– Я за ним проследил, Михал Михалыч! – отозвался второй, гнусавый и простуженный. – Как вы велели, проследил до самого конца!
– И что сумел выяснить?
– Во-первых, машина… темно-зеленый «Фольксваген» номер…
За дверью возникла небольшая пауза – должно быть, хозяин магазина записал номер автомобиля. Дина пожалела, что не может сделать то же самое, ей оставалось надеяться на свою память.
– Так, это хорошо, – проговорил хозяин, – по номеру можно будет пробить человека…
– Но это еще не все, Михал Михалыч! – перебил его второй. – Как я уже сказал, я проследил его до конца…
– Что значит – до конца?
– До дома, точнее, даже до самой квартиры. Он живет на Лиговском проспекте, дом сорок пять, квартира в подворотне, наверное, бывшая дворницкая…
– Почему ты думаешь, что он там живет? – переспросил хозяин. – Может, в гости к кому-то заехал. К примеру, к знакомой женщине. Или, наоборот, к мужчине.
– Не в гости, Михал Михалыч! Сами посудите, разве бы он поехал в гости с такой дорогой табакеркой?
– Ну, не знаю…
– А самое главное – он открыл дверь той дворницкой своими ключами! Так что точно вам говорю – его эта квартира! Ну, или живет он там… И значит, табакерка – там, в этой квартире! Так что можно Григория посылать!..
– Наверное, ты прав, – смягчился хозяин, – хорошая работа, Иннокентий!
– Так, может, Михал Михалыч, я заслужил повышение?
– Ну уж, сразу и повышение! – оборвал его хозяин. – Иди пока в зал, смени Ростислава, а то он там явно не справляется! Сам знаешь, у нас покупатели редко бывают…
Дина метнулась прочь от двери и выскользнула в торговый зал магазина, если можно так назвать эту крошечную захламленную комнатку.
Надежда все еще вела нескончаемую дискуссию с продавцом Ростиславом.
– Если вам не нравится балерина, – тянул тот своим простуженным голосом, – берите вот эту пионерку.
Даже сейчас было видно, что щеки у пионерки краснее ее галстука, а выражение лица чрезвычайно веселое, и рот открыт – наверное, она пела.
– Состояние намного лучше, – гнул свою линию продавец, – и высокое качество фарфора…
– Вы считаете, это высокое качество? – Надежда с сомнением вертела в руках статуэтку.
– А как же! Это же императорский фарфоровый завод!
– Императорский? Почему же тогда пионерка? Вы меня извините, но пионерка с императорским заводом как-то не стыкуется!
– Ну, бывший императорский…
– Ну, не знаю…
– Зато эта статуэтка напомнит вашей подруге о ее пионерском детстве. Ведь она была пионеркой?
– Что вы этим хотите сказать? – фыркнула Надежда. – Да за такой намек на свой возраст Наина Борисовна на нас разозлится! Она с нами вообще перестанет разговаривать!
В это время Дина подхватила Надежду под руку и зашептала громким свистящим шепотом:
– Уходим! Уходим немедленно!
– Куда же вы? – расстроился Ростислав, когда женщины направились к выходу. – Я вам еще не все показал! Если вам не нравится пионерка, может быть, возьмете собаку?
– Сами берите свою собаку! – отмахнулась Надежда и выскочила на улицу.
– Зачем ты меня увела? – спросила Надежда, как только они отошли на безопасное расстояние от магазина. – Я еще толком не успела разговорить продавца…
– Зато я успела многое услышать.
– Ну, и что тебе удалось узнать? Кто был тот тип, который прошел в служебную дверь?
– Наверное, другой продавец. Но нам очень повезло – именно его хозяин послал проследить за тем человеком, который приносил к ним нашу табакерку!
– Вот уж действительно повезло! – оживилась Надежда. – И что ты услышала?
– Во-первых, мы совершенно правильно догадались. Табакерку украл у Виктории ее хахаль. Помнишь, на какой машине она приехала в аэропорт?
– На темно-зеленой, – не задумываясь, ответила Надежда.
– Точно, и тот тип, который за ним следил, сказал, что это был темно-зеленый «Фольксваген». И номер я запомнила… дай скорее листок бумаги, я запишу, пока не забыла!
Надежда нашла в сумке салфетку, и Дина записала на ней номер губной помадой.
– Отлично, – одобрила Надежда. – По номеру мы можем узнать владельца машины…
– Нам это не понадобится, все еще проще. Он проследил за ним до квартиры.
– Что, до квартиры, где он живет с Викторией?
– А вот и нет! – перебила ее Дина. – Совсем до другой квартиры, на Лиговском проспекте! Так что этот тип обвел Викторию вокруг пальца и сбежал от нее с табакеркой!
– Кто бы сомневался! Значит, еще не все потеряно, мы можем вернуть твою табакерку!
– Только нужно поторопиться. Хозяин магазина собирается послать туда какого-то Григория. Судя по их замашкам и по порядкам в магазине, это наверняка настоящий головорез…
Виктория вернулась домой и первым делом набрала мобильный номер Стасика. Однако бездушный механический голос сообщил, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Виктории показалось, что в этом мертвом механическом голосе прозвучало злорадство.
Если до этого у нее еще оставались какие-то сомнения, то теперь они растаяли, как последний снег под лучами весеннего солнца.
Мерзавец Стасик обманул ее, обвел вокруг пальца, кинул на ржавый гвоздь! Каким-то образом по дороге в аэропорт он украл драгоценную табакерку, бросил Викторию в аэропорту и теперь прячется от нее! Даже телефон выключил, гад!
В душе Виктории отчаяние боролось с яростью. И как обычно бывает, ярость победила.
Нет, она не сложит руки, не сдастся! Стасику это не сойдет с рук! Она найдет этого подонка, расцарапает его наглую физиономию и отнимет у него табакерку!
Надо же – телефон выключил!
Но зачем ей телефон, она поедет к нему домой и разделает его, как Бог черепаху!
И Виктория поехала на ту квартиру, где жил Стасик. На ту квартиру, где они не раз встречались, на ту квартиру, где было их любовное гнездышко.
Она сама не помнила, как доехала до его дома, как взлетела по лестнице на четвертый этаж, и осознала себя перед дверью его квартиры, с пальцем, прижатым к дверному звонку.
За хлипкой дверью раздались шаркающие шаги, и раздраженный женский голос проговорил:
– Ну что звонишь, что трезвонишь? Сейчас открою!
Дверь действительно открылась, и Виктория увидела на пороге коренастую тетку лет шестидесяти в красном тренировочном костюме, с волосами, закрученными в тугой узел. Лицо этой тетки показалось Виктории смутно знакомым.
– Ты чего трезвонишь? – спросила тетка, оглядывая Викторию. – Ты вообще кто такая?
