– Что-то подсказывает мне, что для тебя будет жаль, – не вдаваясь в раздумья, отвечал Адагар. – Не серчай на меня, юноша. Лучше сразу отправляйся назад. Ты совершил свое путешествие зря.
Эгин опешил. Он в буквальном смысле не знал, что сказать. Уж больно категоричным был этот отказ. Адагар даже не пожелал выслушать его обстоятельства!
Эгин стоял перед Адагаром, на зная что и сказать. А маг придирчиво, чуть брезгливо разглядывал его с головы до ног, не вставая со своего пня. Словно Эгин был двухголовым обладателем четырех рук, чешуйчатых трехпалых лап и тритоньего хвоста. То есть перспективным для изучения троюродным племянником Шилола.
– Но послушай, Адагар, я прошу тебя об этой услуге не из блажи. Не из любопытства. И даже не для себя.
– Ясно, что не для себя. У тебя есть тело. Притом, довольно складное. С тебя бы портреты писать. Пользовались бы спросом, – Адагар снова осклабился.
Эгин уже успел заметить: у странников, к числу которых принадлежали и аптекарь, и Дрон, и Адагар – весьма необычное чувство юмора. Поэтому ему ничего не оставалось, как только продолжать свои попытки завладеть вниманием мага.
– Послушай, Адагар. Если ты не хочешь сделать глиняного человека сам, скажи хотя бы, кто кроме тебя способен на это?
– Хвалиться не в моих обычаях. Но должен тебя огорчить, Эгин из Варана. Я не знаю никого, кто способен на это. В седой древности были кудесники, способные на куда более впечатляющие магические деяния. Но то было в древности. Маги мельчают вместе с людьми. Чем ничтожней люди, тем ничтожней становятся маги. И с этим правилом ничего не поделаешь, – вздохнул Адагар.
– Но есть же какой-то выход? Дай мне совет – что мне делать! Адагар, ведь ты же не только маг! Ты и человек! Неужели твоему сердцу чуждо милосердие!? – от волнения Эгин говорил очень громко. Его голос эхом катился по дубовой роще.
– Совет? Пожалуй, я могу дать тебе совет. Боюсь только, мой совет тебе не понравится.
– ?
– Откажись от своей затеи.
– Нет, Адагар. Я не могу. Поскольку это не «затея». Это цель. В ней – смысл моего существования. Душа человека, который мне дорог, не может покинуть этот мир. Она не имеет права покидать этот мир! Но эта несчастная душа не может найти пристанища в нем, поскольку не имеет тела. От этого призрака зависит мое будущее. И будущее моей страны. Адагар, сделай же что-нибудь, помоги мне! – Эгин был взвинчен, его чувства выходили из-под контроля, и он сам не замечал этого. И хотя говорил он довольно бессвязно, ему казалось, что его красноречию позавидовал бы любой учитель риторики Круга Земель:
– Да пойми же ты, Адагар! Я пришел к тебе издалека. И я нижайше прошу тебя об одолжении. А ты даже не желаешь меня выслушать! Ты разрушаешь всю мою жизнь нежеланием пошевелить своим магическим пальцем!
– Ты молод. А молодость склонна к глупости, как щука к глубоким водам. Тебе кажется, что мир вращается вокруг тебя. В то время как он – сам по себе. И ты тут ни при чем. Я не желаю делать глиняного человека не потому, что мне лень «шевелить моим магическим пальцем». А потому, что если я приму твое предложение – это будет последний глиняный человек, которого я сделаю на своем веку. Каждый из нас, магов, может сделать лишь трех глиняных людей за всю свою жизнь. Двух я уже сделал. Девочка госпожи Далирис была второй. Если я соглашусь – этот человек будет третьим и последним. Да только я не соглашусь.
– Но почему?
– Потому что у тебя не найдется платы, которой ты мог бы вознаградить меня за мой труд.
