В конце концов я подошел к Тополю вплотную и собственноручно нацепил ему на пояс «морского ежа».
Только после этого невидимый и до времени неведомый источник пси-воздействия ослабил хватку, и Тополь вроде как снова начал соображать трезво. Благодаря чему я смог вырвать у него из рук клетку с крысиным волком.
Мелкий, но опасный мутант в клетке глядел на меня как обычно – свирепо и кровожадно. Дескать, моя бы воля, охотно перегрыз бы тебе глотку, дядя.
И все-таки, помимо этой, так сказать, рефлекторной кровожадности, было в его взгляде что-то еще. Признательность? Благодарность? Вроде того.
– Итак, друг мой, ты считаешь, что «звезда Полынь» находится непосредственно в скважине? – спросил я.
– Да.
– Но подтвердить какими-либо объективными данными ты это не можешь?
– Нет.
– Но ты все-таки уверен, что она там?
Тополь вздохнул:
– Да.
Тополь выглядел несчастным. Вот он, конфликт разума и интуиции в чистом виде!
Я тоже вздохнул.
– Ладно.
С этими словами я положил клетку с крысиным волком набок и всмотрелся в ее днище, силясь обнаружить там волшебную кнопку «ОТКР».
Но кнопки «ОТКР» там не было.
– Черт, но должна же она как-то открываться! – проворчал я, когда вдруг обратил внимание на малозаметное колесико, утопленное плашмя в дно клетки.
Нескольких оборотов колесика хватило, чтобы понять: клетка, несмотря на всю ее хитроумную электронную начинку, открывается и закрывается самым наипростецким способом – механически!
Тополь молча наблюдал за мной.
– Ты только, – обратился я к крысиному волку, – не вздумай кусаться. Убью к черту, я сейчас нервный.
Но между нами установилось вполне приемлемое взаимопонимание. Крысиный волк и не помышлял о нападении. Как только он сообразил, что в образовавшийся зазор проходят и морда, и плечи, он рванул вперед со всепобеждающим отчаянием обреченного существа.
В два гигантских прыжка крысиный волк достиг змеящейся широкой трещины в сухой глине и был таков.
– Какой милый. – Я глупо улыбнулся и поднял глаза на Тополя.
– Ты в порядке? – спросил он.
– Я? Конечно!
Захотелось обнять Тополя, объяснить ему, что он всегда был и всегда будет человеком, который меня понимает… Но на окраине сознания мелькнула спасительно-подозритель–ная мысль: а почему, собственно? Почему, собственно, я тут сопли распускаю?
И я сразу же сам себе ответил: а потому, что нахожусь в том же самом пси-поле, под воздействием которого Тополь решил, что «звезда Полынь» лежит в скважине номер девять. Только теперь Тополь экранирован от пси-поля артефактом, а я – нет.
– Послушай… – Мне требовалось огромное усилие, чтобы оставаться собой, то есть подавлять нарастающие пси-вибрации. – Мне… нужен… «морской еж». Но свой! С пояса! Ни в коем случае не!..
«Не снимай», – хотел сказать я, но разум мой померк, и наступила тьма.
Глава 17. «Звезда Полынь»
Follow the light, it’s not in vain
And you will see I’ll touch your feelings.
«Born To Touch Your Feelings», Scorpions
– Это эмпатический тушкан.
– Эмпатический тушкан?
– Да. Э-тушкан. Нам на Речной Кордон в конце той недели привезли свежий бюллетень анфоровского штаба с грифом «для служебного пользования». Называлась брошюра «Новинки Зоны и как с ними бороться». Так вот там писали, что вывелся новый подвид тушканов, способных к восприятию простейших эмоций и желаний человека.
– То бишь к эмпатии, – проворчал я.
– Именно. Он эмпатит человека, усиливает пси-излуче–ние и отправляет обратно. Ну, может еще малость подредактировать содержимое твоей башки. Скажем, тебе очень хочется найти какой-то артефакт, а эмпатический тушкан может сделать так, чтобы ты думал, что он и есть тот самый артефакт.
– А визуально?
– Что визуально?
– Может твой тушкан сделать так, чтобы визуально выглядеть как артефакт? То есть ты этак смотришь на него, а видишь не тушкана, а «ведьмину косу».
– Без понятия. Вряд ли. Хотя…
С того момента, как мое сознание помутилось, прошло не так-то много времени. Да и пространства, если можно так выразиться, прошло совсем чуть.
Мы с Тополем находились в дюжине шагов от девятой скважины. Я полулежал на земле, оперевшись на локоть, в полном изнеможении, и слушал незатейливый рассказ Тополя.
Оказывается, я вообще не выключался. Просто это мое сознание отстегнулось, а вот тело устроило Тополю настоящий спектакль.
Со слов Тополя выходило, что я без умолку трещал, какие мы замечательные друзья, какая у нас отличная дружба и как мы с ним вдвоем всех скрутим в бараний рог. Короче, я задолбал его излияниями дружеской приязни и новой порцией извинений за всё-всё-всё, а заодно жалобами на то, как я несчастен в окружении таких женщин, как Мариша, а ведь моей душе хочется высокого и светлого, и прочее ля-ля в таком духе.
– Да-а-а… – протянул я, дослушав. – Как-то все это предельно уныло. Если ты прав, где-то в недрах туннеля сидит эмпатический тушкан и морочит нам голову. Находится ли там, внутри, «звезда Полынь» – неизвестно. А влезть внутрь, чтобы проверить, мы не можем минимум по двум причинам, каждая из которых начинается на букву «э»: электры и э-тушкан.
Тополь вымученно улыбнулся, не прекращая кивать.
– Электры нас могут убить. Тушкан – заморочит голову тому из нас, у кого на поясе не будет «морского ежа». И второму, у которого «еж» будет, придется заниматься первым. Вместо того чтобы решать вопрос со «звездой Полынью». Все вместе это подводит нас к мысли, что…
И тут я осекся. Ибо вдруг обнаружил, что у Тополя во лбу горит красное пятнышко лазерного прицела.
Эту порцию свежей информации я переварить не успел. Над Заозерьем раскатился синтезированный динамиком глас:
– Сталкеры, внимание! Не двигаться! Вы находитесь под прицелом двух гаусс-винтовок…
– Где вторая-то?! – гневно выкрикнул я через плечо.
– А я и первой не вижу, – пробормотал Тополь.
– Молчать! Еще одно слово или движение – стреляю!
«Ишь грозный какой», – подумал я, но промолчал. Психов в Зоне тоже хватает, к сожалению. То есть когда вам говорят «еще одно слово – стреляю», это, конечно, скорее всего просто фигура речи. Но бывает и так, что в вас действительно выстрелят – совершенно нефигурально.
Спустя полминуты послышался хруст спекшихся катышков глины под чьими-то тяжелыми башмаками.
