— Ну, исключая «козлов драных» и еще кое-какие идиоматические выражения, — ехидно уточнил каперанг.
— Валентин, не смущай человека, — нахмурился контр-адмирал. — Мат на войне — оружие, сравнимое с главным калибром.
После этих слов у меня с души камень упал. Знаете, не очень здорово каждую секунду внутренне спохватываться: «Ой, да я же этих вот офицеров матом обложил в открытом эфире! На всю Галактику!»
Я живо закивал.
— Да, готов подтвердить содержательную сторону своего обращения. С моей точки зрения, битва за Город Полковников нами проиграна. Я хочу сказать: проиграна, если вы не вмешаетесь в нее немедленно. Если вы учтете мою оценку обстановки — значит, мы с капитан-лейтенантом Меркуловым летели к вам не зря.
— Я, как начштаба ГУФ, должен вам сказать, лейтенант, что летели вы не зря, — торжественно сказал контр-адмирал. — Принятый план сражения подразумевал, что если с КП главкома не будет передан сигнал, уточняющий использование наших крейсеров, то мы вступим в бой в 22.00 16 марта. То есть спустя еще шестнадцать часов.
Я не удержался — хотя подобные вопросы совсем не моего ума дело:
— Но почему, товарищ контр-адмирал?! Почему так?! Чего бы вы ждали еще почти сутки?!
Валентин Олегович и Борис посмотрели на меня с испугом. Дескать: «Парень, ты герой, конечно, но понимать же надо! Командиры не привыкли оправдываться перед лейтенантской мелюзгой в тех случаях, когда их стратегические замыслы неземной красоты превращаются в розовое месиво на танковых траках!»
Контр-адмирал, однако, ответил. Притом честно и просто:
— Ну кто же думал, Саша, что Шахрави такой жеребчик! Мы рассчитывали, что он будет работать осторожнее, на высадку пойдет только сейчас и, стало быть, завязнет в наземных боях как раз на исходе 16 марта.
При этих его словах погас свет, а весь корабль заныл, застонал на высокой душераздирающей ноте.
Как ни странно, это не произвело на отцов-командиров особого впечатления.
— Снова Минглиев пустил Зальцбрудера порулить, — прокомментировал Валентин Олегович.
— Ну да, Кригсфлотте на боевом, — хохотнул Борис. Все трое засмеялись чему-то своему.
— Ладно, орлы междумирья, — посерьезнев, сказал контрадмирал. — Полетели войну выигрывать.
— И точно, самое время, Кондрат Леонтьевич, — согласился каперанг. И простецки добавил: — А Минглиеву я сейчас лично жопу развальцую.
— По логике так надо бы Зальцбрудеру, — заметил инженер.
— Не, Зальцбрудеру нельзя. Европа! Не поймут!
Все снова жизнерадостно загоготали.
Дважды мигнув, нехотя включились лампы. При их свете я увидел, что мои собеседники уже стоят на ногах. Физиономии довольные, улыбки хищные, на выпуклых лбах стратегов сияют бриллиантики пота. Только тогда я обратил внимание, что кожа звездолетчиков имеет психоделический лимонный оттенок, и даже белки глаз — желтые, с розовыми мраморными прожилками.
— Лейтенант, нечего киснуть, идем с нами. — Каперанг пригласительно помахал рукой. — Историю писать будем, с товарищем Ксенофонтом на пару.
Отцы-командиры, дорогие, как же вы войну выигрывать собрались? Историю писать?! На таком-то гробу, с таким-то экипажем?
— А вот и наши клиенты, — весело сказал Филипп, контролер боевого информационного поста. У Филиппа были длинные засаленные космы, манеры варвара и тусклые звездочки лейтенанта.
На экране, по которому он постучал грязным ногтем, светилась неровная цепь пятнышек. Раз в несколько секунд пятнышки полностью растворялись в сплошной пелене помех.
— Это что… аналоговое устройство? — тихо ахнул я.
— Да. Масс-локатор. Ловит гравитационные «тени», которые отбрасывают в граничный слой сравнительно крупные массы. Эта штука заменяет нам радар. При убранных перископах — единственный источник сведений о положении дел в пространстве.
— А почему нельзя оснастить масс-локатор фильтрами и нормальным цифровым терминалом?
— Потому что нельзя, — окрысился Филипп. — Тихо, Саша, сейчас начнется.
И точно: началось!
— Есть контакт! Кильватерная колонна, семь единиц, предположительно авианосцы. Скорость…
Вахтенный инфопоста, который сидел рядом с нами, отбарабанил параметры движения противника. Филипп сказал:
— Данные подтверждаю…
И повторил слово в слово сказанное вахтенным. Командир Валентин Олегович:
— Доклад принял.
Тоже вот специфика: Филипп не имел в центральном отсеке собственных, независимых функций. Вся его работа заключалась в том, чтобы смотреть на такой же экран, как у вахтенного офицера своей БЧ, и сверять его доклад с показаниями второго комплекта приборов.
«Боятся, что кого-то пробьет шиза, — подумал я. — Ну да, как там в линейном флоте говорят? «Самая большая пробоина на корабле — это дыра в голове командира». В случае космической субмарины, надо думать, такая пробоина может стать фатальной, даже если возникнет в голове последнего мичмана».
Снова вахтенный:
— Наблюдаю исчезновение головной цели!
— Данные подтверждаю, — согласился Филипп. — Он взорвался, Валентин Олегович! Пошел прахом!
— Спокойно, Филя, спокойно…
Но в голосе командира тоже слышалось затаенное торжество. Поглядев на свой огромный пульт и охватив одним взглядом сотни приборных шкал, он звонко приказал:
— Вперед одна четверть. Курс…
— А клонский авианосец не мог просто уйти в Х-матрицу? — спросил я Филиппа.
— Нет. Скорость в момент потери контакта была не та… Авианосец разнесло на куски. Обломки сравнительно легкие, масс-локатор их не видит.
— Отчего же он взорвался?
— Саша, ну отчего? Отчего, а?! Оттого, что наши тут уже отметились! Значит, этот авианосец еще час назад получил свою порцию торпед, потихоньку трещал по швам, а сейчас ахнул люксоген!
Да, я выказал недюжинную тупость. Ведь меня в принципе уже ввели в курс…
Другие-то Х-крейсера все время находились на позиции, поддерживая постоянный масс-локационный контакт с авианосцами Шахрави. При этом «Ключевский», флагман адмирала Иноземцева, каждую четверть часа поднимал в обычное пространство антенны, ожидая кодированного сообшения от «Ксенофонта».
После разговора со мной контр-адмирал Доллежаль в ближайший сеанс связи передал на «Ключевский» полученную от меня информацию. Флагман немедленно атаковал, тем самым показав всей «волчьей стае», что время пришло.
Пришло время, братцы!
Ну а «Ксенофонт» что? Терял время, вот что. Сперва он собирал над Южным полюсом свои истребители, потом тащился в зону экваториальных орбит, занимал позицию… Поспели мы в аккурат к шапочному разбору. Другие Х-крейсера уже успели отстреляться, после чего отошли в заранее намеченный район вне плоскости системы, где можно было перезарядить шахты, поднять антенны и обменяться впечатлениями.
