По сведениям Советской военной энциклопедии, она в августе вроде бы с кем-то воюет, но ею никто не командует. Штаб армии потерял связь с соединениями и не имел достоверных сведений о сложившейся к юго-востоку от Цимлянской обстановке. Последний приказ, полученный, к примеру, 138-й стрелковой дивизией, гласил: «Действовать самостоятельно в зависимости от обстановки». Разрозненные остатки советских дивизий частью отходили на восток, к Сталинграду, частью — на Элисту.
Германская 14-я танковая дивизия уже 2 августа овладела Котельниково, разгромив на станции четыре эшелона с прибывающими войсками 208-й стрелковой дивизии (еще несколько эшелонов этой же дивизии были разбиты ударами немецкой авиации ввиду того, что штаб фронта не озаботился прикрыть с воздуха район выгрузки прибывающих резервов), вечером 3 августа вышла к реке Аксай, а утром 4-го продолжала движение на Плодовитое. Для защиты этого направления из левофланговых соединений 64-й армии спешно создавалась оперативная группа Под командованием генерала Чуйкова из 29-й (11 000 человек) и 208-й (10 000 человек) стрелковых дивизий, 154-й бригады морской пехоты и 6-й гвардейской танковой бригады, двух полков реактивной артиллерии. Кроме того, в состав группы передавались отошедшие сюда 138-я (4200 человек) и 157-я (1500 человек) стрелковые дивизии разбитой 51-й армии. Чуйкову категорически предписывалось любыми средствами удержать позиции на реке Ак-сай. Дополнительные силы, в том числе семь гвардейских минометных полков, перебрасывались в район станции Абганерово и Тингута.
6 августа главные силы 48-го танкового корпуса генерала Гейма — 14-я танковая и 29-моторизованная дивизии — сосредоточились у реки Аксай и, осуществив прорыв левого фланга 64-й армии, достигли внешнего оборонительного обвода на участке Абганерово, Плодовитое. 7–8 августа немцы продвинулись к станции Тингута. Создавалась прямая угроза прорыва к Сталинграду с юго-запада.
Командование фронта перебросило сюда все имевшиеся под рукой силы и средства. Двум дивизиям Гейма, оторвавшимся от своей пехоты, противостояли 29, 126, 204, 426, 38-я стрелковые дивизии, 133-я танковая бригада с 43 тяжелыми КВ. Сюда же прибыло управление 13-го танкового корпуса Танасчишина, принявшее под свое командование 6-ю гвардейскую, 13-ю, 254-ю танковые, 38-ю мотострелковую бригады, в которых насчитывалось 132 танка, в том числе 114 «тридцатьчетверок». И тем не менее, «в районе прорыва противник располагал силами, в четыре раза большими, чем советские войска(?!)».
9 августа группа Чуйкова при поддержке приданного ей 13-го танкового корпуса попыталась нанести контрудар во фланг корпусу Гейма, но была отбита двумя румынскими пехотными дивизиями. Но на короткое время положение на этом направлении было стабилизировано, войска 64-й армии к исходу 11 августа снова вышли на внешний оборонительный обвод. Корпус Танасчишина за это время потерял 96 танков, получил 40 машин пополнения и занял оборону в боевых порядках общевойсковых соединений. Танки использовались на переднем крае как неподвижные огневые точки; были закопаны в землю по башни и замаскированы.
В дальнейшем в связи с ухудшением обстановки в районе Калача 64-я армия вынуждена были отойти за реку Мышковка.
Дело в том, что Паулюс тоже не сидел на правом берегу Дона сложа руки. Войска 6-й армии, перегруппировав силы, с утра 7 августа возобновили наступление в полосе 62-й советской армии, оборонявшей выступ в малой излучине. Связь штаба армии с большинством соединений в этот день была потеряна. Вечером 8 августа 16-я и 24-я танковые дивизии, прорвавшиеся с севера и юга, сомкнули «клещи» западнее Калача, окружив шесть дивизий и части усиления 62-й армии. Остатки войска генерала Лопатина откатывались на восток. Их отступление прикрывал 23-й танковый корпус, от которого осталось 20 танков, 30 орудий и минометов и около 200 стрелков. До 10 августа он в составе сводного отряда удерживал правый берег Дона южнее Калача, обеспечивая переправу остатков разбитой 62-й армии. Мелкими группами и поодиночке пробивались к своим окруженцы. Так, командир 33-й гвардейской стрелковой дивизии полковник А.И. Утвенко вывел из окружения 120 человек. Практически вся артиллерия армии досталась немцам.
Именно в этот период Сталин, раздраженный донесениями со Сталинградского фронта, приказал передать генералу Гордову: «Я поражен вашей близорукостью и растерянностью. Сил у вас много, а справиться с положением не хватает у вас хребта. Жду от вас сообщений о ликвидации тревожного положения на вашем фронте».
Ничем порадовать Верховного Главнокомандующего генерал Гордов не мог. К 10 августа советские войска отошли на левый берег Дона и заняли оборону на внешнем обводе Сталинграда. Закончилась недолгая карьера 1-й и танковой армий и первой тысячи танков фронта. То есть 4-я танковая армия еще фигурировала некоторое время, но «танкового» в ней ничего не осталось, теперь это было чисто общевойсковое объединение, получившее шуточное прозвище «четырехтанковая». Управления танковых корпусов были выведены в тыл на переформирование и доукомплектование.
По словам маршала Василевского: «Ставка и Генеральный штаб все более и более убеждались, что командование этим фронтом явно не справляется с руководством и организацией боевых действий такого количества войск (то, что Гордов не справлялся даже с одной армией, было видно еще в ходе Харьковской и Воронежской операций, зачем же было ему фронт давать, да еще столь ответственный? — Авт.), вынужденных к тому же вести бои на двух разобщенных направлениях. Не справлялось оно и с теми мероприятиями, которые по заданию ГКО и требованиям военной обстановки должны были проводиться для усиления обороны города».
Общая протяженность фронта достигла 810 км.
Ставка приняла решение о разделении Сталинградского фронта на два. 5 августа из его состава был выделен новый, Юго–Восточный фронт, на который возлагалась задача обороны юго-западных подступов к городу. В состав фронта вошли войска левого крыла — 64-я, 57-я, 51-я и 8-я воздушная армии, 13-й танковый корпус, части 118-го укрепрайона. Для него же из резерва перебрасывалась 1-я гвардейская армия. Командующим был назначен генерал-полковник А.И. Еременко. В подчинении генерала Гордова оставались 63-я, 21-я, 62-я общевойсковые, 4-я танковая, вновь формируемая 16-я воздушная армии, 28-й танковый корпус. 1-я танковая армия расформировывалась.
По странному капризу Сталина линия разделения между двумя фронтами проходила через центр города, разделяя соответственно и ответственность за его удержание между двумя «горячими» командующими. Впрочем, такое положение просуществовало недолго. Быстро выяснилось, что разделение фронтов еще более усложнило решение важнейших вопросов, например массированного применения авиации, которая и так постоянно решала задачи на каких-то «других участках», руководства противовоздушной обороной. Или эвакуация из города промышленных предприятий и населения. Легко можно представить, как два командующих спасают каждый «свою» половину Сталинграда.
Уже 9 августа Ставка, по предложению Василевского, приняла новое решение, согласно которому Сталинградский фронт подчинялся командующему Юго–Восточным фронтом. В итоге все это бюрократическое творчество обернулось банальной сменой командующих, генерал Гордое стал заместителем Еременко. Но при этом — случай уникальный — сохранилось два фронтовых управления.
