Однако в ходе «мирного» наступления на Англию в июле 1940 года стало ясно, что скорого окончания войны ожидать не следует. Подготовка к операции «Морской лев» показала, что германские Вооруженные силы не располагают возможностями для осуществления десантной операции на Британских островах: ни в воздухе, ни на море господство завоевать не удалось. Цена неудачно высаженного десанта была бы в политическом и военном плане чрезвычайно велика.
Великобритания тоже не могла в одиночку выиграть войну. Все, что англичанам оставалось, – это искать новых союзников и обороняться, всеми силами защищая метрополию и Египет. Основные военно-политические события постепенно смещались в бассейн Средиземного моря и в Юго-Восточную Европу. Если в июле – августе 1940 года германское командование практически не занималось планированием действий за пределами Европы, то по мере роста сомнений в осуществимости скорого вторжения в Англию и в эффективности применения против нее других средств военного воздействия периферийная стратегия приобретала все больший вес в германских планах войны против упрямых англичан. 12 августа 1940 года ОКВ отдало распоряжение подготовиться к возможной переброске танковых сил в Северную Африку для наступления на Суэцкий канал, если «операция «Морской лев» не будет проводиться в этом году».
В общем, Германии не удалось, несмотря на триумфальные успехи немецкого оружия, выполнить основную стратегическую задачу – полностью вывести из войны Англию и развязать себе руки для борьбы на других направлениях.
Германское руководство не могло не учитывать и всевозрастающей помощи Англии со стороны США, которые постепенно переходили с позиции дружественного Лондону нейтралитета на позиции «невоюющего союзника» англичан. Правда, в Берлине не опасались возможности прямого военного вмешательства Соединенных Штатов в европейскую войну, но вполне сознавали важность экономической поддержки Вашингтоном военных усилий Лондона. Стремясь удержать США от дальнейшего сближения с Англией, создать благоприятные условия для действия на периферийных театрах военных действий и не допустить формирования антигитлеровской коалиции, Берлин приступил к созданию антибританского континентального блока, прямым шагом к чему стало возобновление германо-японских переговоров о союзе. Для создания угрозы Англии в Средиземноморье следовало использовать вступившую в войну в июне 1940 года Италию.
В итоге 27 сентября 1940 года Германия, Италия и Япония подписали Тройственный пакт, который должен был стать основой для создания более широкого континентального союза во главе с Германией, подчиненного задаче окончательного сокрушения Англии.
В октябре 1940 года Берлин предпринял попытки привлечь в состав этого блока Испанию и Францию, а также СССР.
Москва была обеспокоена продвижением Рейха на Балканы, заключением Тройственного пакта и германо-финским сближением и не замедлила высказать Берлину свои претензии. Это наглядно показало Гитлеру, что Сталин, оккупировавший за это время Прибалтику, Бессарабию, а также Буковину, об «освобождении» которой не было договоренности, не собирается ограничиваться ролью пассивного зрителя, а стремится активно участвовать в европейских делах. Эта позиция не соответствовала интересам Германии, но германское руководство решило все же путем переговоров выяснить возможность нового компромисса с Москвой и постараться использовать ее против Англии, не допустив русских далее в Европу.
Советско-германские переговоры ноября 1940 года показали, что СССР готов присоединиться к Тройственному пакту, но выставленные им условия были совершенно неприемлемы для Германии, поскольку требовали ее отказа от вмешательства в Финляндии и закрывали ей возможность продвижения на Ближний Восток и Балканы. Все это явно продемонстрировало, что Советский Союз не только являлся политически независимым мощным соседом Германии, но стремился проводить политику обеспечения собственных интересов в Европе. «Россия выдвинула требования, о которых раньше не было никакого разговора (Финляндия, Балканы, Мариямполь)», – законспектировал речь фюрера генерал Гальдер. Согласие Берлина на эти условия означало бы, что ему оставалась лишь возможность продолжения затяжной войны против Англии на западе Европы или в Африке при постоянном усилении Советского Союза в тылу Германии.
И хотя в Рейхе не видели пока реальной опасности в позиции СССР, но и потенциальная угроза со стороны столь мощного соседа не позволяла просто игнорировать его позицию. Даже отказ от соглашения со Сталиным и продвижение на Ближний Восток через Балканы без согласия Москвы ставили бы германские войска в уязвимое положение, так как их коммуникации проходили бы в 800-километровом коридоре вдоль советских границ.
По мере смещения центра англо-германской войны в Восточное Средиземноморье Германия расширяла свое проникновение в Юго-Восточную Европу, что в перспективе выводило ее на подступы к Ближнему Востоку. В германском руководстве имелись сторонники более решительного наступления в этом стратегическом направлении, где в случае успеха Германия смогла бы получить контроль над крупнейшими нефтяными месторождениями и полностью обезопасить Средиземное море от британского флота. Причем немцы располагали силами, которые вполне обеспечивали выполнение этой задачи, а антибританские настроения в арабском мире позволили бы Берлину иметь активную «пятую колонну» и поддержку в регионе.
Однако реализация этой стратегии требовала создания политических условий для ведения войны против Англии до конца. Причем этот вопрос был тесно связан с проблемой войны на два фронта в случае, если Лондону удастся найти себе союзника на континенте. Поэтому Гитлер считал, что «учитывая нынешнюю политическую обстановку (склонность России к вмешательству в балканские дела), необходимо в любом случае устранить последнего противника на континенте, прежде чем удастся заняться Англией».
Таким образом затяжная война с Англией, поддерживаемой США, требовала либо сближения с СССР, либо его разгрома. Цена такого сближения, по мнению Берлина, была слишком высока. Наступление на Ближнем Востоке также было связано с позицией Советского Союза, что тоже требовало уступок. Нежелание, да и невозможность нахождения новой основы для нового советско-германского компромисса убедили германское руководство в необходимости военного решения восточной проблемы, что должно было открыть для Германии новые перспективы.
В результате приоритетным стал план «Барбаросса».
В ряду побудительных мотивов были, конечно, и идеологические соображения: антикоммунизм и идея «жизненного пространства». Гитлер считал, что территория Германии слишком мала по сравнению с другими великими державами и это обстоятельство может привести к упадку или даже исчезновению немецкого народа. Следовательно, немцы должны завоевать себе новые земли. Обосновывая это положение, Гитлер писал в «Майн кампф»: «Если то или иное государство приобрело огромные пространства, то это вовсе не значит, что оно должно удерживать их вечно. В лучшем случае владение такими пространствами говорит лишь о силе победителя и о слабости тех, кто поддался ему. Только сила дает право на владение». А где искать эти пространства, или, вернее, у кого их отнять? «…Когда мы говорим о новым землях в Европе, мы должны в первую очередь думать о России и подвластных ей пограничных государствах». Сколько их, этих делильщиков России, несть им числа!
