Из доклада генерал-майора P. M. Шестопалова, командира «недоукомплектованного» – всего-то 730 танков, 68 бронемашин, 288 орудий и миномётов, 199 тракторов, 2945 автомашин – 12-го механизированного корпуса (Северо-Западный фронт):
«Части до начала войны отдельными приказами и распоряжениями отрывались от боевой подготовки, и в первый же день боя стало видно, что они не представляют собой таких мотомеханизированных единиц, какие хотелось бы иметь…
С первых же дней операции стали ежедневно по 2 – 3 раза поступать оперативные приказы и боевые распоряжения, противоречащие друг другу. В результате войска напрасно дёргались, и это положение не давало возможности целесообразно использовать силы и средства для выполнения приказа, это не давало возможности с эффектом применить крупное соединение…
После первого дня марша и особенно после первого боя машины стали быстро выбывать из строя целыми десятками. Эти машины вследствие отсутствия запасных частей как на маршрутах, так и при боевых действиях не восстанавливались, а если восстанавливались, то некоторые, и только на поле боя, так как отсутствие тягачей не позволяло отбуксировать их на пункты сбора аварийных машин. По этой же причине много материальной части оставлялось на территории противника…
Отсутствие нашей истребительной авиации на этом направлении дало в руки неприятеля полное господство в воздухе. Поэтому неприятельские бомбардировщики совершенно безнаказанно делали то, что они хотели. Они громили части на маршах, на переправах, при расположении на месте, уничтожая материальную часть и выводя людей из строя, понижая тем самым боеготовность частей. При совершении одного марша авиация противника в течение одного дня успевала производить бомбёжку одной и той же части по 2 – 3 раза. 26.6.41 г. авиацией противника уничтожено и сожжено 17 боевых и 20 транспортных машин…
В процессе боевых действий выявлена чрезвычайно низкая требовательность начальствующего состава, установлены случаи трусости.
На путях отхода стрелковых частей творилось что-то невероятное, и не было зачастую людей, которые наводили бы при отходе порядок. Не было представителей высших штабов, несущих службу контроля отхода частей…
Управление войсками было слабое вследствие отсутствия радиосвязи. Постоянных проводов не было. Радиосвязь почти совершенно не работала. Единственным средством связи за всё время операции являлись делегаты связи».
К 4 июля в 12-м мехкорпусе осталось 50 танков Т-26, численность личного состава упала с 28 832 бойцов и командиров до менее чем 17 000.
3-й мехкорпус (672 танка), наносивший «мощный контрудар на Сувалки», согласно штабным сводкам, на четвёртый день войны «погиб весь»:
«Выведено пока и уже собрано до 400 человек остатков вышедших из окружения 2-й танковой дивизии (Солянкин) и один танк БТ-7.
5-я танковая дивизия погибла вся также в ряде окружений. Личного состава совершенно нет» .
Остатки 5-й танковой дивизии, имевшей до встречи с неприятелем 268 танков, в том числе 50 «тридцатьчетвёрок» и 76 бронеавтомобилей, нашлись в районе Молодечно в полосе Западного фронта: «В наличии – три танка, двенадцать бронемашин, сорок грузовых автомашин» .
Из донесения генерал-майора Вершинина, помощника командующего Северо-Западным фронтом, от 11 июля:
«Общее впечатление, что танки используются неправильно: без пехоты и взаимодействия с артиллерией и авиацией. Хуже всего – механизированные корпуса не существуют, так как генерал-полковник Кузнецов растащил их совершенно, что способствовало огромнейшим потерям в материальной части, невиданным по своим размерам».
Из письма полковника П. П. Полубоярова, начальника АБТУ Северо-Западного фронта:
«В большинстве своём контрудары наносились нашими войсками фронтально, зачастую разрозненно, не сосредотачивая основных усилий на решающих направлениях, по нерасстроенным и сильным группировкам противника. У врага хорошо действовала воздушная разведка. Гитлеровские лётчики быстро вскрывали перегруппировки и сосредоточения наших войск, особенно они следили за перемещениями танковых соединений…
Механизированных соединений на фронте нет, имеются лишь обескровленные танковые части, не могущие решать сколько-нибудь серьёзные задачи».
На Западном фронте, где внезапно выяснилось, что «дислокация механизированных корпусов не соответствовала замыслам командования», творились аналогичные «чудеса».
Из воспоминаний С. А. Афанасьева (4-я танковая дивизия 6-го мехкорпуса – самая мощная дивизия в Красной Армии, имевшая 452 танка, в том числе 63 KB и 160 «тридцатьчетвёрок»):
«Утром 23 июня нас обстреляла немецкая авиация. Танки у нас были новейшие, все до единого Т-34 и КВ. Мы прятались по лесам. В это время в нашем батальоне ещё командовал капитан Рассаднев, но с полудня 23 июня я его уже не видел, потому что несколько раз в этот день мы разбегались кто куда… отступали лесами, болотами, по бездорожью, так как все хорошие дороги были у немцев… Мне кажется, что панику создавали сами офицеры. На глазах у бойцов они срывали офицерские нашивки. Запрещали даже стрелять по самолётам. А ведь было столько войск, самолёты летали над головами… Так дошли почти до Смоленска, а там оставили столько техники! Все бежали, а технику и вооружение (танки, пушки) бросали. Я не могу сообщить, где проходили бои, так как их почти не было».
Из доклада генерал-майора С. В. Борзилова, командира 7-й танковой дивизии 6-го мехкорпуса:
«На 22 июня 1941 года дивизия была укомплектована в личном составе: рядовым на 98 проц., младшим начсоставом на 60 проц. и командным составом на 80 проц. Материальной частью: тяжёлые танки – 51, средние танки – 150, БТ-5-7 – 125, Т-26 – 42 единицы…
В 22 часа 22 июня дивизия получила приказ о переходе в новый район сосредоточения – ст. Валпа (вост. Белостока) и последующую задачу: уничтожить танковую дивизию, прорвавшуюся в район Белостока. Дивизия, выполняя приказ, столкнулась с созданными на всех дорогах пробками из-за беспорядочного отступления тылов армии из Белостока (дорожная служба не была налажена). Дивизия, находясь на марше и в районе сосредоточения с 4 до 9 часов и с 11 до 14 часов 23 июня, всё время находилась под ударами авиации противника. За период марша и нахождения в районе сосредоточения до 14 часов дивизия имела потери: подбито танков – 63, разбиты все тылы полков, в особенности пострадал тыл 13-го полка.
Танковой дивизии противника не оказалось в районе Бельска, благодаря чему дивизия не была использована…
24 – 25 июня дивизия, выполняя приказ командира корпуса и маршала т. Кулика, наносила удар 14 тп Старое Дубно и далее Гродно, 13 тп Кузница и далее Гродно с запада, где было уничтожено до двух батальонов пехоты и до двух артиллерийских батарей. После выполнения задачи части дивизии сосредоточились в районе Кузница и Старое Дубно, при этом части дивизии потеряли танков 18 штук сгоревшими и завязшими в болотах. 25 – 26 июня до 21 часа дивизия вела оборонительный бой во взаимодействии с 29меди 36 кд, наносила удары перед фронтом 128 мсп 29меди 36 кд.
