– Если провалимся, так все вместе, – обнадежил ее Лагха.
Сорго что-то сбренчал.
Эгин увидел, что южанин вновь выходит из дома. Теперь в его руках были два зажженных факела.
– Сейчас начнет, – сказал Эгин. – Лорма, золотце, прикрой уши ладонями.
Лорме пришлось просидеть с заткнутыми ушами довольно долго.
Южанин исчез между домами, потом его гребень пару раз промелькнул подле Ужицы, потом он возник на улице, ведущей на восточную окраину Ваи, в сторону дома Люспены, и в его руках оставался лишь один факел.
В этот момент догорел первый запал – на самом берегу Ужицы. Блеснула неяркая в свете солнца вспышка, саженей на сорок вверх поднялся фонтан земли и грязно-серых водяных брызг, взметнулись обломки чьего-то деревянного дома. «Гремучего камня», судя по всему, в Сером Холме было заготовлено за эти годы преизрядно. Эгин, уже имевший свой собственный крошечный опыт обращения с этим воистину хуммеровым зельем, прикинул, что такие последствия должны давать не меньше четырех мешков «камня». У аррума перехватило дух при мысли о том что будет, если эту дрянь применять при осаде крепостей. Какая уж там магия!
Южанин остановился, обернулся, подождал около короткого колокола.
Второй взрыв прогремел шагов на пятнадцать правее первого. Южанин удовлетворенно кивнул сам себе – Эгин видел, как качнулась его голова, меченая красным гребнем – и пошел дальше.
Когда он достиг двора Люспены, уже успели отгрохотать десять взрывов и вода Ужицы теперь заполняла свой новый рукав вплоть до дома градоуправителя, проходя, впрочем, одной улицей севернее.
Южанин избавился от второго факела где-то около пересохшего колодца во дворе Люспены. Вслед за этим он пошел обратно к дому градоуправителя, предусмотрительно держась на два квартала ближе к морю.
Вскоре взрывы грохотали уже в унисон.
Рядом с Эгином, словно бы из-под земли, возник Снах. Он казался немного испуганным и восхищенным одновременно.
– Гиазира, дозволь нам до него добраться. Он ведь там один, даром что землю переворачивает. Кончим его – и в горы! – обратился он к Эгину через Авелира.
– Ценю твой боевой порыв, Снах, – покачал головой Эгин. – Но он там вовсе не один.
x 3 x
Над Ваей колыхалась плотная завеса серой пыли. Первая серия взрывов (их Эгин насчитал около тридцати, причем среди них попались несколько двойных и даже четверных) подошла с запада к дому Люспены и закончилась там, где зияла черная рана первого взрыва из второй серии. Очередные взрывы теперь гремели совсем близко – строго к югу от холма, шагах в трехстах. Начали обнажаться куски шардевкатрановых туннелей, образуя целые котлованы подчас весьма причудливой формы. Земля превратилась в исполинский срез куска источенной червями древесины.
А из Ужицы уже устремлялись мутные, полные грязной пены потоки воды. Они шли по каналу, пересекающему всю Ваю, и исчезали под землей – там, где взрывы второй серии обнажали верхнюю часть главного логовища шардевкатранов. Зрелище было жутковатое, но Эгин, покосившись на Лагху, подумал, что год назад в Хоц-Дзанге было куда страшнее. Впрочем, тогда он находился в самом сердце сокрушительного Танца Садовника, а теперь – вовне, за границей разрушительной работы «гремучего камня» и воды. А вот шардевкатраны, пожалуй, сейчас полагают иначе.
Эгин не сразу заметил одну интересную подробность, за которой давно уже следил Авелир. Из дома градоуправителя, сгибаясь едва ли не до земли и прячась в тени уцелевших домов, к свежему каналу устремилась цепочка темных фигур, замотанных в невзрачное тряпье. Фигуры добегали до спасительной непроглядно мутной воды и исчезали в ней.
– А вот и костерукие, – заметил Авелир, перекрикивая очередной взрыв и обращая внимание Эгина и Лагхи на эту бредовую картину.
– Они что – топятся? – брезгливо осведомился Лагха.
– Едва ли, – мрачно возразил Авелир.
Взрывы наконец закончились. И, несмотря на это, земля под их ногами весьма заметно вздрогнула.
– Что, это наш шар-дер… дев…? – пролепетала Лорма.
– Нет, – мотнул головой Лагха. – Наш шардевкатран сейчас действительно рядом, но он-то как раз внял игре Сорго и бездействует.
При этих словах Лагхи учитель просиял. Ах, «внял игре Сорго», как это звучит!
– Это зашевелились те шардевкатраны, за которыми направились костерукие, – сказал Авелир. – И, судя по всему, зашевелились не на шутку.
x 4 x
Вода из Ужицы исправно прибывала, наполняя расположенные куда ниже уровня моря логовища шардевкатранов, затопляя и самих тварей, и их коконы. Несмотря на всю свою чудовищную измененность, шардевкатраны нуждались в воздухе и боялись воды не меньше, чем обычные дождевые черви. А солнца они боялись еще больше чем воды. Ибо солнце сжигало их кожу за несколько коротких колоколов.
Костерукие тоже очень боялись солнца. А вот вода им была совершенно безразлична. Их тела не нуждались в воздухе для поддержания жизни, ибо ее не было у Переделанных Человеков ни капли. Поэтому костерукие свободно перемещались под водой, не страшась жгучих лучей полуденного солнца. И если на воздухе шардевкатраны были для них почти совершенно неуязвимы, то в воде у костеруких уже имелись определенные шансы.
Эгин с замиранием сердца почувствовал, что сейчас, вот прямо сейчас, наконец-то увидит шардевкатрана при дневном свете – во всем его завораживающем, ужасном великолепии. И он не ошибся.
В самом крупном провале, где хрипели разом несколько водоворотов, вода неожиданно взметнулась вверх разлетающимся во все стороны снопом брызг и из мрачных недр с пугающей быстротой показалась на свет передняя половина шардевкатрана, сжимающего в жвалах-захватах двух обездвиженных костеруких. Несколько мгновений он хранил неподвижность, потом его тело, вздымая волны, дернулось вниз. Но назад дороги не было. Шардевкатран отчаянно рванулся вперед, все его восьмидесятилоктевое тело показалось на поверхности и, грузно ворочаясь в грязи, слепо устремилось прямо на их холм. Теперь стало видно, что задняя часть шардевкатрана сильно изуродована. Похоже, в начале «чистки» он находился довольно близко к поверхности земли и ему нешуточно досталось во время одного из последних взрывов. И там, где чудесная защитная кожа шардевкатрана была содрана, в его плоть вцепились мертвой хваткой семеро Переделанных Человеков, беспощадно разя его ударами своих костяных конечностей.
К счастью для Эгина и его спутников, наблюдавших, затаив дыхание, за приближением шардевкатрана, тварь довольно быстро познала ярость Солнца Предвечного. Стоило шардевкатрану выползти за пределы редеющей пелены пыли, как солнце заиграло мириадами разноцветных огней в каплях воды на его шкуре. И буквально на глазах кожа шардевкатрана начала темнеть, покрываться растущими бурыми пятнами, а вслед за тем пошла трещинами, словно лист пергамента над огнем.
