И только когда он непонятно зачем сел в кожаное кресло перед телевизором, произошло чудо.
Пол перед его босыми ногами разъехался и в освещенном стеклянном боксе из-под пола поднялась панель управления, сказавшая приятным голосом:
«Объект „Пантера“ приветствует вас. Для вызова меню скажите „Меню“, для встречи – пройдите в четвертую секцию».
Локи не успел войти в четвертую секцию. В спину ему ударила волна свинца. Он обернулся.
– Ты мне не нравишься, – сказал человек с автоматом, чье лицо было искажено звериной ненавистью.
Впрочем, даже звериного в нем было мало. Присмотревшись получше, Локи понял, что противник его, как и он сам, – киборг.
Локи не стал тратить время на разговоры. Вместо него заговорил трофейный автомат.
Куски биосинтетической плоти отваливались от его противника, словно комья снега от снежной бабы, бомбардируемой булыжниками.
Локи ощущал свое преимущество. Он знал толк в искусственных людях. Модель, которая пыталась загородить ему путь к пантере, явно уступала ему самому.
«Этот – из первых выродков!» – быстро сообразил Локи.
Локи не подозревал, что Пьеро не уступит ему ни в выносливости, ни в боевом потенциале. Разве что в способности анализировать и сопоставлять. И это спасло жизнь его аватару по имени Шалун Фрэнки. Нахальство, напор и решимость победить в конце концов сделали Локи победителем.
К несчастью, боезапас Локи был на исходе. Вести огонь из тяжелого гранатомета в закрытом помещении он не решился, опасаясь большого пожара. Правда, была еще одна осколочная граната…
– Лови! – крикнул он и бросил незнакомому киборгу гранату. Словно теннисный мяч или апельсин.
Пьеро все-таки был очень туп. Его можно было научить играть в нарды и высказывать не очень сложные суждения о том о сем. Но вот не ловить то, что тебе бросают с криком «лови», не ловить теннисные мячи и толстошкурые апельсины Пьеро просто не умел!
Не было такого блока в его управляющей программе. Он умел только ловить. Ему оторвало руку и снесло полголовы.
Локи оставалось лишь закрепить успех.
Он, то есть киборг Шалун Фрэнки, был едва жив, и потому Локи пришлось активировать мыслеприказом регенерационную систему своего нового аватара. Щупальца впились в поверженные останки Пьеро и выжрали все, что только могло быть переварено.
Последними пулями Локи расстрелял в упор беззащитное ядро регенерации своего противника. Путь к черной пантере был открыт.
5
Штурм начался через двадцать минут, ровно в восемь часов вечера.
Четыре Ми-40 вышли на Главный Корпус со стороны заходящего солнца. Сергей дал «добро» и на цитадель ВИН обрушилась лавина стали. Отвлекающий удар есть отвлекающий удар. Даже если отвлекать некого.
В это время смешанная штурмовая группа натуралов и перуновцев, приблизившись к тем самым воротам, через которые Августин днем бежал на джипе, с удивлением обнаружила, что они никем не охраняются.
Спустя несколько минут союзные силы проникли на первый этаж Главного Корпуса. Там тоже не было никого.
Судя по всему, надземная часть ВИНовской цитадели была пуста, как скорлупа ссохшегося лесного ореха.
Но стоило им попытаться проникнуть на первый подземный уровень, как крепость ожила. На лестницах перуновцы были встречены ураганным огнем.
– Ладно, – зловеще сказал Сергей. – Будем работать без спешки. По старинке. Братва, доставай бетонобойные.
Заряды быстро образовали на полу коридоров четыре аккуратных прямоугольника.
Хотой скептически посмотрел на возню перуновцев и, подойдя к Сергею, хитро спросил:
– Слушай, а зачем так долго? Пробьетесь на первый ярус, они отступят на второй, потом – на третий… Так ведь и до утра провозимся. Ты можешь ткнуть пальцем в вентиляционную шахту?
Сергей немного растерялся.
– Есть тут одна проблема, – ответил он. – Не вижу я, понимаешь, вентиляции…
– О! – Хотой многозначительно поднял палец. – Не видишь. Если бы видел, давно бы уже в нее полез, верно?
– Верно, – опечаленно вздохнул Сергей.
Августин взирал на совещание Цезаря и Бонапарта с глубочайшим безразличием. Ему начало казаться, что эта война никогда не кончится.
– Но мы ведь знаем, что внизу находится термоядерный реактор, который питал энергией защитное поле, верно?
– Верно. – Второй вздох Сергея был куда печальнее первого. Но вдруг его лицо озарилось радостью гончей, которая напала на след:
– Ну да, а реактор нуждается в очень серьезном теплоотводе. Но сейчас, когда защита вырубилась, он еле дышит на минимальной мощности, достаточной, чтобы сохранять стабильность плазменного шнура.
Хотой довольно кивнул:
– Водяные трубы и есть наша дорога. Вы пойдете так, как и собирались, – сквозь проломы в полу. А мы опустимся, насколько нам хватит дыхания, по трубам вниз и нападем на них с тыла.
– И насколько же вам хватит дыхания? – насмешливо спросил Сергей.
– На полчасика достанет, – серьезно ответил Хотой.
От апатии неожиданно не осталось и следа.
– Сергей, у вас ведь есть несколько гидрокостюмов? – как можно более небрежно спросил Августин.
К их разговору заинтересованно прислушивался один натурал-новичок. Ему тоже позарез был нужен гидрокостюм.
* * *
Направленный взрыв мины с пневматической присоской вырвал из трубы огромный кус и разворотил стену. Поток теплой технической воды хлынул на линолеум, которым были выстелены полы двадцатого подземного уровня.
Но взрыв принес с собой не только потоп. Вместе с водой на двадцатый уровень проникли люди Хотоя.
По сведениям, которыми располагала личная гвардия Щюро, бой сейчас шел на третьем уровне. Сигнализация и редкие промежуточные посты, разбросанные в ключевых точках, не сообщали о проникновении противника. Здесь, на сверхзащищенном двадцатом уровне, можно было пережить ядерную зиму. Поэтому охрана чувствовала себя как у Христа за пазухой.
Четверо охранников, перекуривавших у лестничного пролета, не успели даже выбросить сигареты, когда метательные ножи передовых боевиков Хотоя уложили их без единого звука.
Августин после путешествия по непроглядному мраку трубы чувствовал себя, мягко говоря, неважно. Он совершенно не мог взять в толк, как люди Хотоя смогли провести двадцать четыре минуты в воде (или, точнее, под водой) без кислорода.
«Ихтиандры, понимаешь ты», – мысленно проворчал он, снимая маску и плоский кислородный баллон.
Кроме Августина, аквалангом не побрезговал только Владимир. За два дня может научиться получасовой задержке дыхания под водой разве что урожденный кашалот.
