Когда терпение Лагхи лопнуло, он протолкался сквозь почтенных матрон, с завистью разглядывавших стройные фигуры и великолепные закрытые платья своих соперниц-южанок и, поклонившись им сдержанным поклоном, загадочно спросил:
– А что, не заглянуть ли нам на чарку винца к соседям?
Сайла, вертевшаяся поблизости, скосилась на своего любовника с крайним неодобрением. Так обожал шутить усопший (не без ее помощи) Сиятельный Князь Мидан окс Саггор. Эта мрачная шутка уже всем затерла уши.
Куна-им-Гир удивленно вздернула брови.
– К соседям? Это, простите, не в Харрену часом?
– Нет, зачем же так далеко? – по-светски осклабился Лагха. – Всего-навсего перейти через площадь, во-он в то здание.
Лагха кивнул в направлении высокого стрельчатого окна, сквозь которое отлично просматривался Свод Равновесия.
– А почему бы и нет? – не моргнув глазом, согласилась Вирин.
Сайле исс Тамай оставалось только закатить глаза к потолку. Вот так да. Принимать иноземных послов в Своде! Хорошо же, мой несравненный Лагха.
– Отменная мысль, – улыбнулась Сайла. – Я надеюсь, варанская княжна имеет доступ в святая святых своего государства наравне с аютскими дамами?
Перечить княжне на виду аютского посольства Лагха не осмелился. Но ночью он покажет дуре, что власть Отраженного повыше власти какой-то варанской княжны!
x 2 x
Итак, их было четверо. Лагха, Вирин, Куна-им-Гир и Сайла. Гнорр подумал, что никогда еще в его мрачноватом обиталище не бывало трех посетительниц сразу. Да и вообще, за то время, пока Лагха был гнорром, в его кабинете успела побывать ровно одна женщина. Овель исс Тамай.
– Я думаю, – начала Вирин, твердо глядя гнорру в глаза, – что мы можем быть предельно откровенны.
Лагха молча кивнул. Да уж конечно, откровенны! Примчаться опрометью из Сим-Наирна на корабле, превосходящем по мощи любой из флотилии «Голубой Лосось», приволочь какого-то полудохлого офицера береговой стражи, у которого везде сплошь ужасы, вообще, Хуммер вас раздери, после стольких лет крайне скользких взаимных трений осмелиться войти прямо в кабинет гнорра и после этого еще откровенничать! Нет, сейчас начнется самое интересное, сейчас они начнут выкладывать ослепительные витражи правды и лжи, и правдивым будет одно слово из десяти, и свершится головокружительная игра. Потому что эти девы с манерами дорогих куртизанок (как они трогательно держатся за руки!), вне всякого сомнения, знают сейчас многим больше его, Лагхи. И свое знание будут продавать по цене подлинного клинка Шета окс Лагина.
– Нам незачем скрывать друг от друга, что и Гиэннера, и Свод Равновесия пристально следят за всем миром многие века. И вы, и мы ищем Изменения. Вы, как гнорр Свода Равновесия, и я, полномочный представитель Гиэннеры в звании Предписывающей, что приблизительно отвечает вашему пар-арценцу (Лагха не удержался от раздраженного кивка – мол, дескать, знаю-знаю, не мальчик), мы оба осознаем глубину опасности, которая таится в Изменениях. И никто лучше нас во всем мире не знает, сколь глубоко заронено в мир хуммерово семя…
Лагха знал эту манеру вести переговоры. Десять, двадцать, тридцать коротких колоколов убаюкивать, привораживать своего собеседника безмерно скучными истинами, которые доступны любому бездарному торговцу оружием. А через полчаса начать исподволь, плавно переходить к сути своих требований. Лагха сам несколько раз с удовольствием увещевал подобным образом Сиятельного Князя и Совет Шестидесяти. Но по отношению к себе подобное надувательство считал оскорбительным.
– Ну вот что, госпожа Вирин, – резко перебил ее Лагха. – Я не вижу ваших мыслей, но сквозь ваше платье второй час созерцаю нечто, имеющее очень странный След. И если про хуммерово семя я досыта начитался еще в первый год своего эрхагноррата, то вот такого Следа я отродясь не видывал. Что надето на вас под платьем?
Сайла ревниво нахмурилась, а молодая спутница Вирин звонко рассмеялась.
– Ваша зоркость облегчает нашу задачу, гнорр, – сказала Куна-им-Гир, подымаясь из кресла. Лагха был вынужден разочарованно констатировать, что привести в замешательство офицеров Гиэннеры не так-то просто.
Тем временем Куна-им-Гир ловко распустила шнуровку на груди и отбросила верхнюю часть платья за спину, обнажив соблазнительные впадинки у основания ключиц и тонкие изящные руки.
Да, на Куне-им-Гир, как и на Вирин, в полном соответствии со Зрением Лагхи под платьем было надето нечто. Что-то вроде жакета из тончайшей бугристой кожи. Нагрудник? Тонковат. Род аютской женской одежды? Малопривлекательно. Или у них все женщины-офицеры носят такое – из разряда «Не тронь меня»? Глупо. Лагха имел о Гиэннере достаточно мало достоверных сведений, но кое-что знал наверняка: любой офицер Гиэннеры, в том числе и женщина, способен постоять за свою честь и просто голыми руками.
– У вас, я надеюсь, «облачный» клинок, гнорр? – спросила Вирин.
– Сейчас – да, – сдержанно ответил Лагха, которому не хотелось впустую бахвалиться мечом Кальта Лозоходца, тем более что он не совсем понимал к чему клонят его гостьи.
– Это очень хороший меч, – удовлетворенно кивнула Вирин. – Можете рубить. А хотите – можете нанести и колющий удар.
С этими словами Вирин указала на Куну-им-Гир, которая, широко расставив руки и ободряюще улыбаясь, подошла к креслу гнорра.
Лагха не сомневался в том, что если ему предлагают рубить – не стоит десять раз переспрашивать, ломаться, сомневаться и вообще выставлять себя придурком и тугодумом. Лагха видывал всякое – заговоренные нагрудники, нагрудники из хуммерова серебра, несгораемую бумагу, неутопляемые мечи – и не сомневался в том, что с Куной-им-Гир все будет в порядке. Если, разумеется, он не снесет ей голову. Отогнав шалую мысль поступить именно так, Лагха лениво поднялся и столь же лениво извлек меч из ножен. К его изумлению, тот мгновенно стал черен, как смоль, и затрещал от пробегающих через него молний.
– Берегите кисть, – посоветовала Куна-им-Гир, посерьезнев.
Гнорр ударил не очень сильно – все-таки в последнее мгновение испугался сшибить женщину с ног – и лишь поэтому ушиб кисть сравнительно слабо.
Сайла вскрикнула.
Вывернувшийся из пальцев гнорра меч отскочил на три шага. Куна-им-Гир поклонилась Лагхе с издевательски-извиняющейся улыбкой (дескать, зарубишь меня в следующей жизни, гнорр) и принялась завязывать шнуровку платья. И тут Лагха был вынужден признать, что его знаниям и искусствам тоже есть предел. Ибо такого он все-таки никогда не видел – под ногами Куны-им-Гир вяло копошились несколько комочков кожи, а на ее нагруднике в месте удара образовался правильный шестиугольник отверстий, вокруг которых начали проступать фиолетовые круги, постепенно сливающиеся в один большой развод.
Кожа нагрудника была живой.
– В этом-то все и дело, – сказала Вирин, словно бы угадав мысли гнорра. – У вас на Медовом Берегу завелись шардевкатраны.
