Боль взорвалась у Эвы в животе.
– Ты ведь его даже не знаешь. Ты знаешь меня.
Ты любишь меня. Невысказанные слова повисли в воздухе, не в силах что-либо изменить.
– Эва, он живет своей жизнью. Принимает препараты и прекрасно себя чувствует. Дома он не имел возможности так поступать.
Звон в ушах усилился.
– Ладно. Пусть не возвращается в Мельбурн. Мы можем переехать.
– Дело не в Мельбурне. Он не хочет возвращаться домой.
– Он не хочет быть со своей семьей? – с отчаянием в голосе прошептала она.
Выглядела она при этом очень юной и ранимой. Маршаллу было трудно продолжать разговор.
– Он хочет быть здоровым, Эва. Хочет начать все сначала после случившегося.
Начать сначала.
– Ему вовсе не нужно возвращаться. Я могу приехать к нему, если ему там так нравится.
– Мне очень жаль. – Он сжал ее ладони в своих, выдержал длинную паузу, после чего подался вперед и, глядя ей прямо в глаза, произнес: – Он не хочет, чтобы ты приезжала, Эва. Особенно ты.
Особенно ты.
На ее лице отразилась страшная мука.
– Но я люблю его.
Маршалл побледнел:
– Я знаю. Мне очень жаль.
– Мне нужно его увидеть, – шепотом добавила она. – Я так долго его искала.
– Он хочет начать все заново.
Разверзшаяся в ее душе трещина ширилась, грозя превратиться в пропасть.
– Без меня? – с трудом вымолвила она.
– Просто новую жизнь.
– Дело… дело во мне?
Маршалл смотрел на нее с жалостью:
Он не может больше жить с тобой. И с отцом.
Почему? – вскричала она.
Не зная, что сказать, Маршалл некоторое время изучал ботинки, потом посмотрел ей в глаза:
– Из-за матери.
Эва смотрела на него непонимающим, потерянным взглядом.
– Несчастный случай? – спросила она наконец.
Его взгляд подтвердил это предположение.
Она едва могла дышать, не говоря уже о поддержании разговора.
– Ведь с тех пор минуло несколько лет.
– Не для Трэвиса. Он переживает произошедшее каждый день, травму, тревогу, депрессию, вину.
– Но он не виноват в смерти матери!
Он сильнее сжал ее пальцы, посмотрел на нее в упор:
– Виноват. Мне очень жаль.
Эва разозлилась, что вновь приходится ворошить прошлое, гнев помог отогнать боль.
– Нет. Она ехала на мотоцикле пьяной, а он просто был с ней.
Даже спустя непродолжительное время знакомства Эва научилась читать Маршалла как открытую книгу и тут же поняла, что ей известно не все.
– Не ты ли говорила, что их обоих сбросило с мотоцикла?
Не в силах вымолвить ни слова, она кивнула.
– Полиция возложила вину за случившееся на нее, не так ли?
– Да. В то время Трэвис еще не умел толком водить, да и лет ему было мало.
– Не умел, – подтвердил Маршалл, глядя ей в глаза.
Эве вдруг стало все предельно ясно.
– Трэв был за рулем? – сдавленно произнесла она. Маршалл утвердительно кивнул. – Потому что мама была пьяна?
Второго кивка не последовало, лишь сочувственный взгляд.
Нет! Только не малыш Трэвис!
– И он никому не рассказал?
– Вообрази, как он был напуган.
Четырнадцатилетний подросток вез домой набравшуюся мать, чтобы защитить, а вместо этого убил ее.
– Он не стал бы лгать, выгораживая себя! – с яростью воскликнула она.
– Он решил, что вы обвините во всем его и возненавидите. Это тяжкая ноша для любого человека, будь он молодым или старым. Он был не в силах смотреть тебе в глаза.
Испытывая мучительную боль, Эва откинулась на спинку дивана.
– Он столько времени носил это все в себе? – прошептала она. – Бедняга Трэв! Бедный ребенок!
– Не нужно, Эва. Он лечится и идет на поправку. И вообще, отлично справляется.
Отчего тогда Маршалл снова напрягся?
– Он знает, чего хочет и в чем нуждается. В твой мир он уже не вернется и тебя к себе допускать не намерен. – Мысленно он выругался. – Никогда.
В ней закипал гнев, переполнял до краев, горячим ножом взрезая недоверие и напоминая, что она еще способна испытывать чувства, которые подавляла в течение последних двенадцати месяцев.
Никогда.
– Значит, на этом все? – подытожила она. – Я потратила год жизни на его поиски, а он все это время преспокойно строил новую жизнь!
– Он сделал свой выбор, – возразил Маршалл.
– Как и ты свой. Что-то быстро ты встал на сторону человека, которого совсем не знаешь.
– Эва, я на твоей стороне…
Ее ярость разрасталась.
– Молчи! Откуда мне знать, что ты не выдумал всю эту историю ради собственной выгоды?
– Не глупи.
– Почему я должна верить тебе на слово? Может, ты его и вовсе не нашел, зато решил убедить меня в обратном, чтобы заставить остаться с тобой.
– Что я такого сделал, почему ты так плохо обо мне думаешь? – вспылил Маршалл, одновременно выуживая из кармана телефон. Показал ей фото. – Поверь хоть этому!
Фотография Трэвиса разбила ей сердце.
Младший братик, живой и здоровый, пьет пиво в компании друзей и смеется. Смеется! Она много лет не видела его улыбки.
И сама разучилась улыбаться.
На глаза навернулись слезы.
– Эва!
– Ну что случится, если ты скажешь мне, где его искать? – с отчаянием воскликнула она. – Он даже не узнает.
Ну все, она вступила в новую фазу горя, раз пытается заключить с ним сделку.
– Я тебя знаю, Эва.
– И поэтому хочешь лишить права выбора? Как ребенка?
– Ты же знаешь, что не сможешь держаться в стороне.
– Но и преследовать его тоже не собираюсь!
– Ты уже это делаешь, методически прочесывая страну в поисках его укрытия.
– Так вот, значит, как тебе это видится? – ахнула она.
– Зачем еще тебе нужно знать его местонахождение, кроме как для того, чтобы выследить?
– Потому что люблю! Ты не имеешь права удерживать его вдали от меня.
