Опасения молодого человека за судьбу Белого Клыка росли с каждой минутой. Он несколько раз сильно ударил Чироки по голове, но тот не разжал челюстей. Бульдог только помахал обрубком хвоста, как бы говоря этим, что он прекрасно понимает, чего от него требуют, но не желает отказаться от своего права и намерен выполнить свой долг до конца.
– Неужели никто из вас не может помочь? – с отчаянием обратился молодой человек к толпе.
Но никто не предложил своей помощи. Вместо этого из толпы послышались насмешки и посыпались насмешливые советы.
– Придется сделать рычаг, – сказал Мат.
Молодой человек вынул из кобуры револьвер и попытался просунуть его ствол между челюстями бульдога. Он проталкивал его с такой силой, что до толпы отчетливо донесся стук стали о стиснутые зубы собаки. Вдруг Тим Кинан появился на арене. Он остановился около Скотта и, тронув его за плечо, грозно сказал:
– Слушайте, незнакомец, не сломайте ему зубы!
– В таком случае я сломаю ему шею, – возразил Скотт, продолжая проталкивать ствол револьвера.
– Повторяю вам, не вздумайте сломать ему зубы, – повторил Тим, на этот раз еще более внушительно.
Но его грозное замечание не возымело никакого действия. Скотт ни на минуту не прекратил своей работы; он холодно взглянул на Кинана и спросил:
– Ваша собака?
Кинан утвердительно кивнул.
– В таком случае подойдите сюда и разожмите ей челюсти.
– Знаете что, – раздраженно ответил тот, – не я выдумал бульдожью хватку, и я не имею понятия, как с ней справиться.
– Тогда убирайтесь вон и не мешайте мне, – последовал ответ, – я занят.
Тим Кинан продолжал стоять, но Скотт больше не обращал на него внимания. Ему удалось всунуть дуло револьвера с одной стороны, и он всячески старался, чтобы оно вышло с другой. Добившись этого, он понемногу начал нажимать на рычаг, осторожно раздвигая челюсти, а Мат так же осторожно стал освобождать искалеченную шею Белого Клыка.
– Приготовьтесь взять вашу собаку, – резко приказал Скотт владельцу Чироки.
Тим Кинан послушно нагнулся и схватил бульдога.
– Теперь тащите, – крикнул Скотт, в последний раз нажимая револьвером.
Собак разъединили, причем Чироки отчаянно сопротивлялся.
– Уведите его, – скомандовал Скотт, и Тим Кинан вместе с Чироки скрылся в толпе.
Белый Клык сделал несколько безрезультатных попыток встать. Наконец ему удалось приподняться, но лапы его были слишком слабы, чтобы выдержать тяжесть тела, и он вновь опустился на снег. Глаза его были почти закрыты и стали совсем стеклянными. Из разинутой пасти свешивался язык. Казалось, что он мертв. Мат внимательно осмотрел его.
– Еще немного, и был бы ему каюк, – сказал он, – но дышит он хорошо.
Красавчик Смит тем временем поднялся на ноги и подошел посмотреть на Белого Клыка.
– Мат, сколько стоит хорошая упряжная собака? – спросил Скотт.
Погонщик все еще стоял на коленях, наклонившись над Белым Клыком, и минуту соображал.
– Триста долларов, – сказал он.
– А сколько можно дать за изуродованную, вот как эта? – спросил Скотт, касаясь ногой Белого Клыка.
– Половину, – решил погонщик.
Скотт обернулся к Смиту:
– Вы слышали, господин подлец? Я возьму вашу собаку и дам вам за нее сто пятьдесят долларов.
Он вынул бумажник и отсчитал деньги.
Красавчик Смит заложил руки за спину, отказываясь взять протянутые ему деньги.
– Я не продаю собаки, – сказал он.
– А я говорю вам, что продаете, – убедительно сказал молодой человек. – То есть я покупаю ее. Вот ваши деньги. Собака моя.
Красавчик Смит, все еще держа руки за спиной, начал отступать.
Скотт бросился к нему с поднятым кулаком. Красавчик Смит весь съежился в ожидании удара.
– Я имею на нее право, – промычал он.
– Вы потеряли всякое право на эту собаку, – был ответ. – Возьмете вы деньги или мне придется ударить вас?
– Хорошо, – испуганно проговорил Красавчик Смит. – Но имейте в виду, что я подчиняюсь насилию, – добавил он. – Эта собака – золото, и я не допущу, чтобы меня грабили. У всякого человека есть свои права.
– Правильно, – ответил Скотт, передавая ему деньги. – У всякого человека есть свои права, но вы не человек, а скотина.
– Дайте мне только добраться до Даусона, – с угрозой произнес Красавчик Смит. – Уж я найду там на вас управу.
– Если вы только посмеете заикнуться об этом в Даусоне, я велю выгнать вас из города. Поняли?
Красавчик Смит проворчал что-то.
– Поняли? – злобно прогремел Скотт.
– Да, – пробормотал, отвернувшись, Смит.
– Что да?
– Да, сэр, – буркнул Смит.
– Берегитесь, он укусит, – крикнул кто-то, и громкий хохот огласил воздух.
Скотт повернулся к нему спиной и подошел к Мату, который продолжал возиться около Белого Клыка.
Часть зрителей начала расходиться; другие разделились на группы, обмениваясь впечатлениями. Тим Кинан приблизился к одной из них.
– Кто эта рожа? – спросил он.
– Это Видон Скотт, – ответил кто-то.
– А кто же этот Видон Скотт, черт возьми? – продолжал Тим.
– О, инженер, один из первых специалистов по золотому делу! Он в лучших отношениях с самыми большими тузами. Если хочешь избежать неприятностей, вот тебе мой совет: держись от него подальше. Он на короткой ноге со всеми важными шишками. Сам комиссар по золотым делам ему первый друг.
– Я сразу понял, что он важная птица, – заявил Кинан, – и только потому не расправился с ним по-свойски.
V. Неукротимый
– Это безнадежно, – заявил Видон Скотт.
Он сидел на ступеньках своей хижины и глядел на погонщика собак, который с таким же безнадежным видом пожимал плечами.
Оба они взглянули на Белого Клыка, который сидел на цепи, ощетинившись, рыча и всеми силами стараясь добраться до упряжных собак. Получив от Мата несколько основательных уроков дубиной, собаки приучились не трогать Белого Клыка; в эту минуту они лежали в стороне, как будто забыв о его существовании.
– Это настоящий волк, и нет никакой надежды приручить его, – заявил Видон Скотт.
– Я не сказал бы этого, – возразил Мат. – Возможно, что в нем много собачьей крови. Но одно я знаю достоверно – и этого не вычеркнешь.
Погонщик умолк и глубокомысленно кивнул головой в сторону Оленьей Горы.
– Да ну же, что ты знаешь? – нетерпеливо сказал Скотт после короткого молчания. – Выкладывай. В чем дело?
