Книга Падение Берлина. 1945, страница 30. Автор книги Энтони Бивор

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Падение Берлина. 1945»

Cтраница 30

Желая застолбить за собой сферы влияния, Сталин с напускной серьезностью спросил Черчилля о том, как идут дела в Греции. Согласно так называемому "процентному соглашению", заключенному между Сталиным и Черчиллем в октябре 1944 года, к советской сфере влияния отходили Балканские страны, тогда как к Великобритании — Греция. Советский лидер не должен был вмешиваться в греческие дела, даже в случае возникновения там каких-либо трудностей, поскольку эта страна должна контролироваться англичанами. Казалось, что в Ялте Сталин предлагал расширить "процентное соглашение" в отношении еще двух стран — Польши и Франции. Однако Черчилль, видимо, не расшифровал этого намека. Фельдмаршал сэр Алан Брук подозревал, что было много таких вещей на конференции, которые Черчилль не сумел прочувствовать.

Сталин не ослаблял своего нажима на союзников. Он заявил, что в Польше, в тылу советских войск, было убито двести двенадцать красноармейцев. Черчилль был вынужден согласиться, что нападения бойцов некоммунистического Сопротивления, Армии Крайовой, на советских солдат недопустимы. Премьер-министр не знал в то время, что охранные части НКВД в большинстве случаев сами провоцировали подобные явления. Они производили аресты членов подпольного Сопротивления и часто под пытками заставляли их выдавать имена и местонахождение остальных бойцов. Рузвельт же был слишком истощен, чтобы вмешиваться в дискуссию между Черчиллем и Сталиным. Единственное, на чем он настаивал, — на проведении в Польше свободных выборов. Однако надежда на такой исход была призрачной, поскольку теперь весь механизм управления в польском государстве находился в советских руках. Главный советник американского президента Гарри Гопкинс отмечал, что Рузвельт едва ли воспринимал хотя бы половину сказанного на конференции.

Сталин был убежден, что выиграл у своих союзников. Как только советская сторона осознала, что со стороны англичан и американцев больше не будет попыток вмешательства в польские дела, Сталин внезапно изменил свою позицию по вопросу о голосовании в Организации Объединенных Наций. Система голосования была предложена ранее американским правительством. Во время встречи со Сталиным 8 февраля Рузвельт еще раз убедился, что СССР собирается вступить в войну против Японии спустя непродолжительное время после разгрома Германии.

Совершенно не чувствовалось, что Сталин был снисходительным к своим врагам в момент приближающейся победы. На одном из последующих заседаний Черчилль выразил беспокойство, что большое приращение польской территории за счет Германии может привести к огромным перемещениям среди населения. Сталин ответил, что это не является проблемой. Он торжествующе объявил, что массы немцев уже теперь покидают свои дома и бегут от Красной Армии.

13 февраля, спустя два дня после окончания Крымской конференции, советское командование смогло объявить об окончательном падении Будапешта [192] . Конец этой жестокой битвы ознаменовался сценами убийств, грабежа, разрушений и изнасилований. В то время Гитлер все еще рассчитывал произвести контратаку в Венгрии силами 6-й танковой армии СС, надеясь смять силы 3-го Украинского фронта маршала Толбухина. Однако после Арденнской операции части этой танковой армии были серьезно ослаблены.

В ту же ночь британская авиация произвела налет на Дрезден. А на следующее утро удары по некоторым менее значительным целям нанесли ВВС Соединенных Штатов Америки. Все это было представлено как быстрый ответ на желание советской Ставки предотвратить переброску немецких войск с одного фронта на другой. Планировщики этих ударов были обозлены также фактом непрекращающихся немецких атак по Англии с использованием новейшего оружия ракет фау. Только за последнюю неделю немцы выпустили по Британским островам сто восемьдесят ракет — что стало своеобразным рекордом. В свою очередь, Дрезден, импозантная столица Саксонии, никогда ранее не подвергался сильным бомбежкам союзной авиации. Дрезденцы даже шутили, что вроде бы в их городе проживает тетя Черчилля, и именно потому они живут достаточно спокойно. Этому спокойствию настал конец во время безжалостных налетов 13 и 14 февраля. Эффект от ударов был сравним с разрушениями Гамбурга. Более того, дополнительно к местным жителям в Дрездене в тот момент находилось еще порядка трехсот тысяч беженцев с востока. Несколько поездов с ними расположились на главном вокзале города. Вопреки утверждениям советской стороны эти железнодорожные поезда перевозили не немецкие войска, а мирных граждан, — к тому же не на восток, а на запад.

Геббельс, по-видимому шокированный произошедшим, хотел немедленно расправиться с таким же количеством союзных военнопленных, сколько мирных граждан было убито во время налетов [193] . Эта идея понравилась Гитлеру. Однако столь жестокие меры шли вразрез со статьями Женевской конвенции и еще раз показали бы общественному мнению Запада, против кого они ведут борьбу. Такой шаг не оставил бы немцам другого выхода — только сражаться до самого конца. Видимо, поэтому генерал Йодль, поддержанный Риббентропом, фельдмаршалом Кейтелем и гросс-адмиралом Дёницем, в конце концов смог настоять на том, что подобная эскалации террора не принесет Германии никакой пользы. Тем не менее Геббельс постарался выжать все возможное из этой "террористической атаки". Солдатам на фронте, у которых имелись родственники в Дрездене, предоставили несколько дней отпуска [194] . Ханс Дитрих Геншер (государственный и политический деятель ФРГ. — Примеч. ред.) вспоминал впоследствии, какой вид был у тех военнослужащих, которые возвращались из города обратно на фронт. Они не хотели говорить о том, что им пришлось увидеть.

На Западном фронте продвижение союзников было не столь стремительным, как у Красной Армии. Сражение за Рейнланд, начавшееся в дни работы Ялтинской конференции, также поначалу развивалось достаточно медленно. Эйзенхауэр не торопился. Он полагал, что весеннее половодье сделает Рейн невозможным для форсирования вплоть до начала мая [195] . Более того, должно было пройти еще как минимум шесть недель, прежде чем все его силы смогли бы сосредоточиться на западном берегу реки. Лишь счастливая неожиданность помогла союзником ускорить наступление. В Ремагене им удалось захватить совершенно не разрушенный мост через Рейн.

Эйзенхауэр был раздражен непрекращающейся британской критикой по поводу его стратегии — вести наступление на широком фронте. Сам Черчилль, Брук и фельдмаршал Монтгомери, напротив, хотели сосредоточить удар на одном избранном участке — в направлении Берлина. Такое желание имело прежде всего политическую подоплеку. Захват Берлина еще до того, как к нему подойдет Красная Армия, мог способствовать выравниванию, баланса сил в ведении дел со Сталиным. Британская сторона также рассчитывала на то, что быстрое падение германской столицы явится сильным психологическим ударом для немцев, подорвет их сопротивление и тем самым значительно сократит сроки войны. Однако британская позиция относительно одного мощного удара по Берлину была поколеблена нестерпимым поведением фельдмаршала Монтгомери. В конце первой недели января он стал добиваться большего участия своих сил в срыве немецкого наступления в Арденнах, что уже выходило за пределы его ответственности. Это привело в ярость американских генералов и в замешательство Черчилля. Естественно, что Эйзенхауэр не имел после данного инцидента большого желания предоставить Монтгомери возможность нанести главный удар через Северную Германию в направлении немецкой столицы.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация