Эдди не успела ничего добавить, так как в трубке уже раздались гудки.
Переодеваться было некогда, поэтому она пошла к Флинну в том, что на ней было. Едва она успела постучаться, как он распахнул дверь.
– Что это? – спросил он, окидывая взглядом ее наряд.
– Традиционный баварский костюм.
– Это же гинем!
[7]
– Да, юбка из гинема.
Ее наряд состоял из юбки в сине-белую клетку, белой блузки и синего корсета.
– Я купила все это во время сегодняшней прогулки. Подумала, пригодится. Возможно, я когда-нибудь снова это надену.
Эдди понимала, что несет чушь, но разве можно было придумать что-нибудь умное, когда Флинн уставился на ее декольте?
Выругавшись себе под нос, он схватил ее за руку и втащил в номер.
– О боже, вы еще и босиком, – простонал он.
– Я могу переодеться и обуться.
– На это нет времени.
– Зачем я так срочно вам понадобилась?
В следующую секунду раздался отрывистый стук в дверь, и он оттащил Эдди от нее.
– У меня нет времени для объяснений. Просто сделайте бесстрастное лицо и будьте холодно-вежливой.
– Есть, сэр, – пробормотала она в ответ.
Сев за стол, на котором лежал ноутбук и папка с файлами, Флинн жестом указал ей на дверь:
– Аделаида, пригласите, пожалуйста, господина Мюллера.
– Господин Мюллер? – произнесла Эдди, открыв дверь.
Пожилой мужчина посмотрел на нее, и его кустистые брови поднялись.
– Пожалуйста, проходите.
Он окинул взором ее наряд, и выражение его сурового лица смягчилось.
– Вы очаровательно выглядите, мэм.
– Вы застали меня врасплох, – улыбнулась она.
– И был за это вознагражден.
Какой приятный человек!
– Проходите, господин Мюллер. Мистер Мейдер вас ждет.
Когда посетитель вошел в номер, его брови опустились, а губы поджались.
– Здравствуй, Флинн.
– Господин Мюллер. – Флинн не встал, не пожал гостю руку, не предложил ему сесть. Он просто откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу. – Вы хотели поговорить. Говорите.
Разве так себя ведут во время деловой встречи? С господином Гюнтером и с господами Шмидтом, Шуллером и Шубертом он был тактичен и предупредителен.
– Мне заказать кофе? – спросила Эдди, чтобы ослабить повисшее в воздухе напряжение.
– Я был бы вам очень признателен, – ответил господин Мюллер с деланой улыбкой.
– Не надо никакого кофе, – отрезал Флинн, и Эдди поняла, что он говорит не только о себе. Она сердито на него посмотрела, но промолчала. Он босс, значит, устанавливать правила здесь должен он. Но если он и дальше так будет себя вести, ей будет трудно сохранять невозмутимый вид. Хорошо, что она стоит позади господина Мюллера, и он не может видеть выражение ее лица.
– Я не хотел разговаривать, – произнес господин Мюллер, и Эдди уловила за немецкой интонацией австралийский акцент. – Я просто хотел увидеть твое лицо. Оно уже сказало мне все, что я хотел узнать.
Флинн злобно заулыбался:
– Хорошо.
Он наслаждается происходящим?
Эдди внезапно захотелось оказаться подальше отсюда. Пусть даже дома в Лорна-Лиз.
– Ты собираешься меня разорить?
– Да, и мне это удастся, – безжалостно заявил Флинн, и Эдди тупо уставилась на свои босые ноги.
– Вижу, ты давно затаил на меня злобу.
– Да, я злопамятный.
Эдди перевела взгляд с одного мужчины на другого. О чем идет речь, черт побери?
– Возможно, тебе удастся достигнуть своей цели, Флинн…
– Я твердо намерен это сделать и буду упиваться каждым мгновением этого процесса.
Эдди содрогнулась и обхватила себя руками.
Нахмурившись, господин Мюллер склонился над столом, за которым сидел Флинн.
– Ты пока не понимаешь, что в процессе больше потеряешь, чем приобретешь. Ты к этому готов?
Жалость, которую услышала Эдди в голосе пожилого мужчины, удивила ее.
– Не сомневаюсь, вы хотели бы, чтобы я так думал.
Господин Мюллер покачал головой:
– Что бы ты там ни думал, я сожалею о том, что произошло с твоим отцом.
Флинн рассмеялся, но в его смехе не было веселья, только горечь. Господин Мюллер повернулся, чтобы уйти, и протянул руку Эдди. Она придала своему лицу бесстрастное выражение и машинально ее пожала.
– Был рад с вами познакомиться, мисс… э-э…
– Рамси. Аделаида Рамси, – натянуто улыбнулась она. – Взаимно. – Она открыла для него дверь: – Auf Wiedersehen.
Когда за посетителем закрылась дверь, Эдди повернулась лицом к Флинну и уперлась руками в бока:
– Что это было? Если бы я вела себя так грубо, как вы только что, мой отец отлупил бы меня ремнем.
– Вас, очевидно, воспитывали лучше, чем меня, – ответил он. – Кстати, Эдди, вам нужно поработать над невозмутимым видом.
– А вам над вашими манерами! Этому человеку лет семьдесят, если не больше. Вы ведь не умерли бы, если бы предложили ему сесть и угостили его чашкой кофе, правда?
Его красиво очерченный рот дернулся.
– Я вас сильно шокировал, не так ли?
– Я, конечно, не специалист по переговорам, но могу с уверенностью сказать, что на них так себя не ведут.
– Однако здесь, в Мюнхене, я намерен вести себя именно так, Эдди. – Его лицо посуровело. – Мне безразлично, нравится вам это или нет, так что у вас есть два варианта. Либо вы прекращаете меня критиковать и остаетесь здесь, либо первым же рейсом возвращаетесь в Австралию.
Она хотела выбрать второй вариант, но вспомнила о своем обещании, данном Робби.
«Я отправлюсь путешествовать по миру. Я посещу все места, о которых мы с тобой говорили».
Места, которые они всегда мечтали посетить вместе. До нее вдруг дошло, что они не учли, чего ей в конце концов может стоить это обещание.
– Ведь вы приехали сюда не для того, чтобы купить пивоварню, правда? Не за осуществлением юношеской мечты?
Флинн издал резкий смешок:
– Юношеской мечты? Откуда вы это взяли? Пивоварня интересует меня лишь постольку, поскольку она имеет значение для Мюллера. Я собираюсь увести ее у него из-под носа. Я это сделаю, можете не сомневаться.
