Флинна раздражало, что Эдди плохо о нем думает. Но еще больше его раздражало то, что его это раздражало.
Он указал ей на ближайшее кафе:
– Давайте туда зайдем. Нам нужно поговорить.
– Разбор полетов? – спросила Эдди.
– Что-то в этом роде.
Войдя в кафе, Флинн тут же направился к свободному столику, а Эдди подошла к прилавку, чтобы изучить ассортимент кондитерских изделий.
– Вы только посмотрите на все это, Флинн!
– Хотите что-нибудь съесть?
– А вы как думали?
Эта женщина снова заставила его улыбнуться.
– Моя цель – попробовать все немецкие деликатесы, какие я только смогу найти.
Она заказала себе капучино и яблочный штрудель со сливками, и Флинн последовал ее примеру.
– И о чем вы собираетесь со мной говорить? – спросила Эдди, положив руки на край столика.
Флинн не стал ходить вокруг да около:
– Говарду не нравится, что вы его проверяете.
– Другие над ним смеются? Это хорошо.
Официантка принесла их заказ. Эдди отломила ложкой кусочек штруделя и отправила в рот.
– Как вкусно, – простонала она.
Флинн тоже попробовал штрудель. Он действительно оказался вкусным.
Она съела еще кусочек.
– Передайте Говарду, что он может не беспокоиться. Я проверяла не его, а вас.
Флинн подавился штруделем. Тогда Эдди так сильно хлопнула его по спине, что он чуть не упал лицом в тарелку.
– Меня? – спросил он, прокашлявшись.
Эдди пожала плечами и отправила в рот еще немного штруделя.
– Не хотите объясниться?
– Не особенно. Вам это не понравится. – Она положила ложку на тарелку. – Но вы, я так понимаю, не успокоитесь, пока все не узнаете.
«Она права», – подумал Флинн.
– Когда вы заявили, что вы безжалостный, я вам не поверила. – Она пожала плечами. – Да, вы вынудили меня остаться в Лорна-Лиз, но хорошенько подсластили пилюлю. Я вам поверила только после того, как увидела, каким безжалостным вы были по отношению к господину Мюллеру.
«Она снова права».
– Затем вы сказали, что два дня не будете во мне нуждаться, и это навело меня на одну мысль. – На этот раз она подождала, пока он прожует штрудель, прежде чем добавить: – Я подумала, не играете ли вы более серьезную игру со мной и Лорна-Лиз.
У него засосало под ложечкой.
– Я начала думать, что вы, возможно, специально выманили меня оттуда на какое-то время.
«Значит, вот какого она обо мне мнения».
Флинн отодвинул от себя тарелку.
– Я подумала, что вы запланировали там что-то нехорошее и не хотели, чтобы я там находилась, когда это произойдет.
Он подался вперед:
– Эдди, Лорна-Лиз – моя ферма. Когда период обдумывания закончится, я смогу делать там все, что захочу.
– Через три с половиной недели.
«Она считает дни?»
– Зачем мне ставить под угрозу наш договор?
– Вы человек, которому нравится все делать по-своему. – Она выпила немного кофе. – Вы сами мне сказали, что вам не нравится ждать, когда вы хотите что-то получить.
– Нам всем нравится поступать по-своему. Что в этом странного? Но зачем мне было просить вас остаться на ферме, если я собирался сделать что-то, что вам не понравилось бы?
– Вы безжалостный. – Она поставила чашку на столик. – И я ни на секунду не сомневаюсь, что вы считаете себя умнее меня.
Флинн пристально посмотрел на нее. Похоже, он шокировал ее своей безжалостностью. Это заставило ее сомневаться в каждом его поступке.
Тогда он запустил руку в карман пиджака, где лежала фигурка быка, которую он носил с собой на протяжении двух последних дней. Вынув ее, он поставил ее между ними.
– Я купил это для вас, чтобы заверить вас в том, что с моей стороны Брюсу Огастесу ничего не угрожает.
Эдди взяла деревянного быка и повертела в руках:
– Он красивый.
Флинн вспомнил, как тепло у него стало на душе, когда она сказала ему, что считает его человеком слова. Теперь она считает его властным, жестоким и одержимым местью. Почему-то ему захотелось ее переубедить.
– Я безжалостный, только когда дело касается Джорджа Мюллера. Этот человек разрушил мою семью.
У Эдди вытянулось лицо.
– Каким образом?
Флинн провел ладонью по затылку:
– Он был деловым партнером моего отца. Они вместе владели баром в Брисбене. К сожалению, вы не единственная, кто считал этого человека приятным и доброжелательным. Мой отец был о нем такого же мнения. Мошенники все такие, Эдди. Они умеют расположить к себе человека, усыпить его бдительность.
Эдди прижала фигурку быка к груди:
– Что случилось?
– Мюллер убедил моего отца вложить все его деньги в их предприятие, а потом исчез вместе с ними.
– Но это же ужасно!
– Он продал бар, забрал деньги и уехал в Германию, где жили его родители.
– А ваш отец?
– Он покончил с собой.
Она накрыла его ладонь своей:
– О, Флинн…
– Моя мать после этого стала просто невыносимой.
– Сколько вам было лет, когда ваш отец?..
– Двенадцать.
Она крепко сжала его руку:
– Этот человек преступник.
– Да. – Флинн отдернул руку, пока не начал поглаживать теплую ладонь Эдди. – У меня нет доказательств совершенного им преступления, чтобы упрятать его за решетку, но я могу его разорить. – Он сжал пальцы в кулак. – И я это сделаю.
– То, что сделал Джордж Мюллер, конечно, ужасно, но… – Эдди тяжело сглотнула. – Но то, что ваш отец оставил вас с матерью одних, не менее ужасно. Я понимаю, деньги важны, но люди важнее.
Грудь Флинна словно сдавил стальной обруч.
– Он думал, что предал нас. Человек, которому он безгранично доверял, обманул его. Это было слишком.
Его отец стал тенью, жалким подобием себя прежнего. Флинн помнил его отчаянные попытки все объяснить им с матерью. Помнил ее слезы, страдальческое выражение ее лица. Воспоминания об этом до сих пор отравляли душу.
– Почему ваш отец не стал бороться? Не подал на него в суд?
– Мюллер был слишком умен. Он уехал из страны, не оставив ни одного документа, который мог бы подтвердить его вину. Черт побери, Эдди, он часто приходил к нам на ужин, шутил и смеялся вместе с нами, – в общем, вел себя как член семьи.
