Глухой грохот взрыва на улице подсказал – начинается.
Нурмухаммед снова бросился в кабинет.
Ширился рев… тот самый рев многих сотен глоток, от которого у опытного человека начинает лить по спине холодный пот. Нурмухаммед едва успел отшатнуться от окна, как оно глухо загудело от попаданий пуль. Стекло было бронированным, тройным, из специального пластика, но Нурмухаммед понимал, что ему конец. Разъяренная толпа пуштунов не выпустит его с рынка, и остановить ее некому. Нет ни армии, ни полиции… нет никого, кроме Аллаха.
Нурмухаммед, шаркая ногами, как старик, вышел из кабинета, и в лицо ему глянул пистолетный ствол.
– Аллаху Акбар!
Последнее, что увидел Нурмухаммед за черной дырой пистолетного ствола, было лицо начальника своей охраны. Потом пистолет плюнул огнем, и больше он уже ничего не видел.
Труп выбросили из здания, пуштуны, опознав в нем убитого врага, с гиканьем протащили его по улицам Кабула, а то, что от него осталось, бросили в мусорную яму, где на мясо тотчас набросились крысы. Их враг, точнее, тот, кого они считали врагом, был мертв, дело было сделано и честь восстановлена.
Почти год спустя
Бывший Кыргызстан, Нарынский район
Территория Нарынского каскада ГЭС
12 февраля 2037 года
Ф-ф-ф-ф-у-у-у-у…
Разрыв минометной мины – столб земли справа, всего в нескольких метрах от тяжелого пикапа «Поларис». Землей ударило по капоту, не выдержало, пошло трещинами лобовое стекло.
– Ни хрена!
– Выбей его на… – заорал находившийся за рулем Шарк.
Сидевший рядом с ним Пан уперся ногой и вывалил стекло на капот вместе с остатками мерзлой земли. Злой ветер ворвался в кабину пикапа, смесь ветра, песка, пыли и снега. Даже респираторы и очки помогали хреново, в конце концов надо было дышать.
– Движуха справа!
Не было понятно совершенно ничего – и со стрельбой здесь тоже надо было быть поаккуратнее. Местные племена, а здесь они обладали очень большим влиянием, дали согласие сотрудничать и предоставить своих воинов для активных мероприятий. В этом месте нецивилизованного мира племенное ополчение легализовывалось под видом спортивных команд по кок-бору или козлодранию – азартной игры на лошадях. Оружие в этой игре не использовалось, но при этом оно у всех было. Местные ваххабиты в союзе с пришлыми алимами и амирами издали баян о недопустимости игры в козлодрание как игры азартной и противоречащей шариату. Тем самым они вызвали глухое общее недовольство происходящим, а так как здесь выполнялось только то, что можно было реально проконтролировать, в козлодрание все равно играли, только на горных площадках, а не на виду. И сделать с этим ваххабиты ничего не могли.
– …твою мать, всадники! До хрена!
– Свои?!
– А х… их знает…
– Не стрелять!
– Давай пулемет!
Пану, бывшему польскому коммандос, нашедшему в Легионе убежище от обвинения в убийстве, передали новенький укороченный ПКП
[124]
, и он высунул ствол в окно, матерясь про себя, что нет ничего, на что можно было бы поставить или опереть – и теперь ему предстоит держать пулемет на руках…
– Грузовик! Е…ь, грузовик!
Навстречу на большой скорости шел китайский самосвал с высокими бортами, над кузовом – белый с черным флаг «велайята». Увидев мчащийся навстречу пикап, он начал тормозить.
– Цель на час!
Пан открыл огонь прямо из кабины, бронебойные пули моментально пробили самодельную бронезащиту, грузовик начало разворачивать…
– Держись, б…!!!
Грузовик развернуло, но он каким-то чудом не перевернулся, а пересек дорогу под углом девяносто градусов и полетел вниз, под откос насыпи. Уже там он начал переворачиваться, из высокого кузова летели джихадисты, и местные, и пришлые, и конники, увидев это, начали сворачивать, чтобы посечь джихадистов саблями и автоматным огнем.
Стоявший в кузове пулеметчик подхватил лежащий рядом многозарядный гранатомет «Арбалет» и успел выпустить несколько гранат в сторону идущего под откос самосвала.
– Конные сворачивают в нашу сторону!
– Не стрелять!
Мир летел насквозь, в безумии снежной поземки, они уже выскочили на финишную прямую, был виден город, конечно, город – это красиво сказано, но по местным меркам это город. Дорогу перекрывала баррикада из горящей машины, и от нее разбегались, строча из автоматов, пацаны-халифатчики.
– Огонь!
Пан уже вел огонь из своего пулемета короткими злыми очередями, а впереди снова вставали разрывы мин и трассеры летели навстречу через снежную круговерть. Все знали, что город этот прилично охраняется, джихадисты построили тут систему укреплений на подступах, включающую в себя и окопы, и закопанные в землю трубы, по которым можно передвигаться, меняя позиции и в которых можно укрыться даже от артиллерийского огня. Справа открылась зенитная установка, открыла огонь, и их пулеметчик, развернув пулемет, тоже открыл огонь. Разница в том, что на их пикапе стоит гиростабилизированная платформа и огонь получится не в пример точнее.
Вот только и им оставаться на пристрелянной дороге, когда все карты открыты, полный… звездец.
– Ухожу вправо, держись!
Угловатый, тяжелый, не уступающий по проходимости «Ланд Роверу» «Поларис» резко повернул, полетел вниз с насыпи, приземлился, подняв тучу снега и щебня, до того, как снаряды зенитки легли аккурат на дорогу. Грохнул, слетая с креплений капот.
– Все целы?!
– Твою ж мать…
Машина летела к цели, линии обороны города, огрызаясь огнем.
– Башня, башня!
Пулеметчик бил по огневой позиции противника, отсекая короткие очереди…
– «Годзилла» справа!
Вообще-то – это был не «Годзилла», это была их машина огневой поддержки, на основе китайской копии автомобиля морской пехоты «Ошкош», название у него было столь сложное, что не выговорить, поэтому просто называли «Годзилла». Сейчас они катились к мечети, построенной тут неизвестно на какие деньги, и по пулеметчику, ведущему огонь с минарета, работала пушка калибра двадцать три миллиметра. На их глазах от минарета полетели осколки, и пулеметчик полетел вниз вместе со своим оружием и остатками балкончика.
Какие-то аллахакбаровцы спешно пытались закрыть ворота, но таранный бампер прозванного «Годзиллой» грузовика протаранил ворота и снес их вместе с их защитниками, ощетинившаяся автоматными очередями машина, как еж иголками, вломилась внутрь мечети. Они видели, как вспыхнул разрыв на броне, но кажется, машина выстояла.
