От нас Швеции возвращалась Финляндия, кроме этого ей предоставлялось право ежегодно «на вечные времена» закупать хлеб на 50 тысяч рублей в Риге и Ревеле и беспошлинно вывозить это зерно в Швецию. Предусматривался обмен пленными, амнистия «преступникам и перебежчикам», кроме подельников изменника гетмана Мазепы.
Условия Ништадтского мира полностью отвечали интересам России, которая возвратила себе берега Балтийского моря.
Петра Алексеевича известие о подписании долгожданного мира застало на переходе с отрядом судов в Выборг.
— В том, что мир заключен на второй день после праздника Сретения Владимирской иконы Божией Матери в память о спасении Москвы от полчищ тамерлановых, вижу я руку Провидения! — сказал Петр, получив известие о подписании мирных параграфов. — Мы от тьмы к свету вышли, и которых не знали в свете, ныне почитают.
— Никогда наша Россия такого выгодного мира еще не получала! — радовались бывшие рядом с ним офицеры.
Обратившись, к стоявшему рядом генеральс-адъютанту Зиновию Мишукову, Петр приказал:
— Изготовить к плаванию бригантину, на коей я немедля отправлюсь в Петербург.
* * *
Следующим утром бригантина уже входила в Неву. Надев парадный мундир, царь встал у бушприта
— Трубачам трубить, из пушек салютовать! — велел он. Едва же грохнул первый залп, Петр обнажил голову.
Хлесткий ветер развевал черно-желтый штандарт над головой царя. На штандарте двуглавый орел крепко сжимал в своих лапах и клювах карты морей: Белого и Каспийского, Азовского и Балтийского.
Скрестив руки на груди, Петр молча смотрел на пенные гребни волн, думая о чем-то своем. О чем? Может, о том долгом и многотрудном пути, который пришлось ему пройти вместе со всей Россией на пути к сегодняшнему триумфу, может, о друзьях-соратниках, не доживших до этого светлого дня…
— Ваше величество, разрешите епанчу накинуть, вон ведь какой ветрище! — подошел к нему заботливый Мишуков.
— Лишне! — отмахнулся царь. — Сей ветер — есть ветер нашей победы, и негоже в столь славный для нас час от него прятаться!
Вдоль петербургской набережной уже сбегался народ. Еще бы! По Неве плывет бригантина, с которой непрерывно палят из всех пушек, над судном царский штандарт, а сам царь стоит на носу и машет всем своей шляпой.
— Никак что-то важное приключилось! — переговаривались петербуржцы.
— Неужто снова напал на нас ктой-то! — запричитала какая-то баба, но ее вмиг приструнили.
— Цыть ты, дура неотесанная! Иль не видишь, что государь Петр Ляксеич приплыл с известием радостным, оттого и палит салютами, да в трубы трубит!
Высадившись на пристань, Петр направился на Троицкую площадь, где уже толпился столичный люд.
Стоявшая там Троицкая церковь была в ту пору главным собором столицы. Именно там в присутствии царя проходили все торжественные государственные богослужения.
С крыльца Троицкой церкви объявлялись царские указы, именно там проходили и торжественные молебны в честь полтавской, гангутской и гренгамской викторий.
Митрополит Стефан Яворский приветствовал царя:
— Вниди, победитель и миротворец!
Сначала зачитали трактат. После этого началось благодарственное молебствование в честь заключенного мира. Вслед за тем канцлер Головкин проговорил государю речь, после которой все бывшие тут сенаторы воскликнули:
— Виват, виват, Петр Великий, отец отечествия, император Всероссийский!
Гремел салют из Петропавловской крепости, палили из Адмиралтейства, со стоявших на Неве судов, стреляли в воздух из ружей солдаты всех бывших в тот момент в Петербурге двадцати трех полков.
Петр говорил:
— Зело желаю, чтоб наш весь народ прямо узнал, что Господь прошедшею войною и заключением мира нам сделал. Надлежит Бога всей крепостью благодарить; однако, надеясь на мир, не ослабевать в воинском деле, дабы с нами не так сталось, как с монархией греческой. Надлежит трудиться о пользе и прибытке общем, который нам Бог кладет перед очами как внутрь, так и вовне, отчего облегчен будет народ.
Затем радостный Петр, окруженный сановниками, вышел на площадь, взошел на устроенное возвышение и обратился к народу:
— Здравствуйте и благодарите Бога, православные, что за толикою долговременную войну, которая продолжалась двадцать один год, оную всесильный Бог прекратил и даровал нам со Швецией вечный мир!
Восторженные клики народа и пушечная пальба были ответом Петру. Люди обнимались и целовались. Многие плакали от столь радостной и выстраданной ими всеми вести.
— Мин херц, готовить ли к ночи праздничный фейерверк? — обратился к Петру столичный генерал-губернатор Александр Меншиков.
— И фейерверк готовить и все прочее, что великому празднику соответствовать должно, — кивнул в ответ царь.
А на площадь уже выкатывали бочки с вином…
— Везде чинить благодарственные молебны, гулянья, карнавалы и машкерады, делать фейерверки, палить из всех пушек, а дома и улицы украшать. Нынче на Руси веселие великое!
Торжественный праздничный обед устроен был в здании сената, приглашенных было до тысячи персон. По окончании стола был бал, продолжавшийся до ночи, а ночью — фейерверк, изображавший храм Януса, из которого появился бог Янус с лавровым венком и масличной ветвью. Петропавловская крепость палила тысячью выстрелами. Нева была иллюминована потешными огнями. Царский пир окончился в три часа ночи «обношением всех гостей преизрядным токайским». Одновременно для простого народа были устроены два фонтана, из которых лилось белое и красное вино.
* * *
В течение нескольких дней в Петербурге шли карнавальные шествия, сопровождавшиеся пальбой из пушек Петропавловской крепости и фейерверком. Несколько дней гуляла и Москва. Гуляли на острове Котлине, гуляли в завоеванных прибалтийских городах, гуляли по всей России.
В честь славной виктории над шведами Петр распорядился выбить знаменательные слова: «Конец сей войны таким миром получен не чем иным, токмо флотом, ибо землю никаким образом достигнуть было невозможно, ради положения места».
Историк Н.И. Костомаров писал: «Царь устроил шумный маскарад, на который приглашено было более пятисот особ обоего пола. Сам царь со своей семьей участвовал в этом маскараде и был одет голландским матросом-барабанщиком, а Екатерина (супруга Пера I. — В.Ш.) была одета голландской крестьянкой с корзиной в руке».
— Позади остались годы тяжкого труда, а потому пришло время воздать должное всем, кто приближал сей мирный день! — заявил Петр и пожаловал наградами многих своих соратников.
— На нас пролился дождь чинов и злата! — говорили в те дни царские сановники, и в тех словах не было преувеличения.
Среди награжденных были верный Александр Меншиков и командир Котлинской эскадры Петр Сиверс, получившие чин вице-адмирала Первым чин контр-адмирала из русских капитанов получил и герой Эзеля Наум Сенявин…
