Мать выходила Мэгги и приложила все усилия для ее реабилитации. Вначале Мэгги была не в состоянии ходить. Но потом терапевты научили ее заново передвигаться, хоть и пошатываясь, оттого, что двигательные функции одной ноги так и не восстановились. Молодая и красивая, она передвигалась так, как ходят дряхлые старики после инсульта, и все же она ковыляла на своих ногах! Она мечтала ходить, танцевать и носить высокие каблуки. Но этому не суждено было сбыться. Мэгги научилась передвигаться, но не очень уверенно, и часто больная нога подводила ее. У нее было прекрасное чувство юмора, и она с мужеством переносила свое состояние, но испытывала разочарование от того, что никогда не сможет улучшить свое здоровье. Долгое время еще одним наиболее заметным осложнением после травмы была невнятная речь. Ей пришлось заново учиться говорить, так же как и ходить. Со временем ее речь восстановилась, а проблемы с ногой так и остались. Она оставалась такой же красивой девушкой, как и до несчастного случая. Но сначала она с трудом разговаривала и иногда забывала слова. Люди думали, что у нее теперь проблемы не только с речью, но и с головой. Но это было не так, хоть порой она и производила такое впечатление.
Друзья, которые жалели Мэгги, но были очень заняты своими делами, стали навещать ее все реже и реже. И только Майкл регулярно приходил к ней в гости, как только ее выписали домой из госпиталя. Он начал понимать, какой она была замечательный молодой женщиной, приносил ей книги, журналы и маленькие подарки, всегда успокаивал ее по поводу ее состояния и высоко оценивал успехи, которые она делала. Иногда Майкл выводил Мэгги на прогулку, крепко держа за руку, и подбадривал, чтобы она не нервничала. Он сказал ей, что теперь у нее всегда будет слабое здоровье и она будет легкой добычей для инфекций и заболеваний, после того как ее организм так ослаб. Больше всего его беспокоило, что в будущем ее может разбить паралич. Он настаивал на том, чтобы она держалась подальше от людей, чтобы не подцепить инфекцию. Это могло стоить ей жизни.
Он продолжал составлять ей компанию дома, когда остальные успокоились и совсем перестали приходить. В присутствии Майкла она чувствовала себя защищенной. Его не волновало, что она так странно говорит и так неуверенно держится на ногах. Он бежал к ней всякий раз, как только мог, несмотря на загруженность в медицинской школе. И он стал для нее необыкновенной опорой и утешением, когда через год после несчастного случая с Мэгги ее мать погибла в автомобильной катастрофе. Это была невосполнимая потеря для нее и ее отца. А вскоре после похорон Майкл поразил всех, когда сделал Мэгги официальное предложение. Всем было очевидно, что у Мэгги всегда будет хрупкое здоровье. Мэгги сама была убеждена, что теперь из-за ее неуклюжей речи и неловкой походки ни один мужчина никогда не обратит на нее внимания. Вместо этого Майкл заставил ее почувствовать себя самой любимой женщиной на свете. Она была на седьмом небе от счастья, что у нее есть он. Ее отец тоже испытал чрезвычайное облегчение. Теперь, когда не стало ее матери, отец переживал за Мэгги еще больше. С утра до вечера он был занят на своей лесопилке, и у него совсем не было времени ухаживать за дочерью. Он знал, что Майкл всегда будет заботиться о ней. Их помолвка стала для него большим утешением. Он не мог желать для своей дочери-инвалида лучшего, чем выйти замуж за преданного врача.
Свадьба Майкла и Мэгги была скромной и прошла в приватной обстановке. Мэгги не хотела огласки и большой шумной свадьбы, так как она не могла плавно пройти по проходу между рядами в церкви. Она боялась, что может споткнуться или упасть, или что она будет заикаться, или невнятно произнесет слова клятвы. Майкл не возражал ни против скромной церемонии, ни против того, что у него будет жена с физическими недостатками. Ее лечащий врач в Бостоне, который наблюдал ее после несчастного случая, сказал, что с ней все абсолютно нормально, за исключением неловкой походки. Он был уверен, что с помощью логопеда со временем она научится говорить лучше, да и ее нога тоже будет лучше работать. Он не согласился с Майклом по поводу ее потенциальной уязвимости, и сказал, что это были просто страхи молодого влюбленного врача. Доктор Мэгги считал, что Майкл слишком сильно переживает за нее и относится к ней преувеличенно бережно, как к фарфоровой кукле.
