С первого же дня председательства в Национальном Банке Кубы Че Гевара с энтузиазмом занимался созданием, комплектованием и укреплением нового Министерства возвращения похищенного имущества. Задачей этого поистине оруэлловского министерства (с этим названием согласится каждый, кто знаком с коммунистической терминологией) было воровство (кстати, нацисты именовали свое министерство кражи «Штаб рейхсляйтера Розенберга на оккупированных территориях»). Усердные и хорошо экипированные сотрудники министерства захватывали дома и банковские счета тех, кто бежал с Кубы, опасаясь расстрела. Конфискации подлежало также имущество тех, кто не выказывал достаточного революционного энтузиазма, и тех, у кого были конфликты с кем-нибудь из новоиспеченных «министров» в те времена, когда «Тайм» и «Нью-Йорк таймс» еще их не героизировали, и эти министры были мелкими воришками, пьяницами и безработными юристами. И все эти люди, чье имущество было конфисковано министерством, обвинялись в «пособничестве Батисте и грабеже».
Но даже такая жалкая комедия, как эта, положила начало бессовестным грабежам, начавшимся годом позднее. Бессмертная фраза, произнесенная председателем Национального Банка Кубы Че Геварой 23 марта 1960 года, гласит: «Для того чтобы что-то завоевать, надо это у кого-то отобрать!»
И они отобрали. В пересчете на доллары, они отобрали два миллиарда у американских бизнесменов и акционеров и в разы больше у простых кубинцев, за счет многочисленных дорогих произведений искусства. Известно, что Куба была сначала богатейшей испанской колонией, а затем успешным бизнес-партнером Америки, в результате чего там было собрано множество богатых частных художественных коллекций. Многие произведения из этих конфискованных коллекций принесли экспроприаторам значительный доход на аукционах «Кристис» и «Сотбис» в Нью-Йорке и Лондоне.
Когда Фанхулы – члены семьи кубинских беженцев – стали замечать в европейских музеях и офисах произведения искусства, которыми владели прежде, они начали пытаться вернуть их себе на законных основаниях. Но это было безнадежным делом, во всяком случае в Европе. Конечно, эта самая Европа и сама пострадала от нацистских грабежей и не забывала кричать об этом на каждом углу. Но когда в такой же ситуации оказались жертвы Кастро и Че, европейские страны не возместили им ни копейки от их законного имущества.
Кубинский сахарный магнат Хулио Лобо собрал одну из богатейших в мире коллекций, посвященных Наполеону Бонапарту. В нее входили оружие, картины, мебель и исторические документы. Теперь многие из этих вещей находятся в музеях Франции, и это можно счесть вполне логичным и обоснованным, если бы не одна деталь. Лобо ничего французским музеям не передавал. Просто Антуан Анвиль, один из сотрудников посольства Франции на Кубе, поспособствовал продаже Франции коллекции Лобо. Стоимость сделки осталась неизвестной.
Не вся добыча Кастро и Че оказалась впоследствии в европейских музеях и аукционных домах. Во время последнего визита на Кубу Даниэль Миттеран, вдова президента Франции Франсуа Миттерана, была приятно удивлена бесценным подарком кубинского правительства – вазой из севрского фарфора. Коммунисты изъяли эту вазу у владельца с той же наглостью, с которой нацисты опустошали Лувр.
Дэвид Рокфеллер также пополнил свою коллекцию произведений искусства картинами, подаренными ему кубинским правительством. Это, безусловно, было знаком благодарности за его активную финансовую поддержку кампании против экономической блокады Кубы. Бывший президент Мексики Салинас, звезда футбола аргентинец Диего Марадона, колумбийский писатель Габриэль Гарсиа Маркес также во время своих визитов на Кубу получали в подарок понравившиеся им произведения искусства. Все эти шедевры были украдены у законных владельцев во время пребывания Че Гевары на посту министра экономики.
Следует заметить, однако, что грабеж не был полностью односторонним, и бравые кубинцы несколько раз были биты собственным оружием. Феликс Родригес, кубино-американский агент ЦРУ, который способствовал поимке Че в Боливии и был последним, кто его допрашивал, носит его часы марки «Ролекс» и по сей день.
Подхалим и задира
«Это и в самом деле правда, что Че никогда не завел друзей среди кубинцев, – говорит бывший революционер Маркос Браво. – В глубине души он не любил нас. Как и мы его. Он был типичным надменным аргентинцем, не танцевал, не шутил – и даже никогда не улыбался, кроме тех случаев, когда был рядом с Фиделем, потому что он всегда боялся его».
На всех фотографиях, где Че Гевара улыбается, он запечатлен вместе с Фиделем Кастро. И в этих улыбках видна неприкрытая фальшь. Открытое проявление чувств обычно не присуще архетипичным «партизанским героям».
«Я никогда не думал, что мне будет в чем-то стыдно за Че Гевару, – говорит бывший политзаключенный и ветеран сражения в заливе Кочинос Мигель Уриа, который был свидетелем встречи Фиделя и Че в начале января 1959 года. – Но когда Кастро выступил с резкой критикой в его сторону, и я заметил, как изменилось лицо Че, мне стало стыдно. Я насторожился. Я никогда не слышал такой ужасной брани, как когда Кастро кричал на Че в порыве гнева. И я никогда не видел маленького щенка, который поджимает хвост и скулит так, как Че. Это было постоянной темой разговоров среди тех, кто видел Фиделя и Че вместе. Никто не мог не заметить этого».
Че на самом деле вступил в Гавану за несколько дней до Кастро в 1959 году. Когда местные повстанцы планировали дать двадцать один пушечный выстрел, чтобы поприветствовать Фиделя, когда он будет входить в столицу Кубы, Че испугался. «Пожалуйста, не надо, – сказал он Антонио Нуньесу Хименесу. – Я вступил в город первым, и Фидель может подумать, что я поднял против него восстание, и что мы стреляем в него! Пожалуйста!» – «Не переживай, – успокоил Гевару Нуньес Хименес. – Это обычай. Фидель – вождь революции. Он будет ждать этого». – «Хорошо, хорошо, – ответил все еще взволнованный Че. – Но, пожалуйста, сначала отправьте к нему гонца с объяснением, зачем мы это делаем. Я не хочу, чтобы вышло недоразумение».
Заискивание Че Гевары перед Кастро в его «литературных творениях» невольно вызывает смущение и стыд. Стихотворение, написанное Геварой Фиделю вскоре после встречи с ним в Мехико, называется «Песнь Фиделю». «Стремительный и пылкий пророк Вселенной, – говорится в первой строке. – Когда твой голос зазвучит во всех концах земли: аграрная реформа, справедливость, хлеб, свобода – я буду рядом с тобой».
9 апреля 1961 года в «Верде Оливо», официальной газете вооруженных сил Кубы, Гевара продолжил развивать свою литературную деятельность: «Эта природная сила по имени Фидель Кастро является самой благородной исторической фигурой во всей Латинской Америке… Великий вождь, которого смелость, сила и мужество привели к месту почета и самопожертвования, которое он сегодня занимает по праву».
Затем, 3 октября 1965 года, появилась самая сентиментальная ода Че, знаменитое «Прощальное письмо Фиделю». «Я прожил великолепные дни рядом с тобой и чувствую огромную гордость за то, что служил с тобой, – писал Че. – Редко встречается такая блестящая государственная мудрость, как у тебя… Я горжусь тем, что следовал за тобой не задумываясь, доверяя твоему разуму…» – и дальше в той же подобострастной манере, позорной даже для придворного евнуха.
