«При проведении операции на Урицк 29.7.42 командованием, штабами и войсками 42-й армии вновь повторен ряд крупных ошибок в подготовке боя, политическом обеспечении боя, управлении боем и организации взаимодействия родов войск, что вместе взятое привело к невыполнению частями боевой задачи.
Военный совет армии не принял мер к проверке системы управления боем 85-й стрелковой дивизии, не принял необходимых мер к устранению на месте выявленных в ходе боя ошибок в управлении, не проявил нужной требовательности и практически ничего не сделал для выполнения дивизией поставленной задачи. Военный совет позволил в течение всего боя вводить себя в заблуждение, не только не приняв мер к разоблачению лживых докладов, но даже не уловил явной неправдоподобности и противоречий в докладах исполнителей.
Не зная обстановки, Военный совет армии пошел по пути представления Военному совету фронта лживых, непроверенных докладов об успешном выполнении 85 сд поставленной боевой задачи, в то время когда дивизия даже не приступала к выполнению ее.
Командование 85 сд, 59 и 109 сп проявило трусость, управляя боем из блиндажей и не имея наблюдательных пунктов; в которых видно было бы поле деятельности их войск. В дивизии не нашлось командиров и политических работников, которые вовремя сумели бы вскрыть невыполнение боевого приказа и личным примером на поле боя увлечь части и подразделения для выполнения поставленной задачи.
ПРИКАЗЫВАЮ:
Объявить выговор Военному совету 42-й армии — генерал-лейтенанту Николаеву и бригадному комиссару Панюшкину за вторично допущенные ошибки в руководстве операцией, в результате которых войска не выполнили поставленных им задан.
Лиц командного и политического состава 85 сд, явившихся основными виновниками невыполнения боевой задачи, с должности снять, лишить или понизить в воинских званиях, лишить орденов и медалей и направить во фронтовой штрафной батальон.
Младший командный и рядовой состав, проявивший трусость на поле боя, изъять из подразделений и направить в армейскую штрафную роту».
Одновременно велась подготовка новой операции по прорыву блокады, в которой должны были принять участие силы Ленинградского и Волховского фронтов во взаимодействии с Балтийским флотом. Районом боевых действий был избран разделявший советские фронты выступ южнее Ладожского озера. Общий замысел состоял в том, чтобы встречными ударами по кратчайшему расстоянию разгромить мгинско-синявинскую группировку противника и снять блокаду Ленинграда.
На этом пути советским войскам предстояло преодолеть хорошо подготовленную и сильно укрепленную оборону с большим количеством естественных и искусственных препятствий. За одиннадцать месяцев немцы приложили много усилий, чтобы сделать выступ неприступным. По всем естественным рубежам, вдоль рек и озер, оврагов и болот, по высотам и в рабочих поселках немцы создали оборонительные позиции со множеством узлов сопротивления и опорных пунктов с артиллерийскими и минометными батареями. Личный состав гарнизонов размещался в прочных блиндажах, был обеспечен надежной связью, передний край был прикрыт минными полями и проволочными заграждениями в несколько рядов.
В заболоченном грунте невозможно было вырыть траншеи, и немцы, постоянно думавшие не только о завоевании новых территорий, но и об удержании уже захваченного, строили заборы. В грунт вбивались два ряда кольев, стягивавшихся проволокой. Колья оплели ветвями и сучьями деревьев, а пространство между ними заполняли бревнами и мокрой землей. Получалась стена высотой 2–2,5 метра и такой же толщины. Землю брали со стороны противника, создавая тем самым перед укреплением еще и глубокий ров, заполненный болотной водой. В заборе были дзоты и бойницы для стрельбы. Как показал опыт боевых действий, преодолеть такое препятствие оказалось чрезвычайно трудно. Обычно саперы подползали к забору, подкладывали под него мощный заряд и взрывом проделывали проход, в который устремлялась пехота. Иногда брешь пробивала артиллерия, выдвинутая на прямую наводку. Прорыв забора всегда требовал больших усилий и стоил много крови. К тому же за ним, как правило, обнаруживался еще один забор, замаскированные огневые точки и отсечные позиции. Но летом 1942 года советские военные инженеры отнеслись к такой «средневековой», к тому же весьма трудоемкой, фортификационной «конструкции» скептически.
