Рано утром 29 апреля вновь через деревню Хальбе ринулись на прорыв главные силы 9-й немецкой армии. Немцы буквально колоннами напирали на позиции советских войск. Орудия 7-й истребительно-противотанковой бригады, поставленные на картечь, расстреливали их с пистолетной дистанции, «массы трупов противника валялись вокруг огневых позиций, а противник все продолжал наседать». Несмотря на огромные потери, немцам удалось прорваться сначала через позиции соединений 3-й гвардейской армии под Хальбе, затем они проломили оборону 3-го гвардейского корпуса 28-й армии и создали коридор на Луккенвальде шириной до 2 километров. По нему, в конце концов, в районе Белица, раскидав 61-ю и 63-ю гвардейские танковые бригады 10-го гвардейского танкового корпуса, вышли из «котла» в расположение 12-й армии 35–40 тысяч солдат и офицеров и несколько тысяч беженцев.
Такие же, как выразился генерал Горбатов, «очумелые атаки» в северном направлении отбивала 3-я армия:
«Мы намеревались выйти к реке Даме, но, продвинувшись за линию озер на два-три километра, были вынуждены на этом рубеже остановиться. Противник продолжал нас атаковать плотными цепями; гитлеровское командование совсем уже переставало считаться с потерями.
29 апреля противник обрушится на нас всей массой живой силы и огня. Ожидая этого, мы хорошо окопались и запаслись патронами. Действительно, с рассветом немцы перешли в наступление более плотными боевыми порядками и атаковали не цепями, а колоннами. Военного разума в этом уже не оставалось нисколько. Храбрости — тоже. Их гнали вперед отчаяние и, конечно, стрелявшие им в спину фашистские заградительные отряды (Горбатов — генерал «авторитетный», но в данном случае не очень верится в «фашистские заградотряды»). Трудно себе представить этот бой в редком сосновом бору без единого кустика! Наши войска стреляли лежа, с упора, уверенно и метко. Противник же шел во весь рост и стрелял на ходу, неточно, не видя цели. Вся двенадцатикилометровая полоса перед нами была усеяна трупами врагов.
В течение этого дня случалось несколько раз так, что командирам батальонов (которые были в одной цепи с солдатами) казалось, будто на их участке оборона не выдержит и враг прорвется. Но выдержали все.
Лишь кое-где удалось просочиться мелким вражеским группам, но и они были уничтожены или пленены нашими тыловыми подразделениями. Самая крупная группа — вероятно, более трех тысяч человек — прорвалась на стыке наших двух дивизий, но и те недалеко ушли».
Те немецкие части, которые не смогли пробиться через советские заслоны, были уничтожены или пленены к исходу 1 мая. В ходе ликвидации франкфуртско-губенской группировки советские войска взяли в плен 120 тысяч человек, захватили свыше 1500 полевых орудий, 17 600 автомашин и много различного военного имущества.
Маршал Конев, сравнивая действия Венка и Буссе с профессиональной точки зрения, отдавал должное последнему: «Венк, получив сильные удары в первых же боях, в дальнейшем продолжал воевать, если так можно выразиться, по протоколу, только бы выполнить приказ, и не больше. А 9-я армия, пробиваясь из окружения, действовала смело, напористо, дралась насмерть. И именно таким решительным характером своих действий доставила нам немало неприятностей и трудностей в последние дни войны».
А Венк действительно выдохся. Во второй половине дня 29 апреля он послал в ОКВ радиограмму:
«Армия, и в особенности 20-й армейский корпус, который временно установил контакт с гарнизоном Потсдама и смог обеспечить отход последнего, на всем фронте находится под столь сильным давлением противника, что наступление на Берлин более невозможно, тем более что на поддержку силами 9-й армии тоже нельзя рассчитывать».
Между тем из берлинского бункера в Мекленбург, куда перекочевал КП «ОКВ-Норд», неслись на коротких волнах запросы фюрера:
«Где Венк? Когда начнется наступление на потсдамском направлении?»
«Где 9-я армия?»
«Где группа Хольсте?»
«Почему не наступает Штайнер?»
Кейтель вспоминал:
«За ужином мы обсудили с Йодлем возможные варианты ответов — первый из них я составил сам. По-солдатски, без сглаживания и в полном соответствии с серьезностью положения, я доложил о безнадежности попыток освобождения Берлина. В результате отступления левого крыла группы армий «Висла» на запад Штайнер не может развивать наступление на Берлин и вместе с корпусом Хольсте вынужден теперь обеспечивать тыловое прикрытие группы армий… О нахождении главных сил Теодора Буссе нам ничего не известно…
В заключение я написал: «Считаю безнадежными попытки деблокировать Берлин и пробить коридор с западного направления. Предлагаю прорываться через Потсдам на соединение с Венком, во всех остальных случаях — незамедлительный вылет фюрера в Южную Германию».
Получив этот ответ, Гитлер пошел писать завещание и чистить свой «вальтер», а адъютанту велел запастись бензином.
29 апреля 12-й гвардейский танковый корпус 2-й танковой армии захватил исправный мост через Ландвер-канал и бился за расширение плацдарма. Войска 5-й ударной армии штурмовали комплекс каменных зданий гостипографии. Части 8-й гвардейской и 1-й гвардейской танковой армий после ожесточенных боев к 21 часу вышли к Будапештерштрассе на участке южнее Зоологического сада. Дальнейшее продвижение было остановлено «мощной огневой завесой» из сада, где, в частности, находилась зенитная башня № 1. Катуков пишет:
«Зоологический сад, за которым виднеется зеленый массив парка Тиргартен, обнесен железобетонным забором двухметровой высоты. В самом парке возвышались железобетонные бункера, а каменные здания были заранее приготовлены к обороне. Все улицы, ведущие к зоосаду, были перекрыты баррикадами, которые простреливались артиллерийско-пулеметным огнем. Гарнизон сада насчитывал до 5 тысяч человек. Ликвидировать этот последний узел нам предстояло совместно с гвардейцами 39-й стрелковой дивизии…
Огонь открыт из всех орудий. Зоосад заволокло пылью и гарью. В этой страшной какофонии даже не слышен рев моторов наших бомбардировщиков, хотя проносились они совсем низко и, развернувшись над зоосадом, обрушивали на него бомбовый удар. И вот сигнал к атаке. Автоматчики, саперы, мотострелки устремились в проделанные проходы и овладели районом аквариума. Но захватить железобетонные бункеры не удалось. Фашисты защищали их с упорством и отчаянием обреченных. Тогда на прямую наводку поставили 152-мм орудия и с дистанции 200–300 метров ударили из них по бункерам. Не помогло! Бункеры продолжали огрызаться огнем, тяжелые снаряды не пробивали их толстых стен».
3-й гвардейской танковой армии в новых границах «осталось очистить площадь около 4 км городского района Вильмерсдорф». Соревнование с Жуковым Конев проиграл: «Каждый, кто воевал, поймет, как психологически трудно было Павлу Семеновичу (Ивану Степановичу еще труднее. — Авт.) выводить своих танкистов за установленную линию. И в самом деле: они первыми вошли в прорыв, первыми повернули к Берлину, захватили Цоссен, форсировали Тельтов-канал, с окраин Берлина после жесточайших и кровопролитных боев прорвались к его центру и вдруг в разгаре последней битвы получили приказ сдать свой участок соседу. Легко ли пережить это? Конечно, приказ есть приказ, и его, разумеется, необходимо безоговорочно выполнить. Он и был выполнен, но далось это нелегко».
