В одном из спектаклей у нее была роль заднего плана. Несложная, безмолвная. Она, влюбленная в главного героя, должна была появиться на сцене, а потом исчезнуть. И все.
Для Фаины Раневской сыграть эту роль было и сложно, и просто. Сложно потому, что перед ней стояла задача показать зрителю искреннюю влюбленность и сделать это без слов, за несколько коротких минут. Просто потому, что к этому времени Фаина Раневская буквально боготворила главного актера театра. Она была искренне влюблена в него.
Стоит вот что еще сказать. Театры в Крыму, многочисленные, самые разные, не отличались высоким профессионализмом. Режиссеры преследовали одну-единственную цель: чтобы отдыхающей публике было не скучно, а весело. Поэтому они ставили простые спектакли в основном любовной тематики, безо всяких глубоких измышлений.
Свою роль Фаина Раневская могла сыграть, элементарно выйдя и встав где-то в уголке на заднем плане. Кто-то из персонажей пьесы сказал, что есть еще одна дурочка, влюбленная в героя. Вот выйди и покажись.
Но это была Раневская. Она уже с первых ролей не давала себе никаких скидок даже в таких пустяковых постановках. Надо сыграть так, чтобы зритель увидел и поверил.
Растерянная от сверхзадачи, поставленной самой себе, она решилась подойти к главному актеру, своей мечте, и спросить, как же ей играть.
– Милочка, ты меня там любишь? – небрежно поинтересовался актер. – Прекрасно, тогда плачь!
Фаина Раневская плакала. Она вышла и безмолвно – ведь по сценарию тут нет никаких рыданий! – глотала слезы, буквально пожирая глазами свою любовь.
Черт возьми, но зрители заметили эту плачущую девушку, поняли ее любовь! Она ощутила волну сочувствия, идущую из зала.
Спектакль закончился, а она продолжала плакать. Уже почти вслух, совершенно по-настоящему.
– Душечка, что с тобой? – решил снизойти да нее главный актер. – Почему ты плачешь?
– Потому что я люблю вас, – ответила зареванная Фаина Раневская.
Актер на минуту задумался и продолжил:
– Вы снимаете квартиру неподалеку? Одна? – Он услышал утвердительный ответ и тут же продолжил: – Тогда, милочка, ждите меня сегодня в семь часов! – Актер совсем по-отечески тронул голову девушки.
Фаина Раневская летела на свою съемную квартирку не просто окрыленная. Она была безумно счастлива и озабочена. К ней придет такой мужчина, а что у нее есть? На ней самой?.. Боже, разве же в таком белье можно принять мужчину? В этом платье?
Для ясности следует заметить, что все свои театральные костюмы актеры типа Раневской, то есть новички, пока не вписавшиеся в основной костяк театра, должны были покупать за собственные деньги. Раньше, в Москве, на средства, присланные матерью, Фаина купила несколько красивых платьев. Теперь одно из них она несла продавать или обменять. У нее не было белья, достойного такого мужчины! Это же ужас!
За полчаса до прихода актера Фаина, вся избегавшаяся, села и стала терпеливо ожидать. Квартира была выдраена набело, все сияло чистотой и свежестью. Лампа под новым темным абажуром светила таинственно и располагала к единению душ и сердец. Два только что купленных бокала, бутылка вина на столе, еще две – в небольшом кухонном шкафчике.
Фаина ждала. Ее сердце стучало все сильнее.
Ровно семь.
Никто не постучал в дверь. Прошло пять минут, потом десять, четверть часа. Актера не было. Фаина осторожно выглянула из квартиры – улица была пустынной, неживой. Никто к ней не шел.
В растерянности она вошла в дом, зачем-то стала опять протирать бокалы, переставлять с места на место бутылку красного виноградного вина. Потом Фаина села и смотрела на тени от абажура, которые пестрели на сером низком потолке.
Она услышала уверенные громкие шаги. Тут же кто-то затопал возле двери, постучал в нее. Девушка бросилась открывать.
Ее пьяное театральное божество стояло, чуть покачиваясь, держа в одной руке бутылку дорогущего коньяка. Актер улыбался, ничуть не смущаясь.
– Ты позволишь, душечка? Ты же обещала, так?
– Да-да, конечно, – пролепетала Фаина, отступая в комнату.
Актер уверенно, по-хозяйски шагнул вовнутрь, огляделся по сторонам, удовлетворенно хмыкнул и спросил:
– Клопов в кровати нет?
– Нет, – опешив, еле выдавила из себя Фаина.
– Это хорошо, замечательно. – Актер поставил бутылку на стол и крикнул в дверь, все еще открытую: – Люсик, солнышко, заходи!
В комнату зашла полноватая женщина среднего роста. В этой особе было что-то вызывающее: во взгляде, в улыбке, в походке, в одежде. Она точно так же, как и актер, окинула оценивающим взглядом комнату, особенно кровать, где Фаина два часа назад постелила свежее белье, и удовлетворенно хмыкнула.
Актер улыбнулся, подытоживая эти смотрины, встал вплотную к Фаине, взялся за пуговку платья на груди и стал говорить:
– Милая, ты же меня любишь, да? Я тебя прошу оказать мне совсем маленькую услугу: сходить погулять. Всего два часика. Нисколько не вру – ровно два часика. А, деточка? Иди, погуляй…
Фаина плохо соображала, что делала. От осознания того, что произошло нечто страшное, очень мерзкое и гадкое, в ней все горело. Она набросила на плечи пальто, выскочила на улицу, уже почерневшую. Хорошо, что начался дождь. Если бы на улице было тихо и уютно, она не вынесла бы контраста умиротворенной природы и чувств, бушевавших в груди.
Фаина шла без цели, не задумываясь, шла долго, поворачивая раз за разом в самые темные улочки. Она тихо плакала, кусала уже опухшие губы.
Девушка устала, промокла до нитки, озябла до полного бесчувствия пальцев ног и рук. Только за полночь она вернулась в свою съемную квартирку.
Горела лампа под темным абажуром. Измятые простыни на растерзанной кровати откровенно рассказывали о похотливой страсти, недавно бушевавшей здесь. На столе бутылки с недопитым коньяком и вином, один бокал на столе, второй, разбитый, – на полу.
Фаина с остервенением мыла уцелевший бокал, потом яростно сорвала с себя мокрое платье и новое белье, переоделась в сухое, присела к столу. Она налила полный бокал вина, выпила залпом. Закурила. Девушка почувствовала, как легкое тепло внутри ее стало осторожно входить в руки и ноги, разливаться дальше по телу.
Она сидела, пила и курила до глубокой ночи.
Через два дня ее недавнее божество, главный актер театра снова подошел к ней, улучив минуту уединенности.
– Душечка, ты меня по-прежнему любишь. Я это чувствую. Сегодня я хочу прийти в гости именно к тебе и…
– Милый!.. – вдруг нежно перебила его Фаина. – Уже занято. Ко мне сегодня приходят два грузчика.
– Как это грузчики?.. – опешил актер. – Вы – такая замечательная актриса, и вдруг какие-то грузчики?
– Ну и что? – Фаина улыбнулась. – От них пахнет рыбой, не так ли? Но это гораздо лучше, чем запах псины.
