Эгин схватил карлика за полу кафтана в тот момент, когда он уже входил в темный проем двери.
– Постой. Пожалуйста, подожди, – прошептал запыхавшийся Эгин.
Аптекарь вздрогнул, но, быстро взяв себя в руки, с достоинством обернулся и смерил Эгина таким пронзительным взглядом, что тот невольно отпрянул.
Конечно, это был он – тот самый морщинистый старичок, чья макушка не доходила Эгину до пояса. Тот самый, что некогда в Нелеоте предлагал ему духи «Южный букет» за тридцать золотых авров… «Неужели это и есть странник?» – ужаснулся Эгин.
– Чего тебе, юноша? – карлик, казалось, совершенно не узнавал его.
– Мне следует… то есть мне нужно… задать тебе один вопрос, – с трудом из-за сильнейшего волнения подбирая харренские слова, сказал Эгин.
– Лавка закрыта. Я не расположен к разговорам и хочу спать. Приходи завтра.
Эгину вспомнились слова Далирис о новолунии. А ведь новолуние только раз в месяц! Теперь, глядя в глаза аптекарю, которые, казалось, давали странный, лимонно-желтый отблеск, Эгин уже не сомневался в том, что завтра на этом месте он не найдет не то что карлика, но даже и площади Мясников. Он понял: нужно сделать все от него зависящее, лишь бы тот не скрылся.
– Пожалуйста, я умоляю тебя об одолжении. Хочешь, я куплю у тебя что-нибудь? Что-нибудь дорогое? Притирания, например. Средство от облысения или поседения, настойку на золотом корне…
– Сегодня у меня был удачный день, я выручил достаточно. Но теперь я уже свернул торговлю и мечтаю о ночи на своей мягкой перине. В лавке уже темно. Разве ты не видишь? – осадил Эгина карлик.
Как похож и в тоже время не похож он был на того, с которым Эгин общался в Нелеоте!
– Я вижу. Вижу! Хочешь, я дам тебе денег просто так? За одно твое слово?
– Я не торгую словами.
– Тогда дай мне его даром!
– Я не занимаюсь благотворительностью, – взгляд карлика был холодным и отстраняющим.
– О Шилол! – взвыл Эгин, который не на шутку растерялся. – Почему ты не хочешь со мной даже поговорить!?
– Именно это я и делаю. Но – достаточно болтовни! Мои домашние меня уже заждались. Правнук ждет вечерней порки, невестка трясется от нетерпения, ей хочется посчитать выручку. На тебя у меня нет времени, тем более, от тебя несет дешевым вином!
Эгин покраснел – в кои-то веки от него действительно пахло хмельным зельем.
– Прости меня, но я не пьян! Послушай, что случилось, разве ты меня не узнаешь?
– Конечно, я узнаю тебя, варанец со знаком на левом плече! – мрачно сказал аптекарь.
Эгин во все глаза воззрился на карлика – в его взгляде боролись страх и отчаяние. Как вдруг ни с того ни с сего полногубый рот карлика расплылся в широкой дружественной улыбке и он… рассмеялся.
Его смех снова напомнил Эгину шелест опавших листьев в осеннем лесу. Карлик смеялся так искренне и так заразительно, он буквально перегибался пополам от хохота, что Эгин тоже невольно улыбнулся. Он по-прежнему не знал, что и думать.
– Ладно, заходи, сотворитель чудесных компасов, а то ведь в другой раз могу и не узнать, – отсмеявшись, карлик подмигнул Эгину и широко распахнул дверь аптеки.
Это была та же самая аптека, внутри которой Эгин уже был однажды в Нелеоте. Не «похожая» или «напоминающая» нелеотскую. Но та же самая – те же весы, те же пыльные стеллажи с банками, закрытыми промасленной бумагой, та же покосившаяся конторка.
О том, как это возможно, Эгин предпочитал не задумываться. Достаточно было того, что подозрительный метод госпожи Далирис оказался действенным! «Странник и впрямь оказался старым знакомым, если, конечно, карлик действительно странник», – подумал Эгин.
– Можешь называть меня хоть морским котиком. Если больше нравится странником – можешь звать меня так. Впрочем, странник – он вроде бы все время странствует. Я же все время остаюсь на месте. В своей аптеке, – карлик снова захихикал.
– Если бы ты знал, как я был удивлен, когда понял, что ждал именно тебя! – воскликнул Эгин.
– Удивлен? Вот уж не ожидал, что варанца, который умыкнул у Дрона перо птицы Юп, можно чем-нибудь удивить! Впрочем, рассказывай быстрее, зачем пожаловал. То, что я хочу спать – это святая правда. Не имеющая к моим дурацким розыгрышам никакого отношения.
– А Дрон – он тоже странник? – не удержался от вопроса Эгин.
Карлик демонстративно зевнул во всю глотку и посмотрел на него с выражением тупой рассеянности. Эгин с сожалением осознал, что болтать на общие темы аптекарь действительно не расположен. А может, ему просто не хотелось говорить о Дроне. Как в свое время заметил Эгин, Дрон не принадлежал к числу тех людей, которых неймется пригласить к себе на крюшон.
– Я пришел сюда, чтобы узнать, где мне искать странника по имени Адагар. Одна госпожа, сведущая в магии, говорила мне, что ты должен знать это.
– Гм… Адагар? Скажи пожалуйста, зачем тебе понадобился этот старый пройдоха? Что за народ тебя интересует – то Дрон, то, скажите на милость, Адагар… Правду говорят – у варанцев на уме одни дурощи!
С минуту Эгин колебался говорить ли аптекарю правду, но его язык словно бы сам решил, что делать.
– Мне нужен маг, который сможет сделать для меня тело глиняного человека.
От собственных слов ему стало как-то неуютно и он невольно поежился.
– Ах вот оно что! Тогда и впрямь Адагар – это тот, кто тебе нужен. Правда, путь тебе светит неближний. Ехать за этим балаболкой придется на Фальм. Там он и подвизается при дворе барона Вэль-Виры. Оборотням Гинсавера сказки рассказывает и припарки на ягодицы лепит. Так что хочешь Адагара – готовься путешествовать. Ну да сапоги изнашивать тебе что с горы катиться!
– Значит, Адагар на Фальме? – переспросил Эгин.
– Там, – кивнул аптекарь. – Только тебе надо поторопиться. Не то придет весна – и поминай как звали твоего Адагара!
– Ну… Фальм ведь это не Магдорн. Отсюда до Яга – рукой подать!
Аптекарь состроил уморительную обезьянью мину.
– В самом деле, и чего это я тебя Фальмом стращаю? Человеку, который в Ит из Пиннарина сбегал, на Фальм съездить все равно что иному кружку ртути закипятить!
– Послушай, а откуда тебе известно про Ит? – не удержался Эгин.
– Белый Цветок из твоей сумки торчит словно срамной уд у похабника, что разглядывает книжки императрицы Сеннин! – и аптекарь снова согнулся пополам от собственной шутки.
4
– Милостивый гиазир, очень хорошо, что вы меня вызвали! Я должен сообщить вам печальные новости.
Это был Йор, неразлучный со своим абордажным мечом.
«Интересно, у него там действительно такой большой меч, или что-то совсем другое, а ножны – только прикрытие?» – подумал Лараф, протягивая пар-арценцу Опоры Единства руку для поцелуя.
