороны? – спросил Кеннеди.
– Судили. И оправдали. Когда Дэйв вошел в комнату, мальчишка как раз пытался взломать тумбочку – по-дилетантски, кухонным ножом. Корнелиус заявил, что нажал на спуск, когда этот нож был направлен ему в сердце, – и стоял на такой версии до конца. Мало кто поверил – скорее имелись у них какие-то старые счеты, – но доказать ничего не смогли. Однако из родных мест пришлось ему убраться – с тех пор и кочует по стране, нигде подолгу не задерживаясь, проживая деньги, вырученные от продажи унаследованного родительского дома.
– Да, персонаж малоприятный, – согласился Кеннеди. – Особенно в качестве соседа. Но связи с делом Берковичей, да и других пропавших, я пока здесь не вижу.
«Разве что Элис выяснит, что за раны от клыков на разложившемся трупе Берковича приняли следы разрывных пуль сорок пятого калибра», – подумал он про себя. А вслух произнес:
– По-моему, уже есть шанс узнать результаты экспертизы.
Хэммет согласно кивнул. Кеннеди вытащил из кармана телефонную трубку. Заговорил коротко и отрывисто.