– Но ты же еще даже не спрашивал меня о плате! – оживился Эгин. – Я весь и все мое состояние к твоим услугам, Адагар!
– Ты только говоришь, что ты «к моим услугам». А когда дойдет дело до услуг, ты скажешь что-то вроде «извини, милейший, но такие услуги мне не по нутру». И станешь разыгрывать деликатность, порядочность или еще что-нибудь. Для тебя лучше всего просто дать мне денег. Уверен, ты прихватил с собой кошель внушительной величины.
Эгин почувствовал, что щеки его налились румянцем. Адагар попал в самую точку – и впрямь, он рассчитывал купить расположение мага при помощи золота. И кошель его действительно имел внушительную величину.
– Ты прав, Адагар. Я действительно надеялся на деньги.
– Да только в деньгах я не нуждаюсь. А ничего больше у тебя за душой нет!
– Мне обидно слышать такие слова, Адагар, – Эгин нахмурился. – Я догадываюсь, как трудно сделать глиняного человека. И я согласен отплатить тебе чем-то равнозначным. Таким, как ты сочтешь нужным. Говори же, что нужно тебе?
– Ты никогда не пойдешь на это, Эгин, – покачал головой Адагар.
– Да откуда тебе вообще знать, на что я готов пойти! Ради того, чтобы получить тело глиняного человека, я готов пойти на все! Клянусь, буквально на все! Слышишь, Адагар? Я готов пойти на все!
На этот раз улыбка сошла с губ Адагара. Он встал со своего пня и подошел вплотную к Эгину. Он положил обе руки ему на плечи.
Маг больше не шутил и не иронизировал. Он был серьезен. И он сказал:
– Ты был искренним. И ты был безрассудным. Это сочетание качеств мне нравится. Поскольку напоминает мне о моей собственной молодости. Я согласен. Я сделаю для тебя глиняного человека.
– Что же ты хочешь взамен?
– Взамен я хочу любовь Зверды велиа Маш-Магарт, – серьезно, без тени иронии сказал Адагар.
Но Эгин не засмеялся. Почему-то ему было совсем не смешно. Эгин, не отрываясь, смотрел в глаза Адагара. Глаза мага были исполнены волей и усталостью. И от этой воли Эгину делалось не по себе…
– Я хочу, чтобы ты добыл для меня любовь Зверды. Хотя бы на одну ночь.
– Послушай, Адагар, но я не знаю, как мне устроить, чтобы Зверда тебя полюбила! – растерялся Эгин. – Разве, при помощи приворотных эликсиров…
– При помощи приворотных эликсиров я могу овладеть Звердой и сам. Это не любовь. Это рабство. А мне нужна любовь – случайная, бескорыстная и мучительная. Повторяю. Мне нужна одна ночь со Звердой. Ночь любви. Первая ночь любви. Ты, Эгин, именно ты должен сделать так, чтобы она полюбила тебя. Но овладеть ею первым должен я. Таковы мои условия.
– Что за околесица, Адагар!? Зачем здесь нужен я, если в итоге овладеть Звердой тебе нужно будет самому? Какой во мне прок, если мы оканчиваем тем же, с чего начали? Ведь даже если предположить, что она полюбит меня – она ведь полюбит меня, а не тебя! – Эгин все еще был в глубине души уверен, что Адагар, вопреки торжественности своих поз и значительности жестов, по сути дела несерьезен. И что он снова имеет дело с необычным чувством юмора, свойственным странникам.
– Я приду к Зверде в твоем обличье. И я буду любить ее, как любил бы ее ты. Это будет той платой, которую я требую от тебя за то, что я сделаю глиняного человека.
Последние слова мага привели Эгина в необычайное смятение. Он вдруг со всей ясностью осознал, чего хочет от него этот фальмский странник. Некстати вспомнилось, что карлик-аптекарь называл Адагара не иначе как «сволочью», «пройдохой» и «обдергаем"…
