С утра 28 июня советскими войсками была предпринята попытка взять город Бобруйск штурмом. Для этого из состава танкового корпуса М. Ф. Панова были задействованы 1-я гв. мотострелковая бригада, 15-я и 16-я танковые бригады. Однако против советских частей здесь сыграла подготовка города как «крепости» – противотанковые рвы, танковые ловушки, мины, траншеи. Позиции занимались в том числе истребителями танков с «фаустпатронами».
Мотострелковая бригада корпуса атаковала пригород Бобруйска Копцы, но была контратакована противником с самоходными орудиями. Бригада понесла большие потери от артналета и самоходных орудий, отступила. Приведя себя в порядок, бригада возобновила наступление совместно со 115-й стрелковой бригадой 105-го стрелкового корпуса и к 18.30 заняла ж.-д. станцию, захватив богатые трофеи. 15-я гв. танковая бригада, преодолев сопротивление на внешнем обводе «крепости», к 6.00 ворвалась на северо-западную окраину Бобруйска. Продвигаясь в глубь города, бригада наносила большой ущерб противнику в людях и технике. Командир танковой роты ст. лейтенант Шаров с 5-ю автоматчиками взял в плен более 250 солдат и офицеров. Однако, несмотря на общую деморализацию собравшихся в Бобруйске немецких частей, отдельные подразделения еще сохраняли боеспособность. Сопровождение пехоты танков было недостаточным, и это благоприятствовало использованию «фаустпатронов». Как указывалось в отчете корпуса, «истребители танков подбирались вплотную из-за домов к танкам и взрывали их минами Фауст»
[361]
. Продвижение 15-й гв. танковой бригады в глубь города обошлось в 12 танков сгоревшими и 6 подбитыми, что вынудило перейти к обороне. 16-я гв. танковая бригада совместно с 356-й стрелковой дивизией не смогла преодолеть оборону на внешнем обводе «крепости» – немцы упорно обороняли исходные позиции для прорыва из окружения. В отчете о действиях 20-й танковой дивизии указывалось: «На левом фланге у железнодорожной насыпи противник добился вклинения силами 12 танков, однако 10 из них были уничтожены силами наших танков и штурмовых орудий». Судя по тому, что по состоянию на вечер 29 июня 16-я гв. танковая бригада насчитывала лишь 13 боеготовых Т-34—85
[362]
(напомню, на 27 июня – 44 боеготовых машины), данная заявка немцев имеет под собой основания.
В целом «крепость» Бобруйск оборонялась достаточно упорно, в ЖБД 1-го Белорусского фронта отмечалось: «Противник с близких дистанций вел автоматно-пулеметный огонь и огонь штурмовых орудий интенсивно и организованно».
С подходом стрелковых дивизий и артиллерии к Бобруйску 28 июня 1944 г. город подвергся обстрелу, в том числе зажигательными снарядами. В итоге к вечеру весь Бобруйск горел. В отчете о действиях 383-й пехотной дивизии указывалось: «Интенсивность ударов с воздуха, однако, меньше, чем накануне. В первую очередь мощные огневые удары «сталинских орга́нов» не только вызывают многочисленные потери убитыми и ранеными, но и оказывают деморализующее воздействие»
[363]
.
В штурме Бобруйска также приняли участие бронекатера Днепровской флотилии. Они прорвались к Бобруйску к 20.00 27 июня. На следующий день бронекатера поддерживали наступление 217-й и 354-й стрелковых дивизий вдоль Березины (по разным ее берегам) на город. Также корабли уничтожали группы немецких солдат и офицеров, пытавшиеся переправиться через реку. Между 16.00 и 18.00 27 июня бронекатера прорвались к железнодорожному мосту.
Советские солдаты проходят через горящий Бобруйск
В немалой степени устойчивость бобруйского гарнизона объясняется его многочисленностью. В ЖБД 1-го Белорусского фронта численность окруженной под Бобруйском группировки по состоянию на 29 июня оценивалась в 40 тыс. человек. В ЖБД немецкой 9-й армии дается большая цифра – 70 тыс. человек. Выше также приводилась оценка из отчета 383-й пехотной дивизии – 30 тыс. человек. Учитывая, что штаб 9-й армии в тот момент находился в районе Осиповичей, оценка в 30–40 тыс. человек представляется более реалистичной. Сломить сопротивление такой массы людей, пусть деморализованной, но опирающейся на заранее подготовленные инженерные заграждения (Бобруйск все же оборудовался как «крепость»), за один день было проблематично. «Крепость» Познань с гарнизоном сравнимой численности оборонялась в 1945 г. месяц.
Подход к Бобруйску пехоты позволил снять с периметра окружения ценный 1-й гв танковый корпус. Это было традиционной практикой действий подвижных соединений – после замыкания окружения их при первой возможности снимали и бросали на его внешний фронт. Нельзя было дать противнику передышку на восстановление фронта. Уже в 20.00 28 июня корпус по приказу командующего 65-й армией был выведен из Бобруйска с задачей выхода в район Осиповичей и дальнейшего наступления на Пуховичи. Сами Осиповичи были 28 июня заняты пехотой 18-го стрелкового корпуса армии П. И. Батова.
В отчете 1-го гв. танкового корпуса указывалось: «Противник, обнаружив отход танков из Бобруйска, прорвал фронт 356-й и 109-й СД в составе 15–16 тыс. чел. и начал наступление вдоль Минского шоссе, стремясь выйти к Минску»
[364]
. Тезис о прямой причинно-следственной связи между уходом корпуса и началом прорыва упоминается во многих советских работах, как исторических, так и мемуарных. Имеющиеся немецкие данные этот тезис об обнаружении отхода танков не подтверждают, прорыв начался после получения приказа фюрера на оставление Бобруйска и снятия с него статуса «крепости». Как указывается в ЖБД немецкой 9-й армии:
«В 12.50 [28 июня] через группу армий поступает приказ фюрера о том, что «крепость» Бобруйск следует оставить. Приказ немедленно передан окруженным, одновременно им сообщается о расположении сил противника и рекомендуется прорыв на север вдоль Березины, поскольку здесь ожидается наиболее слабое сопротивление»
[365]
.
В Бобруйске приказ фюрера объяснили тем, что, поскольку противник в тылу уже подошел к Минску, дальнейшая оборона Бобруйска как «крепости» становилась бессмысленной. Надо сказать, что ни о каком деблокирующем ударе на тот момент речи не было. Здесь снова целесообразно процитировать ЖБД 9-й армии:
«На вопрос XXXXI тк о том, будет ли завтра нанесен встречный удар для помощи прорыву, командование армии вынуждено, к сожалению, ответить отрицательно – в настоящее время оно не располагает достойным упоминания соединением»
[366]
.
Однако обо всем по порядку. В 1.30 29 июня после короткого массированного артиллерийско-минометного налета при поддержке ночной авиации немецкая группировка, насчитывавшая, по советским оценкам, около 10–15 тыс. человек с 30 танками и 12 самоходными орудиями предприняла попытку прорыва. Удар пришелся по фронту 356-й стрелковой дивизии генерал-майора М. Г. Макарова. К тому моменту она седлала шоссе, идущее из Бобруйска на север. Соединение занимало оборону на достаточно узком фронте, всего около 4 км. Первая атака немцев была отбита огнем орудий прямой наводки, всего в дивизии на прямую наводку было поставлено 57 орудий (12 76-мм дивизионных и 9 76-мм полковых пушек, 36 45-мм противотанковых пушек).
