Книга Падение Берлина. 1945, страница 74. Автор книги Энтони Бивор

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Падение Берлина. 1945»

Cтраница 74

Ни Сталин, ни Черчилль в то время не знали, что президент Рузвельт уже не в состоянии самостоятельно читать их телеграммы, хотя он все еще отвечал на них. В пятницу 30 марта Рузвельта посадили на поезд, отправлявшийся в Уорм-Спрингс, штат Джорджия. Эта была его последняя поездка. Когда президент садился в ожидавший его лимузин, он производил впечатление человека, едва осознающего, что с ним происходит. Все присутствующие были глубоко шокированы его состоянием. Менее чем через две недели Рузвельт скончался. Его место в Белом доме занял вице-президент Гарри Трумэн.

11 апреля американские войска достигли Магдебурга. На следующий день они форсировали Эльбу южнее города Дессау. Прорабатывался план, по которому американцы могли быть в Берлине уже через сорок восемь часов. Эти расчеты вовсе не являлись фантастическими. К западу от немецкой столицы в то время находились лишь отдельные подразделения СС.

В тот же самый день многих немцев потрясли слова, прозвучавшие в эфире радиостанции французского правительства, обосновавшейся в Кельне: "Германия, твое жизненное пространство является теперь твоим пространством смерти" [494] . Подобные фразы германское население могло бы скорее ожидать из уст Ильи Эренбурга.

11 апреля в газете "Красная звезда" вышла последняя и самая противоречивая за годы войны статья Эренбурга. Она называлась "Хватит" [495] . В ней писатель отмечал, что Германия умирает жалко, "без пафоса и достоинства". Эренбург призвал читателей вспомнить, с чего все начиналось парады, Шпортпаласт в Берлине, где Гитлер кричал о том, что он собирается покорить весь мир. "Но где он сейчас? В какой норе?" Эренбург писал о том, что Гитлер подвел германский народ к пропасти, а сам предпочитает не показываться на людях. Писатель был убежден, что Германии уже не существует, а есть только одна огромная банда. В той же самой статье Эренбург не без горечи сравнивал сопротивление, оказываемое немцами на Восточном фронте, с их поведением на Западном. Он взывал к "ужасным ранам", нанесенным России, о которых западные союзники не хотят знать. После этого он упомянул о некоторых преступлениях немцев во Франции, в частности о жертвах деревни Орадур. Эренбург заметил, что подобных деревень во Франции всего четыре, но сколько их в Белоруссии? Сколько в Ленинградской области?

Возбуждающая риторика Эренбурга часто не стыковалась с его собственной точкой зрения. В своей статье он как бы оправдывает грабеж. Он признает, что германские женщины теряют свои меховые пальто и ложки, которые у них крадут. Здесь следует добавить, что традиционно в Красной Армии грабеж сопровождался еще и изнасилованием. Однако, выступая незадолго до этого перед слушателями Академии имени Фрунзе, Эренбург критиковал Красную Армию за грабежи и разрушения, содеянные ею в Восточной Пруссии, и списывал все эти факты на чрезвычайно низкий культурный уровень войск. Лишь однажды он косвенно упомянул об изнасилованиях, отметив, что советские солдаты не прочь делать "комплименты" немецким женщинам [496] . Глава СМЕРШа Абакумов донес Сталину о неверных оценках Эренбурга. Тот, в свою очередь, расценил поведение писателя как "политически вредное". Донесению Абакумова вторила информация о положении в Восточной Пруссии от графа фон Айнзиделя, сотрудника контролируемого НКВД национального комитета "Свободная Германия". Все вместе это привело к большому пересмотру советской политики в отношении немецкого населения.

Тон и содержание статьи Эренбурга от 12 апреля не являлись более кровожадным, чем его предыдущие обличительные статьи. Однако, к изумлению автора, эта публикация подверглась уничтожающей атаке, организованной в самых высших эшелонах власти, что свидетельствовало об изменении всей партийной линии. Огорченный Эренбург позднее признавал, что принятая им роль бича, занесенного над немцами, неизбежно сделала лично его символическим предметом, который необходимо было принести в жертву в создавшихся условиях. Советское руководство достаточно поздно, но все же осознало, что ужас, который немцы испытывают перед Красной Армией, лишь усиливает сопротивление частей вермахта и может усложнить работу советской оккупационной администрации в послевоенной Германии. По словам Эренбурга, советское руководство хотело теперь подорвать способность врага к сопротивлению, обещая прощение как раз тем немцам, которые и выполняли все приказы Гитлера [497] .

14 апреля 1945 года в газете "Правда" была опубликована статья Георгия Александрова, главного идеолога в Центральном Комитете Коммунистической партии и руководителя советской пропаганды [498] . Статья резко критиковала Эренбурга. Особое внимание обращали на себя те строки, где отвергались рассуждения писателя о быстром отступления противника на Западном фронте и ставились под сомнение его утверждения, что от Германии осталась лишь одна банда. Нет сомнения, что эта часть статьи Александрова была внимательно просмотрена Сталиным (либо даже написана под его диктовку). Далее в тексте говорилось о том, что, пока одни германские офицеры сражаются за преступный режим, другие кидают в него бомбы или убеждают немецких солдат сложить оружие [генерал фон Зейдлиц и Союз германских офицеров]. То, что гестапо охотится за противниками Режима, как раз и доказывает: не все немцы являются одинаковыми. Но нацистское правительство сумело сыграть на национальных чувствах немцев. Александров также процитировал фразу Сталина, которую тот впервые сказал еще 23 февраля 1942 года, но широкое распространение она получила лишь сейчас: "Гитлеры приходят и уходят, но Германия и германский народ остаются".

Статья Александрова транслировалась по московскому радио, а газета "Красная звезда" перепечатала ее. Опустошенный Эренбург почувствовал себя находящимся в политической изоляции. Его письмо к Сталину с просьбой оградить его от несправедливых упреков осталось без ответа. Однако Эренбург, возможно, так и не осознал, что имелись и другие причины его отставки. Они касались критических выступлений писателя по поводу поведения советских военнослужащих и особенно неспособности офицеров контролировать своих подчиненных. В одном из сообщений с фронта Эренбург упомянул о диалоге, произошедшем между генералом и солдатом. Последний вырезал из дивана кусок кожаного покрытия, когда к нему подошел генерал и предложил прекратить это делать, поскольку данный предмет мебели может быть передан какой-нибудь семье. В ответ солдат лишь произнес, что "ваша жена, может, и получит этот диван, но моя точно — нет", и продолжал резать покрытие [499] . Однако самым серьезным обвинением, припасенным Абакумовым против Эренбурга, было выступление писателя перед слушателями Академии имени Фрунзе. В нем, в частности, говорилось, что русские, возвращающиеся из немецкого рабства, выглядят достаточно хорошо. Девушки, например, накормлены и одеты. Эренбург считал, что статьи, появляющиеся в газетах о жестоком обращении с угнанным в Германию населением, кажутся совершенно неубедительными. Если бы у Эренбурга не было столько страстных поклонников в Красной Армии, то за такие речи он легко мог угодить прямо в ГУЛАГ.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация