Такое совпадение: одновременно с январскими событиями в Петрограде началась гражданская война в Финляндии. 27 января Рабочий исполнительный комитет — высший орган власти «красных финнов» — обратился с «Революционным воззванием к финскому народу». Красная Гвардия начала захват административных учреждений и стратегических пунктов в стране. На следующий день социал-демократы сформировали революционное правительство — Совет народных уполномоченных, который упразднил сейм, сенат и прочие старорежимные учреждения. Зато очень быстро учредил революционный суд. Все было проделано по правилам марксистско-ленинской науки. Уже 1 марта Ленин и вице-премьер СНУ Эдвард Гюллинг подписали в Смольном «Договор об укреплении дружбы и братства между РСФСР и Финляндской Социалистической рабочей республикой». Сталин, лучший ленинский ученик, проделает подобный фокус еще не один раз. 7 марта на VII чрезвычайном съезде РКП (б) советский вождь объявил, что «наша революция… перекинулась в Финляндию».
Но большинство финнов, как и русских, оказались нормальными людьми, то есть «белыми». Они не желали ждать, когда товарищи «куусинены» и «сиролы» отберут у них все имущество и начнут отстреливать по классовому признаку. Пример России, где раскручивался маховик массовых убийств, метастазами расползались концентрационные лагеря и одновременно обсуждались проекты установки памятников таким «великим революционерам», как Сатана, Каин и Иуда, был перед глазами. И сенат не пожелал упраздняться, а наделил чрезвычайными полномочиями бывшего генерала царской армии Карла Маннергейма, назначив его командовать верными правительству войсками.
К счастью для Финляндии, Германия не была заинтересована в победе «красных финнов», а Советская Россия не имела возможности оказать им «братскую помощь» извне. Согласно условиям Брестского мирного договора, подписанного 3 марта 1918 года, Россия обязалась признать Финляндию самостоятельным государством, вывести оттуда свои войска и прекратить всякую агитацию против правительства суверенной Финляндии. Кого немцы признавали законным правительством, стало ясно, когда 7 марта Германия подписала договор с «белофиннами». Поэтому здоровые силы в стране победили довольно быстро. К началу мая, несмотря на то что через товарища Эйно Рахья большевики на нужды финской революции отвешивали бриллианты и другие драгоценности килограммами, вся территория бывшего Великого княжества Финляндского была очищена от Красной Гвардии, а «видные деятели коммунистического движения» влились в ряды московской коминтерновской номенклатуры.
В период иностранной интервенции против Советской России финны не удержались от искушения и попытались в рамках концепции создания «Великой Суоми» отхватить от бывшей империи Восточную Карелию (с формальной точки зрения она не являлась в то время территорией РСФСР, на этой территории было провозглашено одно из буферных государств, возглавляемое «красными финнами», — Карельская трудовая коммуна), но эта затея провалилась. 14 октября 1920 года был подписан Тартуский мирный договор, согласно которому Финляндии отходили Печенгская область и западная часть полуострова Рыбачий. В остальном сохранялась линия старой административной русско-финляндской границы.
В 20–30-е годы отношения двух стран продолжали оставаться напряженными. Несмотря на подписание в 1932 году пакта о ненападении, который два года спустя был продлен на 10 лет, правительство Финляндии с подозрением относилось к любой внешнеполитической инициативе советского руководства. Финны, наблюдая за активной подрывной и террористической деятельностью ВЧК-ОГПУ в соседних странах, не без основания полагали, что конечной целью коммунистов-интернационалистов является возвращение бывших «колоний» и установление в них «пролетарской диктатуры». Советские люди, бесновавшиеся в пароксизмах преданности делу Ленина—Сталина на митингах по поводу разоблачения очередной «антипартийной группы», были «чужой расой, у которой иное мировоззрение и иные нравственные ценности». Поэтому в течение 15 лет финское правительство выделяло миллионы марок на строительство укреплений на своих границах.
Московские товарищи, подталкиваемые военными, еще с середины 30-х годов вынашивали планы присоединения части территории на Карельском перешейке и полуострове Ханко, намереваясь построить там оборонительные рубежи и военно-морскую базу.
Наконец, с августа 1939 года, договорившись с Гитлером о разделе Европы, Сталин смог приступить к «территориально-политическому переустройству» оговоренной сферы интересов СССР. Сначала было покончено с Польшей. Затем в сентябре-октябре были навязаны договоры о «взаимопомощи» Эстонии, Латвии и Литве. На основании их советские «друзья» ввели в эти страны войска и разместили в Прибалтике военные базы. После этого Кремль начал шантажировать финское правительство. На переговорах в Москве Сталин предложил финнам подписать такой же договор и пойти на территориальные уступки на Карельском перешейке. Подчеркнув желание советской стороны, заключавшееся в том, «чтобы расстояние от Ленинграда до границы было 70 км», вождь блеснул остроумием: «Ленинград мы отодвинуть не можем, а поэтому должна отодвинуться граница». Кроме того, на полуострове Ханко предлагалось разместить советскую военную базу. Финская делегация категорически отвергла советские предложения, перемежавшиеся с неприкрытыми угрозами, и 13 ноября, прервав переговоры, покинула Москву. «Сегодня получают слово солдаты», — напутствовал ее Молотов. Затем последовала провокация в Майниле.
30 ноября в 8 часов утра войска Ленинградского фронта получили приказ без объявления войны «перейти границу и разгромить финские войска». Из текста приказа следует, что забота советского правительства о безопасности Ленинграда была фикцией. На самом деле «мы идем в Финляндию не как завоеватели, а как друзья и освободители финского народа от гнета помещиков и капиталистов». В тот же день президент заявил, что «Финляндия и СССР отныне находятся в состоянии войны».
На следующий день после начала боевых действий Москва заявила, что Советскому правительству путем «радиоперехвата стало известно», что в только что освобожденном финском городе Териоки «левыми силами» Финляндии было сформировано «правительство Демократической Финляндской Республики» во главе с видным деятелем коммунистического движения О. Куусиненом. Этим же «радио» удалось «перехватить» «Обращение ЦК Компартии Финляндии к трудовому народу». Это сделать было несложно, поскольку все «видные деятели» сидели на кремлевских харчах с 1919 года, а министерские портфели делили на квартире Отто Куусинена на Кировском проспекте. 3 декабря весь мир узнал о том, что «правительство ДФР» объявило о заключении «Договора о взаимной помощи и дружбе» с СССР и провозгласило недействительным правительство Финляндской Республики в Хельсинки.
4 декабря хельсинкское правительство попыталось урегулировать конфликт через шведского посланника Винтера. Однако Молотов ему объяснил, что СССР войны с Финляндией не ведет и не признает «так называемого «финляндского правительства», уже покинувшего Хельсинки и направившегося в неизвестном направлении…». 5 декабря Молотов заявил о том, что Красная Армия лишь оказывает помощь Вооруженным Силам ДФР, и подтвердил факт мира с Финляндией. Однако и на этот раз «фокус не удался». Сталинский трюк с созданием марионеточного правительства, призывавшего иностранное государство к оккупации собственной страны, привел к совершенно обратным результатам. Он консолидировал все силы в Финляндии на борьбу «против большевистского фашизма», хотя ранее многие политики, в том числе маршал Маннергейм, выступали в пользу далеко идущих уступок. Теперь даже бывшие бойцы Красной Гвардии записывались в добровольцы.