Кроме того, сама местность здесь, по определению Мерецкова, для наступательных действий была «крайне мало «пригодна». От побережья Ладоги до Синявино протянулись обширные торфоразработки, а южнее, в 1,5–2 километрах, — сплошные труднопроходимые леса с болотистыми участками и топями. Почти единственным сухим местом были известняковые Синявинские вйсоты, которые на 10–15 метров возвышались над окружающей их плоской равниной. Здесь располагалась ключевая позиция противника с круговой обороной, обзором и обстрелом на несколько километров. Все проходимые участки держались под огнем дзотов, артиллерийских огневых точек и были густо минированы. Лучшие условия для стороны, вынужденной обороняться небольшими силами, трудно придумать. Манштейн не преминул отметить: «…мы никогда не организовали бы прорыва на такой местности». На что Мерецков, разобравшийся в топографии лишь к 1944 году, развел руками: «Конечно, торфяные болота севернее Синявино и сплошные леса южнее него представляли большие трудности, особенно при использовании тяжелого оружия и мощной техники. Но где найти местность лучше этой?»
На самом деле очень уж соблазнительной выглядела идея внезапным ударом преодолеть каких-то 16 километров, разделявших два советских фронта. Наш полководец предполагал «при удаче» достичь Невы в течение двух-трех суток. Расчет делался и на тактическую и оперативную внезапность, на то, что немцы, воюющие «по правилам», такой «глупости» от противника не ожидают.
Выполняя указания Ставки, командующий Ленинградским фронтом генерал Говоров решил нанести два удара силами 55-й армии и Невской оперативной группы: один — в направлении Тосно, другой — на Синявино с целью соединиться с войсками Волховского фронта. Остальные соединения фронта должны были вести активные наступательные действия на урицком и старопановском направлениях, не позволяя немцам маневрировать силами. Кораблям Балтийского флота предстояло высадить десанты на противоположный берег Невы и Тосно, захватить мосты и переправы и обеспечить форсирование ударными группировками Ленфронта водных рубежей и развитие наступления. Военно-воздушные силы фронта насчитывали 185 исправных самолетов, Балтийского флота — 187.
Решение командующего Волховским фронтом сводилось к тому, чтобы таранным ударом крупных пехотных масс проломить вражескую оборону на 15-километровом участке между Гонтовой Липкой и Вороновом, обойдя Синявино с юга, выйти к Неве в районе Отрадного, соединиться с Ленинградским фронтом и вместе с ним разгромить мгинскую группировку противника. В районе предстоящего прорыва собирался 150-тысячный кулак из соединений 8-й армии генерала Старикова (128, 265, 11, 286, 327-я стрелковые, 3,19, 24-я гвардейские дивизии, 1-я отдельная горнострелковая, 16-я танковая бригада, 107, 500, 502, 503, 507-й танковые батальоны), 4-го гвардейского стрелкового корпуса (259-я стрелковая дивизия, 22, 23, 32, 33, 57, 137, 140-я стрелковые бригады) и 2-й ударной армии генерала Клыкова (191-я и 374-я стрелковые дивизии), построенных в три эшелона. Суть идеи заключалась в том, чтобы высокими темпами пробиться к Неве до того, как прибудут немецкие подкрепления с других участков. Поддержку первого эшелона должна была осуществлять мощная артиллерийская группировка, состоявшая из 12 артиллерийских и 9 минометных полков, 4 отдельных минометных батальонов, 3 гвардейских минометных полков М-13 и 7 гвардейских минометных дивизионов М-30. С учетом приданных средств 8-я армия имела 1657 орудий и минометов и около 150 танков.
