– А почему нет? – вяло отозвалась Овель, накинула цепь поверх домашнего капота и подошла к зеркалу.
Это означало, что теперь она должна будет властвовать над пятью миллионами подданных. А властвовать означало для нее любить.
ГЛАВА 14. БЕЗ НОГТЕЙ И ЗАПАХА
«Человек – это свет, запах и душа.»
Аваллис Лекарь
1
Итак, баронесса Зверда назначила Эгину свидание. «Фальмский Толковник» содержал точное указание времени и места.
Правда, для того, чтобы найти это «точное указание» Эгину пришлось внимательно пересмотреть все страницы книги, а их было больше трехсот.
В разделе «Чиноначалие в землях Фальмских» Эгину улыбнулась удача. Между строк, повествующих о баронских привилегиях, он обнаружил бледную, скользящую запись свинцовым карандашом.
«В девятнадцатый день, когда взойдет луна, в охотничьем домике на южном склоне горы Золотой Нож». И подпись: «Спасшаяся от Рыси».
Чтобы уточнить место Эгину, правда, пришлось предпринять некоторые дополнительные разыскания, из которых выяснилось, что гора Золотой Нож располагается неподалеку от горы Вермаут.
«Называется она так оттого, что отмечена одной природной диковиной. На южном склоне горы, на отвесной скале имеется огромное продолговатое вкрапление особой слюды, которая, когда в ней отражается закатное солнце, вся светится и лучится, причем формой это светящееся нечто, если смотреть издалека, например, с юго-западных закраин Рыжих Топей, напоминает искривленный охотничий нож, направленный острием вниз», – писал «Фальмский Толковник».
«Натуры же непоэтические склонны приписывать этому чудесному порождению недр Фальмских формы моркови или другого корнеплода», – сожалел анонимный автор «Толковника».
«Значит, добраться к Золотому Ножу из Гинсавера мне будет нетрудно», – с облегчением отметил Эгин. Необходимость скрывать свои планы сильно ограничивала его передвижения, поскольку сразу исключала из списка советчиков наиболее компетентных персон, таких, как дворецкий Маш-Магарта или Адагар.
До встречи, назначенной Звердой, оставалось шесть дней. Это означало, что он успевает повидаться с Адагаром.
Эгин положил «Толковник» в сумку и снова вышел во двор, где его, изнывая от нетерпения, дожидался нерасседланный жеребец.
Ему оставалось только подивиться изобретательности баронессы Зверды.
«Хорошо это она придумала, – подумал Эгин. – Если свидание будет назначено, я вернусь и возьму книгу с указанием времени и даты. Если нет – время и дата останутся невостребованными, о них никто не вспомнит. Шоша наверняка книг отродясь не читывал, да и зачем ему читать „Фальмский Толковник“? Это как мне читать „Пиннаринский“! Выходит, Зверда назначила мне свидание и продумала все еще до того, как я завел о нем разговор. Что за милая предусмотрительность!»
Не успел Эгин выехать из сада с камнями, как тоска по обществу баронессы стала нестерпимой. Близости Зверды хотелось, как свежего воздуха в колючий засушливый полдень. Эгин остановился возле камня, близ которого баронесса не так давно рассказывала ему о своем недевчоночьем детстве.
Он спешился, подошел к массивному серому валуну с обязательной резьбой и провел пальцем по кромке кроличьего уха. Ему вдруг стало неловко: а вдруг кто-нибудь сейчас наблюдает за ним со стороны и потешается над его чувствительностью, хоть бы даже хитроумная Зверда?
На пути в Гинсавер он осознал, что не расскажет Адагару о назначенном свидании на горе Золотой Нож даже под пыткой.
В этом решении не было так называемого «расчета». Скорее наоборот: решение обмануть Адагара строилось на полной противоположности «расчету» – на уверенности, шедшей из глубин души и не имеющей никаких рациональных оправданий.
«А как же глиняный человек? Как же обещание, данное Лагхе? Как же обещание, данное Овель?» – спрашивал себя Эгин.
Он не знал, что ответить своему строгому внутреннему судье. Он знал только, что с некоторых пор его душа живет одной только мыслью о встрече с баронессой Маш-Магарт. Все остальное было теперь Эгину безразлично. Или – почти безразлично. Иногда такое называют помешательством.
2
В свете этого не удивительно, что по приезде в Гинсавер Эгин вновь столкнулся с необходимостью много и изобретательно врать.
– Так что, пришелся тебе по нраву Маш-Магарт? – с лукавым прищуром поинтересовался Адагар.
– Ничего замок. Как по мне, есть в любом замке какая-то дикость.
– Да уж, дикости Фальму не занимать. Жизнь здесь суровая. А что бароны?
– Бароны воевать готовятся.
– Вэль-Вира тоже без дела не сидит. Вчера еще полтысячи пеших из-под Белой Омелы пришли… Эх, чувствую, уносить ноги отсюда надо, пока не задрались!
– Ты прав, Адагар, да только…
– Вот именно. Как там наше дело? Я уж твою записку, что ты с Уродом передал, и так читал, и эдак. А так и не понял, как там поживает наше предприятие. Что-то ты темнишь, варанец.
– Да чего тут темнить? Сказал же: дело на мази. Осталось самого главного добиться… – Эгин опустил глаза.
– А чувства?
– Чувства есть. Имеют место быть.
– Не лжешь? – недоверчиво переспросил Адагар, сверля Эгина взглядом.
– Конечно, нет. Баронесса скучать изволят…
– Если не лжешь, то почему ты здесь, а не там? Забыл, что ли, про наш уговор?
– Нет. Но Шоша и Зверда к горе Вермаут отправились, целых шесть дней их в Маш-Магарте не будет. Вот я и подумал: отчего бы не съездить сюда, к тебе, не проверить как там наш глиняный…
– Свое слово я держу. За меня не беспокойся, – заверил Эгина Адагар.
– Я не беспокоюсь. Я хочу доказательств.
– Видишь вон тот хрустальный кубок на столе?
– Вижу. И что?
– Вода в нем заговорена на приязнь. Как только приязнь к тебе у Зверды появилась, вода начала краснеть. Сейчас эта вода цвета неспелой малины, значит, дела идут и скоро малина поспеет, – Адагар скабрезно улыбнулся. – Я не ошибся в тебе, Эгин.
– И все-таки, насчет доказательств, – не отступал Эгин. – Вода покраснела. А глиняный человек?
– Ты нетерпелив, как голодное животное, – сказал Адагар, раздражаясь. – Когда в воде появилась первая капля красного, я начал делать глиняного человека. Сейчас он уже готов наполовину. А в тот день, когда у нас со Звердой случится «уста к устам», хе-хе, глиняный человек оживет.
«Значит, он не оживет никогда. Потому что уст Зверды тебе не видать, сумасшедший колдун», – проворчал про себя Эгин, старательно изображая удовлетворенность ответом мага.
– Это произойдет уже совсем скоро.
– «Скоро» мне не подходит. Мне нужно быстро. Ты ведь помнишь насчет двадцати одного дня?
