«армия крепка, боеспособна и является надежной опорой диктатуры пролетариата».
Однако вместо боевой учебы основной упор делался на политическую обработку личного состава, моральное состояние которого было крайне низким в связи с ограблением деревни и введением карточной системы. Из десяти часов рабочего времени почти половину занимало прослушивание сказок политруков о прекрасной жизни в Советской стране.
«Счастлив тот человек, кто родился в советский век».
«Великие победы нас ждут впереди под лучами красной звезды».
«Солдатская честь и слава дороже хлеба и сала».
Известный генерал П.Н. Краснов (1869―1947) в своем труде «Душа армии» утверждал:
«Чем выше идеалы, за которые борется армия, тем доблестнее она ведет себя на войне…
Все духовное запретно для красноармейца. У него нет ни воспоминаний о славном прошлом, ни надежды на светлое будущее. Жизнь ― это сегодняшний день. Живи и радуйся им… Мы не можем себе представить, какой беспросветный мрак, какой неистовый ужас царят в красноармейской душе. Это такая пустота, которую не зальешь никаким самогоном, не заглушишь никакими насилиями над женщинами, никакою гульбою. Их новые песни грубы и дики, их развлечения низменны, впереди у них ничего. Будущего нет. Их слава ― темная, кровавая слава, без лучезарного слияния со светлой славой предков, без оправдания в будущем. В этом кроется мужество многих из них и их военная сила. Это мужество отчаяния, это сила страшного своею пустотой сознания: «ничего больше не остается делать, как сражаться и умирать…»
В самих приемах военного воспитания коммунисты не придумали ничего нового. Они использовали старые способы влияния на человеческую душу: религию, патриотизм, знамя, лозунги, сомкнутый строй, музыку, пение, внешность начальника. Их религия ― «Ленинизм», Заветы «Ильича» ― их заповеди».
Таким образом, в 1920–е годы Советский Союз имел армию небольшую, технически отсталую, неграмотную, скудно финансируемую, опутанную политическим контролем и мало боеспособную. Какие–то из этих недостатков удастся исправить, но врожденные пороки остались неизлечимы.
Коренной перелом в советской военно–политической доктрине произошел в 1932 году после затянувшегося ответа Сталина на записку Тухачевского. Иосиф Виссарионович, в частности, писал:
«Несомненно, что изменившийся за последние годы характер армий, рост техники военного транспорта и развитие авиации, появление механизированных частей и соответствующая реорганизация армий создают совершенно новую обстановку, лишающую старые споры о большом количестве дивизий их решающего значения….
Я думаю, Вы согласитесь со мною, что 6–миллионной армии, хорошо снабженной техникой и по–новому организованной, ― будет вполне достаточно для того, чтобы отстоять независимость нашей родины на всех без исключения фронтах. А такая армия нам более или менее по силам».
Для Штаба РККА пожелания Вождя явились руководством к действию, хотя для решения оборонительных за дач такая армия была не нужна (в 1930 году было признано, что для противостояния «Западному блоку» достаточно развертывание армии численностью 3―3,5 миллиона человек).
К началу 1933 года численность вооруженных сил достигла 800 тысяч человек, к началу 1934–го ― перевалила за миллион.
В августе 1936 года призывной возраст был установлен 19 лет.
Мобилизационный план 1938 года уже предусматривал развертывание 8,6–миллионной армии. 1 сентября 1939 года внеочередной сессией Верховного Совета СССР был принят новый закон о всеобщей воинской обязанности. Поскольку эксплуататорские классы были уничтожены, то закон провозглашал службу в рядах Красной Армии почетной обязанностью и священным долгом каждого гражданина СССР, независимо от социального происхождения и положения. Сроки службы устанавливались: в сухопутных и внутренних войсках для рядового состава ― 2, для младшего начальствующего состава ―3 года; в авиации, частях береговой обороны и пограничных войсках ― 4 года; на кораблях и частях ВМФ ― 5 лет.
Для обеспечения вооруженных сил командными кадра ми всех специальностей разворачивалась широкая сеть учебных заведений. Так, если в 1937 году в стране имелось 75 военных училищ и школ, в том числе 7 морских и 18 авиационных, то на 1 мая 1941 года их насчитывалось уже 255, включая 100 авиационных и 16 морских.
При комплектовании училищ предпочтение отдавалось красноармейцам срочной службы и сверхсрочникам в возрасте до 25 лет, для гражданской молодежи возрастной ценз ограничивался 22 годами. На военную службу шли ровесники Революции, выросшие и воспитанные при советском строе.
Надо сказать, что созданию «нового человека», который только и способен жить при задуманном ими коммунизме, марксисты придавали первостепенное значение. Самый бородатый из классиков для «производства всесторонне развитых людей» предлагал использовать фабричный труд подростков в сочетании «с преподаванием и гимнастикой». Ленин, мечтая всю молодежь «научить коммунизму», предлагал воспитывать ее с двенадцати лет «в сознательном и дисциплинированном труде» и вырабатывать в ней «коммунистическую нравственность», подчиненную интересам классовой борьбы пролетариата.
«Каждый член общества смотрит один за другим и обязан доносом,
― пророчески писал Ф.М. Достоевский. ―
Каждый принадлежит всем, а все каждому. Все рабы и в рабстве равны. В крайних случаях ― клевета и убийство, а главное ― равенство. Первым делом понижается уровень образования, наук, талантов».
И точно, едва завоевав страну, первым делом новоявленные просветители принялись жечь книги.
Вообще, как показывает исторический опыт, все революционеры, придя к власти, становятся мракобесами. Силой они захватывают власть, террором приводят народ к повиновению, насильно ведут «истомленную массу» к всеобщему счастью, помахивая перед носом морковкой светлого будущего и приставив ствол пистолета к затылку. Чтобы скорее оболванить народ своими идеями, необходимо оградить его от тлетворного влияния идей посторонних.
В решении этой задачи большая роль отводилась Народному комиссариату просвещения, в рамках которого 12 ноября 1920 года был образован Главный политико–просветительный комитет Республики. Бессменным председателем комитета до 1930 года была Н.К. Крупская. Известный историк Ю.В. Готье однажды был приглашен на заседание «горилл», после чего сделал запись в своем дневнике:
«Я был водим в Комиссариат Народного просвещения на заседание коллегии комиссариата… На заседании присутствовала Н.К. Крупская–Ульянова, без 5 минут русская императрица; я не ожидал видеть ее такой, какая она есть ― старая, страшная, с глупым лицом тупой фанатички, причем ее уродство подчеркивается ясно выраженной базедовой болезнью; остальные присутствовавшие были Познер, Шапиро, Маркс и другие представители господствовавшего племени…
Оказалось, что мне не нужно было вовсе приезжать. Я однако не раскаиваюсь, что потерял здесь время; картина убожества и неумения ничего сделать, разве что утопать в словах, была так ярка, что оставила во мне неизгладимое впечатление и убедила еще раз, что эти существа, имеющие от людей только образ, ничего создать не могут».
