– Я уже пробовал. Ни черта не выходит. Вся ВИНовская ВР – один сплошной глюк.
– Значит, нам надо самим стать глюками, – пожал плечами Хотой.
8
Программа новостей началась как обычно бодро.
Светская хроника – кто куда поехал, кто что сказал. Зрители потихоньку подползали к телевизорам. Распродажа систем «Асгард» продолжается. Следующим был репортаж, посвященный выдающимся успехам компании ВИН. Зрителей с каждой минутой становилось все больше, ибо приближалось время «Предвыборного Обозревателя».
– А теперь снова о выборах. Кто же станет новым президентом России? – Мордатый диктор загадочно улыбнулся. – Лидер либералов Максим Шнырев сегодня в семнадцать ноль-ноль снял свою кандидатуру и заявил, что не намерен баллотироваться в президенты ни завтра, ни в будущем. На вопросы журналистов о причинах своего выхода из предвыборной борьбы за день до голосования Максим Шнырев отвечать отказался.
На экране телевизора возникла пергидрольная дикторша неопределенного возраста и продолжила в том же духе.
– Только что в наш информационный центр поступило сообщение из штаба поддержки лидера Анархической Партии. В сообщении говорится, что Степан Надточий, который, как известно, опережал всех своих соперников при предварительном подсчете голосов, также отказался участвовать в выборах. Он снял свою кандидатуру ровно двадцать четыре минуты назад. О причинах этого неожиданного отказа источник умалчивает.
Озабоченное лицо диктора с густыми белобрысыми усами возникло сразу после того, как отыграл десятисекундный рекламный клип.
«Системы „Асгард“ – наше будущее».
По всему было видно, что «Предвыборный Обозреватель» имеет что сообщить.
– Все мы помним, – начал усатый диктор сочным басом, – знаменитое заявление лидера Демократической Трудовой Партии Ивана Подковы: «Не отступлюсь под дулом пистолета!» В одном из предыдущих выпусков нашей передачи мы сообщали, сколько средств было израсходовано на его предвыборную кампанию. По мнению культурполитологов, это была самая перспективная и умелая кампания со времен Жириновского. Тем более удивительным кажется то, что Иван Подкова заявил о прекращении активных действий в этом направлении, а также о своем нежелании участвовать в завтрашних выборах. Он призвал своих избирателей отдать свои голоса за лидера Социальной Партии Справедливости Ефима Салмаксова. Таким образом, на завтрашних выборах президента России на этот пост будут претендовать лишь три кандидата. Лидер Партии Зеленых Семен Седых, генеральный секретарь Партии Любителей Пива Василий Сильвестров, а также Ефим Салмаксов.
– Не исключено, что в утреннем выпуске нам придется сообщить о снятии и вышеупомянутых кандидатур. Если это произойдет, Конституционный Суд России будет вынужден перенести предстоящие выборы на неопределенный срок.
– Кто же будет президентом России?
На этой звенящей ноте «Предвыборный Обозреватель» окончился и в эфир пошел очередной рекламный клип ВИН.
«Россия! ВИН с тобой!»
9
Яма была вырыта явно не лопатой.
На ее дне можно было видеть кабель, в который при помощи вполне профессионального и, следовательно, весьма противозаконного бесконтактного коннектора был подключен компьютер класса «neiltop». Не очень мощный, зато размером с ноготь. Работающий с голоса и имеющий всего один слот.
– Спасибо перуновцам, – кратко прокомментировал Хотой яму, коннектор и компьютер.
Это был тот редкий случай, когда Августин в комментариях не нуждался. Зато все остальное было ему совершенно не понятно.
– Ну хорошо. Положим, комати мы вставим сюда. Положим, через этот кабель нам удастся войти в локальную сеть ВИН, хотя для этого мне придется еще помучиться с паролем. Положим, пароль я взломаю. А где мы с тобой возьмем по капсуле входа, по альфа-станции и всему такому прочему? – устало спросил Августин, присаживаясь перед компьютером на корточки.
– У меня есть кое-что получше, чем твои дурацкие альфа-станции, – бодро ответил Хотой.
На его широкой, изборожденной глубокими линиями жизни, судьбы и времени ладони лежали три зернышка. Три пропуска в иные миры. Три знака вечности.
Саама.
– Для того, чтобы войти в ВР, мы должны будем занять вершины отмеченного мной треугольника, – начал инструктаж Хотой.
– Постой, но нас, по-моему, двое, – неуверенно сказал Августин.
– Нет, нас именно трое. – Хотой указал на Томаса. – Каждый из нас положит под язык сааму и сосредоточится на своих ощущениях. Если все получится, очень скоро мы окажемся в локальной ВР ВИН.
– Это как-то странно, – заметил Августин. – Если прямо так можно войти в локальную ВР ВИН, то зачем я убивал людей ради этого статина?
Хотой посмотрел на Августина с едва заметным сочувствием, как на слабоумного.
– Видишь ли, Августин. Если уметь, при помощи саамы можно войти в качестве наблюдателя куда угодно. Хоть в чрево своей матушки в момент собственного зачатия. Но вот подкрутить хвост хоть одному симпатичному сперматозоиду в нужном направлении уже невозможно. Иначе я по праву именовался бы не просто Хотоем, а Демиургом Хотоем, если не Хотоем Пантократором. Почти то же и в ВР. Понятно, что Сеть виртуальной реальности малость похожа на мозг – об этом сам же Триггвассон писал. Поэтому иногда можно ее немного «загипнотизировать», хотя об этом Триггвассон умолчал. Например, мне два дня назад к моему, кстати, собственному изумлению, удалось внушить ей, что у тебя сердечный приступ. Но никакой гипноз не поможет тебе создать то, чего там нет. Ты же знаешь, что этот инфокристалл несет нейрограмму, позволяющую добавить к локальной ВР ВИН один маленький, но крайне опасный участок с элементом дезактивации защиты. Именно на этом участке, как я понимаю, находится пресловутая Большая Красная Кнопка, которая позволяет дезактивировать защиту.
Все было в общем понятно. Или совершенно непонятно – какая разница?
Августин на мгновение представил себе, что сейчас все еще суббота и он по-прежнему находится во власти мрачных видений Утгарда. Но он тотчас же отказался от этой экстравагантной гипотезы. Это было бы слишком просто. К тому же в Утгарде события, пожалуй, развивались бы несколько более логично.
Хотой, Августин и Томас заняли места в вершинах равностороннего треугольника, в центре которого находился компьютер с подключенным комати.
Саама растворялась под языком, оставляя после себя легкое жжение. Хотой сидел в позе лотоса. Августин, чьи связки не отличались особой эластичностью – в полулотосе. Томасу было позволено сидеть по-собачьи, то есть как обычно – на заднице.
Глаза их были закрыты, тела – с виду беззащитны. Но Хотой знал, а Августин начинал догадываться, что они находятся под надежной защитой.
Хотой нараспев читал мантру. Августин и Томас слушали его. И хотя Августин не понимал санскрита, он впитывал каждое слово, будто губка воду. По мере того, как саама растворялась, загадочные слова мантры становились все более понятными. Звуки наполнялись глубоким, стародавним смыслом. Августину вдруг начало казаться, что даже Томас понимает ее.
