Вспышка…
– Погашено.
– Двойка, что видишь…
– Вспышка и дым…
– Подтверждаю, погашено…
На правом фланге длинной очередью застрочил пулемет. Выпустил не меньше тридцатника патронов.
– Пан, что за хрень?!
– Движуха, в прицел видно. Может, ракетчик.
– Береги патроны.
– Есть…
Шарк притянул к себе командира киргизов, лежащего рядом.
– Кенеш, давай своих людей вперед! Двести метров – и залечь!
– Командон, если мои вперед пойдут, они не лягут.
– А… чтоб вас. Мы идем вперед, вы – идете за нами. На наш рубеж.
– Понял, командон.
Киргизы хитрые. Этим они сильно отличаются от всех племен, которых Шарк видел в беззаконных землях. Это самые хитрые халифатчики, которых он когда-либо видел. Может, потому они и не ужились в халифате.
– Всем номерам – короткими перебежками вперед. Пулеметы прикрывают. Смотрите, куда стреляете. Пошел!
Уже стемнело. Снег перестал, но стало еще холоднее. Луны не было – облака на небе, и все.
Если бы это было где-то в другом месте, они бы прошли как нож сквозь масло с боевыми роботами. Но не здесь. Здесь, у ГЭС, был расквартирован целый исламский полк, больше тысячи человек. И у них была ночная оптика…
Шарк пробежал метров сто, хватая грудью сухой, морозный воздух и проклиная все на свете. Потом снова открыл огонь пулемет с гребня, и он упал, где был, а автоматический гранатомет на одном из мулов закашлялся, посылая в сторону склона огненные сгустки. Заговорила и пушка на одной из боевых машин, которые они оставили во втором эшелоне…
Передышка дала возможность Шарку добежать до мула, он прижался к вымороженным рюкзакам, прикрываясь от огня с горы, и ощутил облегчение, несмотря на то что с горы стреляли навесом и пули щелкали то тут, то там, а пулеметчики, сукины дети, оставались на другом склоне холма. Закинув на плечо автомат, бывший французский легионер, потомок африканских туарегов, нащупал за снаряжением кейс, открыл его. В кейсе была полуавтоматическая винтовка СВЛ (снайперская, Владислав Лобаев) 50 с полуавтоматической системой наведения день – ночь. Выставив сошки, Шарк отбежал от мула и залег на мерзлой земле…
Ага… вон и машина горит. Подход к ГЭС хреновый, простреливаемое пространство. Пока они в безопасности, но как только приблизятся, так попадут под обстрел с ГЭС, а это хреново. Хотя бы потому, что оружие по ГЭС применять запрещено.
Лодки сброшены на воду, и один за другим десантники перебираются в них, передают снаряжение. Самый главный их козырь – современная маскировка, сети, делающие их похожими на плавающую кучу дерьма, электрические бесшумные моторы и снайперские винтовки «ОРСИС» на гиростабилизированной платформе, позволяющие точно стрелять даже с находящейся на плаву лодки во время волнения. Лодки позаимствовали у спецназа морской пехоты вместе с винтовками – они заказывали такие для патрулей и зачистки берега при высадке.
Движение на берегу есть по всем направлениям. Станция частично освещена… и это большая глупость, видны джипы и пикапы. Это местные вахи. Судя по всему, заказчик сдержал обещание, и отвлекающий удар был нанесен… до сих пор, кстати, война.
Теперь их работа.
– Правее. У самой крыши.
– Есть…
Два снайпера указывают друг другу цели, используя невидимый лазер. К сожалению, не получается запустить БПЛА – у них есть небольшие БПЛА-разведчики, но они только наземные, для того, чтобы катиться впереди при зачистке. Их так и называют – мячики.
– Семьсот.
– Левее. Еще один.
– Миномет, что ли?
– Он самый.
Миномет – это уже серьезно. Прицелы правительственного образца, они совмещают в себе тепловизор, обычный оптический канал и баллистический вычислитель.
– Страховка.
– Есть.
– Есть…
У каждого снайпера должна быть страховка. Раньше это называлось второй номер, но теперь с материальным обеспечением было получше, и доктрина изменилась. Первый номер вооружен тяжелой снайперской винтовкой с рабочей дальностью от тысячи метров. Страховка – еще один снайпер, у него винтовка желательно того же самого калибра, но полуавтомат. Его задача – работа по групповым целям, исправление «огрехов». В данном случае обе винтовки под патрон СЦ-152
[127]
, позволяющий в отличие от 338LM без проблем использовать их в автоматическом оружии.
– Огонь!
Выстрелы, в лодке они слышатся как сильные хлопки, но на плотине вряд ли что-то будет слышно из-за шума воды и работы турбин.
– Минус.
– Подтверждаю, минус.
Лодки подходят ближе и высаживают разведчиков. Те быстро ползут по бетонной стене, используя только присадки на специальных рукавицах и наколенниках
[128]
. Со стороны это выглядит как передвижение пауков по стене – черных и тихих.
Лодки отходят в сторону, снайперы продолжают прикрывать. От разведчиков к лодкам тянутся нанонити, они помогут, если кто-то сорвется.
Может быть, помогут.
Перелом в ходе боя они почувствовали сразу.
Только что они удерживали позицию на линии мулов, Шарк стрелял из СВЛ, а лежащий рядом Лис, тоже легионер, – из штурмового пулемета – полтинника, который добыл из снаряжения одного из мулов. Они подожгли еще две машины, разбили позицию крупнокалиберного пулемета, который боевики попытались выставить на холме, в двух километрах от них – и боевики больше не совались. Опасались…
Стрельбы не было. Даже мулы не стреляли. Легионеры и атакующие части аборигенов, пользуясь передышкой, подобрались поближе, сформировав линию фронта. Ветер усиливался, Шарк видел это на прицеле.
– Что скажешь, капрал? – спросил он. – Как тебе эта пустыня?
– Полная ж…, месье адъютант
[129]
, – выразился пулеметчик. – Я думал, что жара – это п…ц, но теперь вижу, что холод – еще большее дерьмо…
– В тренировочном лагере ты думал по-другому, верно?
– Да, месье адъютант.
Шарк достал фляжку, отпил немного. Перебросил пулеметчику:
– Держи.
– Черт… это против правил.
