Поезда за то время, что мы тут находились, проходили дважды, и когда послышался очередной шум, я понял, что это наш, поэтому, сунув щенка обратно под куртку, фляжку и миску по карманам и вернувшись на перрон, направился к колодцу.
– Куда? – преградил мне путь полицай.
– К колодцу, попить хочу, да и воды с собой набрать.
– Пусти его, – разрешил другой полицейский, и первый отступил в сторону, опуская винтовку.
Добежав до колодца, у которого стояло двое парней, я налил из ведра воды и убрал отяжелевшую флягу обратно в куртку. Напившись сам, рванул обратно, по пути заскочив в самый обычный на вид туалет.
У перрона уже стоял эшелон, и к моему удивлению, в нем действительности были теплушки. Моя лапша, развешанная на ушах слушателей в Луцке, превращалась в реальность.
Как я понял, передние теплушки уже были полны, но их не открывали, за этим пристально следили немецкие часовые, нас загоняли в крайние, я попал в предпоследний вагон, после чего нас пересчитали, створку закрыли, и щелкнула щеколда.
В вагон я забрался первым, подсуетился, и пока другие потерянно залезали следом – они думали, их в достаточно комфортабельных условиях повезут, поднялся по перекладинам на верхние нары, тут были хорошо пригнаны доски и не особо дуло. Положив рядом мешок, я улегся с удобствами, уложив щенка на свою кепку между мешком и собой, чтобы его никто не увидел. Однако тот, успев выспаться, попытался выбраться из того импровизированного загона, в который я его убрал. Пришлось развернуться спиной к людям и лицом к стене вагона и немного с ним поиграть. Голову я положил на мешок, так охраняя его, да и мне было удобно. Щенок действительно оказался игривым, так что я отвлекся на некоторое время, во зясь с ним, но изредка поглядывая, как рядом со мной устраиваются два парня. Оба мне были незнакомы. Наверное, ехали в другой машине.
– О, щенок! – воскликнул один из парней, заметив моего мелкого пока друга, когда тот встал на задние лапы и, ухватив передними лапами мою правую руку, игриво покусывал мои пальцы. Вот он и рассмотрел характерные уши. У щенка они уже начали вставать торчком.
– Куда?! – рявкнул я, когда к щенку потянулась грязная пятерня. – Уши не трогай, по холке и спине гладь.
Весть, что здесь есть маленький щенок, мгновенно распространилась по вагону, особого ажиотажа это не вызвало, но легкий интерес был. Действительно, что тут такого? Щенок, он и есть щенок.
Еще когда я забирался в вагон, то успел осмотреться. Были нары трехуровневые, покрытые тонкой прослойкой соломы, но было и свободное место. В углу находилась параша из большого ведра. Кстати, девчат у нас в вагоне не было, иначе бы они затискали щенка, только парни. Нас разделили по половому признаку, уже хорошо.
Когда состав тронулся, я достал из карманов флягу и миску, убрал их в угол к мешку и прикрыл глаза, отдыхая. Щенок немного походил в импровизированном загоне, даже вставал на задние лапы, выглядывая, полакал воды, но потом я уложил его на свою кепку, и он, повозившись, тоже стал подремывать.
В туалет я сходил, когда флягу наполнял у колодца, но некоторые, видимо, не успели этого сделать или не догадались, поэтому бегали к ведру. Хорошо, что оно стоит с другой стороны вагона, удобное место я нашел. Ехали мы спокойно, ни особых таких разговоров, ни попыток выйти в лидеры не было. Все устали от сегодняшнего дня и отдыхали, кто на нарах, кто на полу. Народу в вагоне было человек тридцать, так что, в принципе, места хватало. Но как оказалось, это еще было не все. До темноты мы остановились на еще одной станции, створка вагона отошла, и к нам полезли еще парни. В этот раз набилось достаточно, порядка шестидесяти человек. Стоя, конечно, ехать не пришлось, можно было найти место, чтобы сесть, но все же тесновато стало. Шли переговоры, были угрозы, в одном месте даже до драки дошло, когда сбитая группа новичков выкидывала с нар стариков, но меня эта мышиная возня не волновала. Меня не трогают, и ладно.
Довольно быстро наступила темнота, да и в вагоне не сказать, что было светло, два наличных окошка были заколочены досками, так что когда окончательно стемнело, многие начали устраиваться на ночь. Даже к нам на нары залезли еще двое, пришлось потесниться.
– Еще раз попробуешь меня притиснуть к стене, горло вырву. Ясно? – холодно сказал соседу, который уже дважды пытался сдвинуть меня с места. Тот понял, и всю ночь я проспал нормально, больше не толкали.
Когда я продрал глаза, то вздрогнул. Кепка была пуста. Миска, мешок и фляга лежали на месте, а вот щенка уже не было, а я ведь начал к нему привыкать. Резко обернувшись, я схватил за горло соседа и, сдавливая гортань, тихо спросил:
– Где щенок, гаденыш?
Тот отвечать не мог, только хрипел с расширенными от ужаса глазами, но руку поднять смог и показал дрожавшим пальцем в противоположную сторону вагона. Отшвырнув его в сторону, я перебрался еще через шестерых парней и, спрыгнув на пол, чуть не придавил рыжего паренька. Быстрым шагом направился к небольшой кучке попутчиков, что окружили участок пола и смеялись, что-то выкрикивая.
Подойдя, я заглянул через плечо крайнего. Там мой щенок крутился и визжал, когда в него со всех сторон тыкали пальцами. Молодым ублюдкам доставляло удовольствие мучить моего маленького друга, и они ржали, продолжая свое дело. Я даже пошатнулся, мне показалось, что это Шмель в кругу и издеваются над ним, но быстро пришел в себя и перешел в состояние контролируемого бешенства.
Ухватил того, за спиной которого я стоял, за голову и с хрустом свернул ему шею. После чего проделал ту же процедуру со вторым, и когда освободился проем, протянул руку, подхватил щенка и сунул его себе подмышку, он к этому месту и запаху уже привык, быстро успокоиться, сообразив, что вернулся к хозяину.
– И чья это была идея? – холодно спросил я, поглаживая дрожавшего под моей курткой щенка.
– Ты что сделал, сволочь?! – заорал самый здоровый из восьми подонков, что издевались над животным. Сейчас уже шести.
– Наказал… Так я не слышу ответа, чья была идея мучить моего друга?
– Ах ты!.. – бросился ко мне тот, что стоял справа, но отлетел в сторону, получив мощный удар ногой в живот. Не жилец, я ему нутро порвал. Я таким ударом доски ломаю, не то что хрупкий человеческий организм.
– Парни, вы все равно все умрете. Я не прощаю, когда мучают моих друзей, лучше выдайте мне зачинщика, уйдете легко.
– Бьем! – рявкнул тот здоровяк, и оставшаяся пятерка бросилась на меня. Разом, по команде.
И так было понятно, что идея добраться на этом поезде до Германии проваливалась. Как только эшелон остановится и проверят, что тут происходит, то и возьмут меня под белы рученьки. Так что шанс один, рвать когти, но перед этим…
Щенка я предварительно достал и поставил на ближайшие нижние нары. Тот уже немного пришел в себя и перестал дрожать, но то, что я снова оставил его одного, ему не понравилось, и он заскулил, однако никто из тех, кто находился рядом, к нему не подошел. Более того, еще и отодвинулись.