Но эти доводы не переубедили Майкла в том, что у Мэгги хрупкое здоровье. Каждую зиму она становилась жертвой тяжелых форм гриппа, несколько раз у нее была пневмония, такая сильная, что Майклу пришлось ее госпитализировать, так как он реально опасался за ее жизнь. Когда она поправилась, он уговорил ее не выходить из дома в течение нескольких месяцев. Он не хотел, чтобы она подвергалась риску, встречаясь со случайными микробами. В то время, когда он учился в медицинской школе, они жили в квартире в Бостоне. Когда Мэгги была беременна их первым ребенком, Майкл лично укладывал ее отдыхать в кровать. За это время она не видела ни одного акушера и ни одного врача, кроме Майкла. У нее не было в этом необходимости, так как Майкл взял все заботы на себя и делал это лучше кого-либо другого. Но долгие месяцы, проведенные в постели, привели к тому, что ее ноги ослабли и стали еще более неустойчивыми. Она едва могла ходить после того как родила, и, чтобы не упасть и не поранить себя, она перемещалась несколько месяцев в инвалидном кресле. Это была лишь скромная плата за появление на свет красивого мальчика, которого они назвали Уильям. Мэгги была счастлива, ей было горько только от того, что она была слишком слабой, чтобы ухаживать за ребенком, и Майкл это чувствовал. Они по очереди кормили мальчика, когда Майкл был дома. Уильям рос крупным и смазливым. За то время, пока Майкл заканчивал ординатуру по курсу анестезиологии, Мэгги удалось немного окрепнуть. Она снова начала лучше ходить, хотя ей было трудно ухаживать за малышом, и она всегда испытывала облегчение, когда Майкл приходил домой – она переставала бояться, что может травмировать ребенка. Майкл сильно переживал за психологическое состояние Мэгги. Он неохотно признался ей, что человек после такой травмы головы, какую перенесла она, гораздо более подвержен риску инсульта или кровоизлияния в мозг. И произойти это может в любом возрасте. Мысль, что это может случиться в тот момент, когда она будет пеленать ребенка, например, приводила Мэгги в ужас, и они наняли няню, чтобы ребенок находился в безопасности, а его мама могла больше отдыхать. Она скучала по своим прогулкам с Билли в парке и всякий раз, когда он возвращался домой, встречала его с распростертыми объятиями. Он был радостью ее жизни, как и его отец.
Все стало проще для них, когда отец Майкла пригласил его присоединиться к его практике, и они вернулись в Вэр. Она легко нашла девушек, которые ей помогали. Когда Мэгги была беременна Лизой, Майкл снова уложил ее в постель, на этот раз на восемь месяцев. Это ужасно ее ослабило, но роды прошли легко и без осложнений, и на свет появилась здоровая девочка. После восьми месяцев постельного режима Мэгги так ослабла, что после родов она упала в их спальне. После этого случая Майкл настоял на том, чтобы она использовала ходунки. Она стеснялась, но он был непреклонен. Он не хотел, чтобы она серьезно поранилась или снова ударилась головой. Он был убежден, что во второй раз она не выживет. Через год после рождения Лизы его родители умерли, и они переехали в родительский дом. Единственное неудобство заключалось в том, что в доме было несколько лестничных пролетов, которые Мэгги было трудно преодолеть. Ей было категорически запрещено подниматься и спускаться по лестнице самостоятельно. Когда Майкл вечером возвращался домой, он на руках сносил ее вниз и осторожно клал на диван, где мог следить за ней. Но в то время, когда он отсутствовал, он не хотел, чтобы она бродила по дому по разным этажам. Это сильно ограничивало ее передвижение. Она сходила с ума и буквально лезла на стену, слыша, как ее дети играют внизу с няней, пока их мать не может спуститься вниз и присоединиться к их веселью. Мэгги должна была ждать, пока они сами не поднимутся к ней или пока Майкл не вернется домой и не снесет ее вниз в гостиную.
