Благо дела фирмы сейчас шли в гору, и финансы позволяли шиковать — несмотря на кризис.
Ирма провела две хорошие сделки за границей и теперь очень спокойно заказывала в роскошное кафе «Пятнистая орхидея» ледяные скульптуры, аниматоров, установку для выдувания мыльных пузырей, модную музыкальную группу, заказывала и… считала дни.
Хотя эльф и не обещал вернуться ко дню рождения Алинки, Ирма надеялась на Котика и на уникальную везучесть перерожденного орка.
С момента их знакомства Дима Котов не пропустил этого мероприятия ни разу и всегда добывал какие-то уникальные подарки. Ирма подозревала, что так выходило потому, что он сам был изрядным ребенком в душе. Большим, сильным и — ребенком. Не наигрался в собственное детство. Не наигрался, не наигррался…
Интересно, какое детство могло быть у орка?
Алинка, которая в целом была равнодушна к вещам, как практически любой растущий в полном достатке ребенок, все, что приходило от Димы Котова, любила и берегла. Например, названного в честь Котикова любимого исполнителя Фила Ансельмо пони Филю. Норовистый коротконожка, округлившись до состояния бочонка, работал в Ирмином загородном коттедже газонокосилкой под надзором сторожа.
Алинка подготовку ко дню рождения почти полностью переложила на плечи мамы, лишь изредка давая указания по особо принципиальным вопросам. В эти дни она металась по репетиторам и экзаменам, оканчивая школу и желая непременно самостоятельно одолеть поступление в престижный вуз. Единственное, что ее занимало, — это платье, которое шил Лев Абрамович. Старый дверг приговаривал, что такая девушка непременно должна быть принцессой, и ваял лаконичный корсет без бретелей и рукавов и пышнейшую невесомую юбку — многослойный бутон органзы.
Платье получилось почти свадебным.
Почти…
«Вот моя дочь и выходит замуж», — думала Ирма, видя в этом эпохальном событии сигнал об окончательном исходе собственной молодости. Она сама впервые выскочила замуж тоже прямо после выпускного — за физрука, подделав справку о беременности. Лихая, юная, с горящими глазами, влюбленная и целеустремленная уже тогда.
Но теперь ей просто было грустно. И радостно, радостно тоже…
И грустно. Да.
Максим приходил к ним каждый день, вежливо и тихо здоровался и сразу шмыгал наверх. Никаких проблем с запрещенными порошками не случалось — но некому было и обыскивать парня, выворачивая его карманы. Ни Котика, ни Тайтингиля. Ни даже бешеной инопланетной жабы. Только жабья ваза под потолок.
Почему-то Ирма стала тяготиться своей квартирой, приобретшей восточный флер, и все чаще бывала у соседки Натальи Петровны. Пожилая писательница попыхивала тонкой ароматной папироской собственного кручения или толстой сигарой, заваривала крепкий ароматный чай и слушала.
Как-то само собой вышло признаться, что странный рыжий длинноволосый мужик, поселившийся было в ее квартире, — настоящий эльф. А мерзкое бесполое существо — инопланетянин. А Котик, давно знакомый теплый мурчащий Котик — орк.
Наталья Петровна не сомневалась и не любопытствовала излишне. Только кивала и подливала еще чаю. Мало-помалу и сама Ирма перестала напрягаться и просто приходила. И просто рассказывала.
Писательница слушала, кивала и временами с согласия Ирмы что-то записывала. Недавно Наталья Петровна издала новый роман, который в считаные дни получил феерическое признание. Он был о некоем Владимире, обладающем даром воина-мага, живущем в современной Москве и никак не могущем выбрать свой путь — стезю света или стезю тьмы. Любовь, приключения и эротика зашкаливали на тонких страничках бестселлера; а Наталья Петровна планировала продолжение истории и кругосветный круиз.
Иногда к пожилой писательнице заглядывал и Вадим с четвертого этажа, владелец той самой желтой «Хаябусы». Он консультировал ее по боевке и оружию и регулярно выступал бета-тестером отдельных отрывков. При нем Ирма стеснялась рассказывать про эльфов, извинялась и уходила домой. Лежать, смотреть на рисунки на вазе и думать.
И ждать.
Нет, Ирме не работалось совершенно. И сегодня тоже. Она отложила бумаги и закрыла экран ноутбука. Бросила, цокая каблучками, двум секретаршам:
— Пойду к себе…
Но поехала Ирма не домой, а в тот самый бар, где впервые встретила своего мужчину.
Эльфа.
Надо же, как все глупо начиналось. Глупо, странно… сказочно. Небывало. Правду говорила бабушка: «Судьба и на печке найдет».
В баре в будний день, еще и не в прайм-тайм, было пустынно.
Шурман ворковал с красивой стриженной каре брюнеткой, поигрывающей длинными ногами на барном стуле. Ирма узнала — девица, которая тогда висла на Тайтингиле. Местная постоянная клиентка, до отвращения напоминающая профессионалку. Оля, кажется. Да, точно Оля.
— Круто, когда деньги есть, — говорила эта самая Оля бармену, и бармен соглашался. — Деньги, Шурочка, решают все. С деньгами ты человек. Без денег ты можешь всего лишь заглядывать человеку в глаза.
Она коснулась накрашенным ртом тонкого края бокала с цветасто-полосатым коктейлем.
— Ирма Викторовна. — Шурман увидел, улыбнулся. — Что желаете? «Егермейстер», как всегда? Пару шотиков и копченую оленину?
— Я за рулем, — устало сказала Ирма, выкладывая на стойку ключи и телефон. — Сделай, Шурочка, зеленого чаю. От мысли о выпивке что-то… тошнит даже.
Оля ухмыльнулась и глотнула коктейля.
— Знаешь, Шурочка, была я никем и ничем. Девочка из Ярославля. Да кому я рассказываю, ты же все видел, как я тут за мужиками таскалась. Все изменилось. Разом. Важно найти того, кто в тебя поверит. Только вот я не искала. Меня нашли, Шурочка. Меня нашли. Понимаешь, меня-а-а… я нужна оказалась. Я. И не абы кому, ты понял?
Бармен улыбался и кивал. Такова была его работа — улыбаться и кивать.
— О таком работодателе, Шура, можно просто мечтать. И мы совпали, полностью совпали. Нас интересует бесконечная власть. Бесконечная власть и исключительная победа, только. Навсегда… Я пока что делаю, что мне говорят. Что говорит работодатель. Он исключительный. Понимаешь? И исключительно… щедрый. Понимаешь?
Оля посмотрела за окно, где Москву накрывало колпаком душного жара.
— Хотя, Шурочка, если деньги есть, а ума нет, ничто не поможет. Ничто. Я вот встречаюсь с парнем сейчас, — она чуть показно облизнула губы от сладкой капли, — а он встречается еще с одной девочкой. Из богатеньких. — Снисходительный взгляд мазнул по Ирме. — Там серьезно все, жениться собирается. Девочка, соплячка, верит. А на самом деле вот он у меня где. Во-о-от. — Оля показала загорелый худой кулак. — Зову, как кобелька, — бежит.
Ирма сделала глоток пахнущего жасмином напитка.
— Да трахает он тебя просто, дура, — сказала веско.
Вкус чая показался горьковатым.
Она положила три сотни на стойку, встала и вышла, оставив позади Шурмана, стойку, Олю и разноцветную радугу бутылок за спиной бармена.
