Белло грустно, почти безутешно тявкнул, завертелся, три раза попытался поймать собственный хвост и улёгся, положив голову на вытянутые лапы.
— Вы правда не можете вспомнить, из чего состояло средство? — спросил я.
— Давай просто спустимся в лабораторию и попробуем изобрести старую тинктуру заново, — предложил господин Мельхиор. — Часть компонентов, так сказать, изгладилась из памяти. Но некоторые остались. Сидят там и ждут, когда понадобятся, — и он опять постучал себе по лбу. — Я, например, припоминаю, что не обошлось без купороса и му… Мумиё? Да, не обошлось без малахита… Пойдём-ка в лабораторию!
Он вскочил и побежал в дальний угол комнаты, заваленный горой книг. Но теперь я заметил, что оттуда уходила вниз винтовая лестница. Господин Мельхиор бросился вниз по лестнице — гораздо быстрее, чем можно было ожидать от пожилого человека. В нём явно проснулось прежнее честолюбие, а нам с Белло только того и требовалось. Белло тоже вскочил и потрогал лапой верхнюю ступеньку, а потом осторожно, шаг за шагом, начал спускаться по ажурной лестнице. Я заметил, что узкие рёбра ступенек больно впивались ему в лапы. Тогда я просто схватил его в охапку и стащил вниз.
В лаборатории господина Мельхиора царил ещё больший беспорядок, чем в кабинете. На полках, на столе, обоих стульях и даже на полу стояли бутылки, банки, пузырьки, коробочки, пакетики, колбы, пробирки, тигли, воронки и маленькие горелки (я знал от папы, что они называются бунзеновскими). Пахло очень странно. Господин Белло тут же чихнул.
— Всё в порядке, всё на месте! — довольно постановил господин Мельхиор, оглядев помещение.
Не представляю, как он пришёл к такому выводу!
— Всё для алхимии… Старинные мои вещички… Долго, долго я ими не пользовался, но бережно хранил, — заявил он, вынимая из шкафа тёмную бутылку. — Меркуриальная вода! — важно произнёс он, показывая её мне. — Это не у всякого есть!
Он откупорил бутылку, заглянул в неё, понюхал и довольно кивнул.
— За сорок лет почти не выдохлась!
Потом поднял с пола пакетик и стал читать мелкий шрифт на этикетке, после поднёс её к самому носу, покачал головой и обратился ко мне:
— Ну-ка, Франц, прочти, что тут написано!
— Вообще-то я Макс, — поправил я. А потом разобрал надпись: «Gummi arabicum». — Гумми арабикум. А сами вы не могли прочитать?
Он покачал головой.
— Может быть, дело в очках? — спросил я.
— В очках? — переспросил он, откладывая пакетик в сторону. — Как это?
— Там нет одного стекла.
— А у меня близорукий только один глаз, левый. Правый до сих пор как у орла — я всё отлично вижу, правое стекло и не нужно, — сказал он.
— Но не хватает-то у вас левого! — заметил я.
— Вот как, — смутился он. — Значит, сегодня с утра я не только халат надел задом наперёд, но и очки вверх ногами. Спасибо, Ральф, что обратил внимание.
— Макс, — поправил я. — Меня зовут Макс.
Он снова пропустил моё замечание мимо ушей, да и очки оставил как было, сунул палец в ухо и впал в задумчивость. Наконец он сказал, ни к кому не обращаясь:
— Мандрагора, да-да-да…. Там точно была мандрагора. Можно не сомневаться!
— Помочь вам её искать? — спросил я.
— Бесполезно. Последнюю мандрагору я извёл пятьдесят лет назад, когда у моего пса была чумка — пришлось лечить.
— У вашей собаки? У Акселя? — спросил я.
— Да, так его звали, откуда ты знаешь?
— Мне дядя Астор рассказывал, — сказал я.
— Астор? — он не сразу сообразил. — Астор! Это смирный сынишка Эдмунда Штернхайма, ему тогда было лет десять. Хороший, добрый мальчик. Ты даже немного похож на него, Франц.
— Макс! — поправил я.
Сравнению я не особо порадовался — кому охота быть похожим на лысого дядю Астора? Хотя, конечно, мальчиком Астор мог выглядеть немного симпатичнее.
— И что же делать, раз нет мандрагоры? Без неё не получится? — спросил я.
— Не получится. Посмотри-ка ещё раз в кармане халата, сзади! — велел он. — Там должны быть деньги.
На спине у халата имелось два кармана, я сунул руку в один — и тут же нащупал бумажку в пятьдесят евро.
— Держите, — сказал я, протягивая деньги.
— Вот! А теперь топай в ближайшую аптеку и купи мандрагоры на пятьдесят евро! — скомандовал он. — Запомнить сможешь? Ман-дра-го-ра.
— Конечно, я могу запомнить, — сказал я. — А где ближайшая аптека?
— Там где-нибудь, — бросил господин Мельхиор и неопределённо махнул рукой.
— Ладно, найду, — сказал я.
Белло я велел оставаться:
— Посиди лучше тут! Я скоро приду, постараюсь как можно быстрее.
И я помчался вверх по лестнице, вбежал в кабинет, налетел на стопку бумаги, распахнул дверь и понёсся вниз по каменным ступенькам.
Первый эксперимент
Может, надо было позвонить в дверь госпоже Лихтблау и спросить, как дойти до ближайшей аптеки. Но не хотелось беспокоить её лишний раз, так что я решил поискать аптеку сам.
Пока я её нашёл, прошло минут десять, не меньше. Аптека оказалась современной, не то что наша. Тут были белые пластмассовые шкафчики и белый прилавок.
Провизор улыбнулся мне так же приветливо, как папа всегда улыбается покупателям, и спросил:
— Так, молодой человек, чем могу служить?
— Мне, пожалуйста, мандрагоры, — сказал я.
— Мандрагоры? — спросил он. — Просто мандрагоры — и всё?
— Да, — ответил я.
— Её не продают просто так, — сказал он. — У тебя есть рецепт?
— Нет, — ответил я. — Но она нам очень нужна.
— Кому это нам? — спросил он.
Мне хотелось отделаться как можно быстрее, и, чтобы не объяснять, кто такой Мельхиор Лихтблау, я ответил:
— Нам с дедушкой.
По возрасту господин Мельхиор вполне мог быть моим дедом.
— Твоему дедушке её прописал врач? — спросил он.
— Нет, просто дедушке она срочно понадобилась. Он сам разбирается, — ответил я.
— Ну знаешь, я не могу дать тебе это лекарство просто так, — сказал он. — Корнем мандрагоры легко отравиться, если принять слишком много. Вообще-то её очень редко спрашивают. Надо, пожалуй, ещё уточнить, от чего она помогает.
Он полистал толстую книгу в красной обложке.
— Вот, нашёл, — сказал он и стал читать вслух: «Мандрагора — род трав семейства паслёновых. Корень мандрагоры — чрезвычайно токсичное средство…» Как я тебе и говорил! «Разведённая настойка мандрагоры применяется при вздутии живота и расстройстве пищеварения».
