— Ты труп сначала увези. А потом посмотрим, — примирительно сказал гном. — Витязь силен. Он мог уйти с паучихой за грань миров. Мог разбиться о какую-нибудь крышу. Но ты подумай головой — если бы упал открыто, тут, в крупном деловом центре, где народа просто уйма, уже было бы слышно: скорая, полиция.
Мимо шли хорошо одетые, собранные и целеустремленные люди — офисный планктон наполнял Москва-Сити. Какие-то десять минут — и мимо «амарока» двигался плотный поток мужчин и женщин, ежедневно с девяти до восемнадцати густо населяющих этот муравейник — оплот бизнеса и эффективности.
— Я больше беспокоюсь об этом. — Гном кивком указал в сторону машины. — Цемра с ним была, ничего хорошего в этом нет. Убери скорее.
Котик был задымлен, Котик был помят и совершенно нетипичен для этого места своим внешним видом, но больше лицом — посеревшим, с выступившими скулами и отчаянно блестевшими голубыми глазами.
— Абрам. Ты. Не можешь. Так. Не должен. Думать о мертвеце больше, чем о нашем витязе, нашем!
— Ладно, — кивнул гном. — Только быстро. И по делу. Делим на сектора. Смотри, он выпал оттуда. Возможная зона падения вот, — чиркнул пальцем по извлеченному смартфону. — Но на все поиски — пятнадцать минут, ладно? Надо уходить. Иначе мы привлечем ненужное внимание. А я не готов ставить свой народ в рискованное положение.
Ненужное внимание, да. И такая угроза действительно была. Охранник на территории остановился и пристально изучал потрепанный бронежилет гнома. Абрам, помянув своего славного предка и крепчайший его молот, поспешно содрал броник и черный китель, сунул все в салон машины, тоже под плед.
Внизу на гноме оказалась пропотевшая майка с изображением Фудзиямы и веткой цветущей сакуры. Котик резво рыскнул в ту сторону, куда показал напарник.
Через пятнадцать минут они встретились. Глаза в глаза; Абрам чуть качнул головой.
— Уезжаем.
— Я-а-а… — Орк завел глаза к небу, и…
На оголенных проводах наверху трепетал коричневый плащ, сверкающий златым шитьем.
— Вот! — вскрикнул Котик. — Вот же, ну!
Абрам всплеснул руками.
— Черт знает где! — крикнул он. — Куда его унесло? Это вообще в стороне от зоны возможного падения!
— Надо еще искать, еще! — взвыл орк.
— Умный? И где искать? — недовольно мотнул узорной бородой дверг. — Там? Час от часу не легче, там территория еще больше, день уйдет, чтобы ее обойти.
— Ну… еще десять минут!
И тут Котик углядел пять или шесть офисных сотрудниц, занятых общественной деятельностью. Стройные девушки были одеты в короткие шорты, тугие открытые маечки с символикой известного политического движения. Сопровождаемые парой операторов с камерами, они оживленно разговаривали и хохотали, и…
Орк замер, не сводя жадного взора с контейнера на колесах, который толкали перед собой славные аппетитные девицы. В нем, в контейнере, уляпанном постерами с лозунгами, торчало штук двадцать саженцев липы — зеленых и ярких, как победные флажки.
Липы.
— Стой, Абрам, — сказал Котов и рыскнул к девицам.
— Привет, привет, лапушки! И куда же вы такие?
— На набережную, — охотно ответила одна, — будем деревца сажать вот. Флешмоб!
— Аллея Консолидации! — веско сказала другая девушка и чуть выставила грудь.
Парень перед ней был замученный, пропыленный, но очень интересный.
— Спасибо! — И Котов, подхватив одному ему ведомую путеводную нить, рысью бросился на набережную, даже не муркнув напоследок. Абрам рванул следом.
И вовремя.
Бетонированный скат, уходящий к Москва-реке, был слишком крут. Эльф в оббитой и изъязвленной ядом кольчуге, грязный, словно из ада, с руками, покрытыми кровью, с трудом держался у кромки мутной серой воды, сдирая ногти о рукотворный камень. Золотые волосы полоскались в грязной воде, полоскались и тонули.
Котов мейн-куном скакнул за перила, соскользнул вниз, шаркнув подошвами давно не гламурных кроссовок по бетону. Оглянулся на дверга, который протягивал ему руку, влепил ладонь в захват. И потянулся пальцами к узкой кисти. Тайтингиль вцепился в него крепко, отчаянно; Абрам крякнул, и мало-помалу все трое снова оказались на набережной.
Узкая полоска вскопанной земли между бетонными проезжими полотнами, подготовленные ямы и полуголые красотки вокруг. С саженцами лип. И трое странных мужчин: двое держали под руки третьего, который выглядел так, будто побывал в мясорубке.
Эльф был не в себе — заторможенный, ошарашенный. Содрал кольчугу, прошипев мучительно:
— Жжется…
Зашвырнул металлическое полотно в реку и почти повис на руках Котика. Сердца колотились совсем рядом, к орку возвращалась способность нормально дышать. И они дышали — в унисон.
— Тайтингиль, — шептал Котяра. — Тай, ох, ты налуга-ал…
— Не усекай, — выдохнул эльф. — Не усека-ай…
Давешняя девушка осторожно подошла, балансируя на каблучках, спросила, трогательно вытягивая шейку:
— Что это с вами?
— А это, милочка, и есть — консолидация, — буркнул Абрам. — А ну, пошли, пошли, живо, пошли же! — выдохнул, сжал черную бляху на шее и тихо забормотал благодарственные слова высшим силам, не то на иврите, не то на ином наречии, которого юная Москва-Сити еще не слышала.
Спустя три минуты орочий автомобиль проскочил шлагбаум и залип в московской пробке.
Гном сидел сзади, поджав ноги, недобро косясь на черный мешок с телом. Тайтингиль почти лежал на откинутом в диагональ переднем сиденье. Волосы в черных потеках мазута, воняющие городской грязью, прихотливо вились по спинке. Глаза были полузакрыты, рот расслаблен, эльф то ли спал, то ли бредил, ему было очевидно плохо. Он то и дело поднимал руку к вороту и ослаблял его, будто что-то душило его — хотя окно в машине было открыто настежь.
— Больно, — выстонал он.
— Тут, — хрипло сказал орк, глядя на тревожный, заострившийся профиль витязя, — недалеко есть парк старый, с липами. Мне кажется, тебе надо, эльф.
— Да, — отозвался еле слышно. — Мне надо, оруженосец, сделай.
— Я оттуда уйду от вас, — сказал Абрам. — Но не забудь, орк Диман, про, — он показал глазами вниз, — про то, о чем говорили с тобой.
— Я понял, понял. Все сделаю. Тай…
— Н-не…
— Тайтингиль!
Орочья лапа сомкнулась на бессильных, как обескровленных пальцах витязя, сжала с силой, до боли.
— Я здесь, — одними губами ответил эльф.
Десять минут спустя Котов уже усаживал его на лавочку в парке, а деловитый гном, забрав свое снаряжение, споро удалялся, на ходу разговаривая по телефону. Котов стрельнул в широкую спину глазами и привычно заметался, не зная, что сделать сначала — расспросить Тайтингиля или помочь ему подняться, подойти к дереву, дающему силы.
