– Целиком и полностью. Воронов мертв.
– Значит, ракеты получили команду «Пуск», – спокойно заметил Хотой, и тут Августин понял, что он совершеннейший идиот.
Как он мог забыть? Если прибор, укрепленный на груди генерала, сработал, значит…
– Ой-ой, – только и смог сказать Августин, покрываясь холодным потом.
Хотой небрежно пожал плечами и, с легким укором поглядев на Августина, спросил:
– Августин, ты умеешь сбивать ракеты силой своего страха? Или мысли?
– Н-нет, – отрицательно мотнул головой тот, в глубине души надеясь услышать долгожданное «А вот я умею». Хотой – он такой. Он мог бы, наверное.
– И я не умею. Поэтому для нас этот факт сейчас совершенно неинтересен.
Хладнокровие Хотоя выходило за все рамки гуманистических приличий. Мог ведь хотя бы для виду сказать «О ужас, как жаль миллионов наших соотечественников!». То же, по всей вероятности, подумала и Ксюша, потому что она, покосившись на невидимого собеседника Августина, выпадавшего из поля зрения приемника изображения, заметила:
– Хорошие у тебя друзья, Августин. Это что, внебрачный сын Венедикта Щюро?
Хотой не обиделся, хотя, с точки зрения Августина, имел для этого все основания. Вместо этого он показался Ксюше и, мягко улыбнувшись, сказал:
– Нет, Ксения. Просто, кроме нас с вами, существует еще «Змей». И об этом не следует забывать.
10
Когда перестало биться сердце генерала Воронова, передатчик четко и бесстрастно выполнил то, что от него требовалось: послал в эфир одно исключительно короткое закодированное сообщение.
Раскодировать его, разумеется, за короткие минуты было невозможно. Но это было и не нужно.
Змей-1, вот уже восьмой час сидевший на крыше виртуального Центрального Управления ДБ в точности над кабинетом генерала Воронова, в ужасе отшатнулся. Прямо из крыши вырвался красный японский демон и, взвыв для наглядности, понесся прочь.
Змей-1 сразу же связался с Сергеем.
– Да, – рявкнул аватар капитана Гаспарова, появляясь рядом со Змеем.
– Либо Воронов мертв, либо окончательно рехнулся. Так или иначе – из его кабинета в эфир ушел очень характерный импульс. Вероятность того, что это приказ на запуск крылатых ракет, – девяносто девять процентов.
Гаспаров молчал ровно полторы секунды.
– Нанести превентивный удар. Под мою личную ответственность. Надеюсь, вы ведете запись?
– Да.
– Тогда прокрутишь ее в Верховном Суде. Или в Страшном – если не успеешь. Ты меня понял, майор?
– Да… Сережа.
Аватар капитана Гаспарова исчез.
С сегодняшнего утра звания перестали играть какую-либо роль.
– Дать цели с первой по пятьдесят шестую общим планом! – потребовал Змей-1.
Через секунду он стал Гулливером в стране лилипутов. Под его ногами лежали вырезки из пятидесяти шести районов Москвы, в которых были расположены пусковые установки.
Двор дома, списанного под снос. А рядом с ним – теплоэнергоцентраль.
Свалка старых автобусов. Но в двадцати шагах от нее за высоким бетонным забором – несколько жилых «хрущевок».
И так далее, и тому подобное. Все огневые позиции крылатых ракет были выбраны злым, но гением. В какую пусковую установку ни стреляй – всюду зацепишь либо мирных граждан, либо что-то потенциально опасное. Даже при самом прицельном ударе. Но делать было нечего. Число жертв в случае превентивного удара «Змея» составит порядка пяти тысяч человек, зато если они не успеют – перевалит за пятнадцать миллионов. Тут не до слез бедной сиротки!
– Дать связь с «Пандорой»!
Новый, на этот раз совершенно безликий аватар – кто его знает, как выглядят эти англосаксонские операторы? – сказал:
– Yeah, «Pandora» on line.
[20]
– Увы, ребята, для вас нашлась работа. Даю целеуказание…
11
Кодированный сигнал, который видел Змей-1 в виде красного демона, сидя на крыше Центрального Управления ДБ, поступил на мобильный пункт связи «Эскадрона С», когда его уже почти не ждали.
«Эскадрону С» в эти дни досталась тяжелая работа. В субботу во время экстренной ликвидации сравнительно мелкого уголовника из Веселого Квартала погибла в полном составе седьмая огневая секция, которой командовал удачливый, но чересчур самонадеянный старший лейтенант «Сонник».
В ночь с воскресенья на понедельник «Эскадрон С» в полном составе был поднят по тревоге и получил приказ на уничтожение опаснейшей террористической группировки «Снарк», следующей по направлению к Москве с целью дестабилизации обстановки накануне выборов.
Операция курировалась генералом Вороновым лично. Операция в целом была проведена успешно. Но во время преследования одного из главарей преступной группировки, некоего Августина Деппа, погибла вторая огневая секция капитана Васильева (кличка «Сухой»). И снова в полном составе.
Для «Эскадрона С», привыкшего к филигранной, неторопливой работе, которая завершается одним выстрелом из снайперской винтовки «Мгла», такая лихорадочная и массовая облава оказалась слишком накладным предприятием. Специалистами по «дуболому» считались перуновцы, и в «Эскадроне С» тихо недоумевали по поводу того, куда же делись общепризнанные ковбои с борта ПБС «Змей».
Когда усталые бойцы «Эскадрона С» уже собирались мотать по казармам, гасить трудовые сто пятьдесят и дрыхнуть призовые шестьсот минут, на их головы свалился новый приказ.
Учения. Очень большие и очень интересные, мать их так, учения. Отработка оперативного развертывания наземного комплекса ПВО седьмого поколения. Пятьдесят шесть пусковых установок. Не шутка.
Для младшего лейтенанта Антона Скобелева («Тон») учения выдались на редкость простыми и ненакладными.
Сменяясь с капитаном Коробовым («Боксер»), они по очереди спали в мобильном пункте связи, в то время как большинство их сослуживцев было разбросано по всей Москве в ожидании сигнала на учебный пуск ракет.
Никто из них не знал, что металлические акулы, дремлющие в стеклопластиковых пусковых установках, не имеют ничего общего с ПВО. Никто из них не подозревал, что нажатием кнопки «Пуск» действительно будет произведен пуск. Не учебный, а боевой.
Командира секции боевого управления капитана Коробова в этот момент не было на пункте связи. Он только что разбудил Антона и теперь, исполнив свой служебный долг, отлучился отлить перед сном.
На пульте загорелась красная лампа. Антон нажал на кнопку «сигнал принят». Лампа погасла.
Теперь Антону оставалось только передать его непосредственно на пусковые установки. Он раздавил сигарету в пепельнице из консервной банки. Провел ладонью по заспанному лицу. Раньше не было ни таких операций, ни таких учений.
