Канцелярия ВИН трудилась четыре дня, рассылая президентам крупных компаний, депутатам Госдумы, банкирам, поп-звездам, акулам пера и экрана пригласительные карточки, отпечатанные на розовом картоне. Курьеры доставляли приглашения на загородные виллы, в уединенные резиденции среди финских шхер, в подземные бункеры Новой Земли.
Гости начали съезжаться в половине восьмого. Шикарные машины, телохранители, блистательные спутницы в бриллиантовых колье. Парад мод, клуб выходного дня, тусовка. Все явленое великолепие медленно двигалось по длинной лестнице, устланной коврами, ко входу в демонстрационный зал ГУМа.
На балконе второго этажа стоял господин Щюро и приветствовал входящих. Он улыбался, изредка перекидываясь парою слов со своим референтом, Малининым. Гостьи посылали президенту ВИН воздушные поцелуи. Господин Щюро отвечал им тем же. Разумеется, это был не господин Щюро, а его дистанционно управляемая голографическая копия. Что уж сказать об убитом позавчера Малинине?
3
«Аргус-18» появился над регионом проведения основной фазы операции «Лоботомия» в точном соответствии с графиком.
В 10.20 на краю видеопланшета Альпийского центра возникли очертания объекта «Алмазный куб». Объект, разумеется, был как обычно прикрыт защитным полем и с «Аргуса-18» не просматривался.
Майк, Джина, Джонни и Ганс видели то, что эмулировала для них компьютерная система в соответствии с агентурными данными, рекламными буклетами компании ВИН, другими «материалами открытой печати» и сложнейшими методами косвенной экстраполяции, которые без устали сочиняли и улучшали яйцеголовые из аналитического отдела.
В 10.21 в полосу сканирования вошла силовая установка защитного поля. В магнитоскопическом режиме, на который были переведены два фасетных сканера «Аргуса-18», она выглядела как мерцающее веретено, от которого к Главному Корпусу тянется и исчезает под защитным полем тонкая голубая нить бронированного силового кабеля.
– «Аргус-18» над целью, – доложила Джина.
«Спасибо, сладенькая», – наверняка сказал бы Мак-Интайр, если бы они не соблюдали режим абсолютного радиомолчания. Радиостанции вертолетов работали только на прием. Передача была строжайше запрещена в целях радиомаскировки.
Через тридцать секунд в полосе сканирования появился ведущий командирский «Навахо», а за ним – основной фронт из шести машин.
Стелс-вертолеты «Навахо» были, разумеется, видны в оптическом диапазоне. Но только в нем. Другие средства обнаружения против «Навахо» были бессильны. А когда бессильны средства обнаружения, пасует любая ПВО.
Ракета плохо попадает в воздушную цель «на глазок». Ракете нужно что-то, к чему стремиться. Ее блоку наведения требуется какой-нибудь контрастный источник в любой части широчайшего диапазона электромагнитных излучений. «Навахо» почти ничего не отражали и одновременно с этим не являлись сколько-нибудь контрастными объектами для систем поиска и наведения ракет ПВО, потому что были оснащены баснословно дорогой и непостижимо сложной системой интерференционного подавления «Улисс».
– Ракетам – пуск! – приказала Джина через восемь минут абсолютного радиомолчания.
Откинулись крышки четырех пусковых установок «Аргуса».
– Жаль, нет с нами международной комиссии ООН по разоружению, – ухмыльнулся Джонни. – Ставлю доллар к десяти, они получили бы свое удовольствие.
– Кондрашку они бы получили, – процедила Джина, наблюдая как зависшую под потолком голографическую модель спутника покидают четыре ракеты SSGM-3 «Джуно» класса «космос-поверхность».
4
«Навахо» разделились. Три вертолета начали маневр по обходу Главного Корпуса с востока, четыре во главе с командирским – с запада.
До расчетного момента оставалось пятьдесят секунд.
Согласно графику операции, «Навахо» получали одну минуту на случай неудачного отключения поля. Этой минуты хватало как раз на то, чтобы, не снижая скорости, отвернуть от защитного поля и уйти в направлении украинской границы.
За украинскими территориальными водами на траверзе Керчи вертолеты ожидал английский авианосец «Инвинсибл III».
В качестве запасного варианта им разрешалось использовать харьковский аэропорт, где для эвакуации коммандос был оставлен заправленный «Боинг-807».
Мак-Интайр откусил кончик свежей сигары. На командирский «Навахо» шла прямая трансляция с борта «Аргуса-18». Все сенсоры спутника вели сейчас ракеты «Джуно», практически отвесно падающие из кристальной черноты космоса в бледную синеву жаркого подмосковного утра.
Мак-Интайр несся к земле вместе с ведущей ракетой с ускорением двадцать один метр в секунду за секунду. Девять целых восемьдесят одну сотую давало родное земное тяготение, двенадцать с копейками – реактивные двигатели.
Земная поверхность приближалась с головокружительной быстротой. Пробив флер высоких перистых облаков, «Джуно» оказались точно в зените над энергостанцией.
Прошли еще четыре секунды. Две. Одна.
Обзорные камеры вертолетов западной группы были нацелены на Главный Корпус, восточной – на энергостанцию, замаскированную под скопище подсобных помещений. Мак-Интайр затаил дыхание.
В первую секунду после того, как ведущая «Джуно» пробила сверхпрочным бронированным корпусом подземный купол энергостанции, не произошло ровным счетом ничего.
Во вторую секунду тоже.
Бетонобойная головная часть в это время, используя свою чудовищную кинетическую энергию, прошла сквозь все подземные уровни станции и застряла в железобетонном фундаменте. Только после этого она взорвалась.
Четкие контуры наземных строений энергостанции смазались в объективах от резкого внутреннего толчка.
Вся территория энергостанции вздыбилась, словно бы под ней раздувался воздушный шар.
В это время цель была поражена еще тремя ракетами «Джуно».
Исполинский воздушный шар местами продолжил вздуваться еще интенсивнее, местами, наоборот, начал стремительно проседать.
Рушились тысячетонные конструкции.
Словно перенагруженная струна, лопнул в нескольких местах броневой кожух силового кабеля, и только после этого на поверхность вырвались стометровые фонтаны расплавленного железобетона.
Зрелище было воистину апокалиптическим. Но Мак-Интайру из его дальнего далека показалось, что лопается мыльный пузырь. И только когда вертолет ощутимо тряхнуло взрывной волной, он смог ощутить, какая же чудовищная сила была высвобождена сейчас под землей.
Но это были еще только полдела.
Лишь когда с ведущего вертолета восточной группы, нарушая ставшее бесполезным радиомолчание, передали «Колпак снят», Мак-Интайр, изо всех сил ударив кулаком правой руки об открытую ладонь левой, проревел что-то победное, непереводимое, древнеирландское.
Под ноги Мак-Интайру просыпалась раскрошенная сигара. Но она больше не стоила его внимания. Получилось. Сработало. Он был прав. Неприметные строения действительно оказались энергоустановкой защитного поля!
