Это был невысокий плотный человек лет пятидесяти, с длинными, как у обезьяны, руками и крупной плешивой головой. Блестящую лысину обрамляли длинные, неопрятные пряди рыжевато-седых волос. На широком носу сидели круглые металлические очки с толстыми стеклами. Одет он был в мятый клетчатый пиджак, покрытый жирными пятнами, и клетчатую же несвежую рубашку. В общем, производил чрезвычайно отталкивающее впечатление.
В узких кругах торговцев антиквариатом этот малоприятный человек был известен под выразительной кличкой Бармаглот. Этой кличкой он был отчасти обязан своей фамилии – Глотов, но в еще большей степени – своим замашкам мелкого, но опасного хищника.
Бармаглот вел бизнес сомнительными, а иногда и совершенно незаконными методами. Он не считал зазорным шляться по помойкам в центре города, особенно возле домов, которые шли на капитальный ремонт, поскольку знал, что их жильцы зачастую выбрасывали старинные вещи, истинной ценности которых не представляли. Кроме того, Бармаглот отыскивал последних старушек, у которых сохранились жалкие остатки прежней обстановки, и выманивал их за гроши. Если же какая-нибудь старушка упиралась и не соглашалась отдать свои жалкие сокровища, Бармаглот подсылал к ней громил, которые решали вопрос силовыми методами. Заполучив какую-нибудь редкость в отвратительном состоянии, Бармаглот доводил ее до ума, для чего держал двух замечательных мастеров. Иногда же он не гнушался и откровенными подделками.
Не секрет, что раздобыть и отреставрировать предмет антиквариата – это только полдела, самое трудное – найти на него покупателя. Приличные, респектабельные коллекционеры не желали иметь с Бармаглотом ничего общего, так как знали о его темных делах, да и вещи у него были сомнительного качества. Но Бармаглот нашел специфическую клиентуру: бывших уголовников, которые пытались стать уважаемыми членами общества, для чего хотели обзавестись приличной обстановкой, немыслимой без какого-то антиквариата. Эти бывшие братки ничего не имели против сомнительных методов Бармаглота и считали его крупным экспертом в своей области.
– Ну, что здесь у нас такое? – проговорил Бармаглот, одним взглядом схватывая ситуацию.
– Да вот, Михаил Михайлович, гражданин принес изделие, хочет его продать, но у него завышенные представления о ценах…
– Покажите, что там у вас…
Посетитель снова развернул платок и предъявил Бармаглоту табакерку. В глазах Бармаглота на мгновение вспыхнул огонек, который он тут же притушил и спросил с ленивой растяжкой:
– Ну, и сколько же вы за нее хотите?
– Ну, я не знаю… – посетитель нервно потер руки. – Вы мне сами скажите… только вы уж назовите настоящую цену, а то я сразу уйду в другой магазин! Или вы думаете, что я ничего не понимаю в таких вещах и меня можно наколоть, как лоха? Нет, я не такой! Вы уж назовите мне настоящую цену!
– Настоящую? – переспросил Бармаглот.
– Ну да, настоящую! А то ваш продавец сказал – двенадцать тысяч рублей! Это же несерьезно!
– Двенадцать тысяч? – недоверчиво переспросил Бармаглот и повернулся к продавцу. – Иннокентий, это правда?
– Ну да… – продавец смущенно потупился и переступил с ноги на ногу.
Лицо Бармаглота посуровело.
– Как ты мог! – воскликнул он гневно. – Ты же знаешь, политика нашего магазина – честность! Мы обязаны давать за каждую вещь ее настоящую цену!
– Вот именно – настоящую цену! – подхватил посетитель и злорадно взглянул на продавца.
– Если такое повторится – ты вылетишь на улицу! – гремел Бармаглот. – Думаешь, ты незаменимый? Незаменимых у нас нет!
– Это не повторится, Михаил Михайлович! – испуганно проблеял продавец. У них эта сцена была отлично отработана и повторялась по нескольку раз на дню.
– То-то, не повторится! – Бармаглот еще раз грозно сверкнул глазами и повернулся к посетителю. – Извините его, он молодой, еще не успел усвоить принципы нашего бизнеса. Но он исправится. Так о чем же мы говорили?
– О настоящей цене на эту вещь, – напомнил посетитель.
– Ах да! Конечно, двенадцать тысяч за такую красивую имитацию – это смешная цена…
– Конечно, смешная! – перебил его посетитель.
– Да, она стоит больше. По крайней мере, четырнадцать тысяч…
– Что?! – посетитель снова начал заворачивать табакерку.
– Самое большее – четырнадцать тысяч пятьсот. Но это уже предел, при такой цене я торгую себе в убыток.
– Да вы что?! – воскликнул посетитель и бросился к дверям, прижимая к груди завернутую в платок табакерку.
Бармаглот проводил его долгим взглядом, повернулся к продавцу и приказал:
– Проследи за ним! Узнай все, что сможешь! Мы не должны упустить эту табакерку!
– А кто же будет в зале?
– Ростислав покараулит. Все равно никаких покупателей нет и не предвидится.
Выйдя из магазина, Иннокентий быстро огляделся.
Недавнего посетителя он увидел в квартале от магазина: тот как раз садился в темно-зеленый автомобиль. Иннокентий скользнул в припаркованную возле самого магазина неприметную серенькую «Тойоту», и, как только машина клиента поехала вперед, пристроился позади нее, пропустив вперед один автомобиль.
Как сам Иннокентий, так и его машина обладали неприметной внешностью и совершенно не бросались в глаза, поэтому ему удалось проследить за владельцем табакерки до самого конца его маршрута. А закончился этот маршрут не слишком далеко: темно-зеленая машина выехала на Невский, миновала площадь Восстания, свернула на Лиговский проспект и остановилась возле невзрачного шестиэтажного дома из темно-красного кирпича.
Здесь Иннокентию определенно повезло: выйдя из машины, владелец драгоценной табакерки направился не к подъезду, а к темной подворотне. Внутри этой подворотни обнаружилась единственная дверь – видимо, бывшей дворницкой. Иннокентий заметил, как мужчина подошел к этой двери и открыл ее своими собственными ключами.
Успех был стопроцентный: ему удалось выяснить не только номер машины клиента, но и его адрес. При квалификации Бармаглота дальнейшее не представляло проблемы.
Однако Иннокентий не спешил порадовать своего шефа. Вместо этого, как только клиент скрылся за дверью бывшей дворницкой, Иннокентий достал из кармана мобильный телефон, набрал номер и, услышав ответ, проговорил:
– Степан Платонович, это Иннокентий. Ну да, из магазина на улице Рубинштейна. К нам сегодня заходил человек, он предлагал купить табакерку. Ту самую табакерку, о которой вы говорили! Да, я совершенно уверен!
Надежда решительно толкнула дверь антикварного магазина и вошла внутрь. Над ее головой глухо звякнул дверной колокольчик. Дина последовала за ней.
Женщины огляделись. Магазин был маленький, грязноватый, тускло освещенный единственным светильником, переделанным из старой керосиновой лампы. Представленный на полках товар подходил скорее для лавки старьевщика, чем для антикварного магазина. Треснувшие фарфоровые статуэтки, щербатые чашки, разрозненные оловянные солдатики и прочие сомнительные предметы старого быта были покрыты толстым слоем многолетней пыли.
