Он огляделся и с деловым видом направился к одному из столов.
– Работать здесь мы тоже не будем. Михаил Анатольевич, быстренько отберите, что вам нужно… телепортируем это в «Королевскую» гостиницу, к вам в номер, и сами уберемся следом.
– Что случилось? – удивился тот. – Пусть они вампиры, теперь я с вами совершенно согласен, но поработать-то можно…
– Нет, – сказал Кароль. – Я не знаю, что именно они задумали, но в том, что нам необходимо убраться отсюда, уверен. Да побыстрее… вот это нам надо? А это?
Овечкин покорно принялся отставлять на край стола нужные для работы приборы.
– Что вас беспокоит, капитан? – спросил он.
– Не знаю. Они вампиры, да, но это полбеды. По-моему, они еще и не квейтанцы.
– Почему вы так думаете?
– Этот… – поморщился Кароль, – братишка – он обращался к Веронике Андреевне на «вы».
– И что?
– Не знаю. В Квейтакке так не принято. Там говорят друг другу «ты».
– Но, живя в Тариане, он, наверно, привык к здешним обычаям…
– Ох, Михаил Анатольевич… я же говорю вам, не знаю. Просто чувствую… Все? Этого довольно?
– Ну… – с сомнением сказал Овечкин. – Сейчас еще в шкафах посмотрю кое-что…
Капитан Хиббит нетерпеливо щелкнул пальцами, и отставленные на край стола приборы исчезли.
– Поторопитесь!
И в этот момент Вероника испуганно вскрикнула:
– Смотрите! Что это?
Капитан резко повернулся к ней. Проследил за ее взглядом, быстро обвел глазами всю лабораторию и досадливо вскрикнул тоже.
– Черт… уходим немедленно!
По потолку, по алым шторам окон, по бело-розовым обоям всех четырех стен, по двери, что вела из лаборатории наружу, бежали мелкой рябью какие-то золотисто-синие огоньки. Они не причиняли вреда ни ткани, ни дереву, словно были холодными. Но в течение нескольких секунд волны их охватили все помещение, стекли на пол и начали сплошным ковром смыкать круг, стремительно приближаясь к людям в центре комнаты.
Михаил Анатольевич отпрянул от шкафа, тоже залившегося сине-золотой рябью магического огня, и подбежал к остальным.
Все четверо быстро схватились за руки. Капитан Хиббит торопливо прочел заклинание переноса и…
Никакого эффекта не последовало. Магический огонь создавал одновременно мощную защитную стену, не позволявшую им телепортироваться.
– Я так и знал, – сказал сквозь зубы Кароль. Он резко взмахнул рукой, и круг смертоносного огня с шипением расширился, отступив от центра, словно на него брызнули невидимой водой. – Михаил Анатольевич…
– Сейчас, сейчас, – пробормотал тот. Он тоже взмахнул руками, и сине-золотые огоньки, затрещав, отодвинулись еще дальше, к стенам. – Сейчас…
– Я сам придержу этот огонь! – крикнул Кароль. – Вытаскивайте нас отсюда! Попытайтесь достать вампиров! Хоть дом обрушьте, если сможете!
Овечкин вскинул голову. Затем выхватил из кармана свой Ксантор, устремил в потолок тонкий золотой луч и зашевелил губами, читая про себя заклинание.
– Решили сделать из нас шашлык, – напряженно сказал капитан Хиббит, продолжая разгонять огонь, и криво ухмыльнулся. – Забыли, что мы не бессмертные? Ну, мы им тут навоняем!..
Антон обхватил Веронику за плечи, готовясь прикрыть ее собою от чего угодно, даже и от падающего на голову дома.
Она только прерывисто вздохнула и закусила губу.
Неужели всё… неужели конец? И капитан Хиббит, как обычно, был прав, когда отказывался идти в этот дом?..
Малая толика квейтанской крови, которая текла в ее жилах, знала, что это за огонь. Веронике хотелось кричать, выть, все существо ее противилось этому знанию и требовало бежать отсюда немедленно. Но бежать было некуда. А воем делу не поможешь… Эх, была бы она и впрямь ведьмой!..
Где-то наверху, далеко за пределами лаборатории послышался грохот. Лицо Овечкина побелело от напряжения, кудряшки вздыбились, глаза, устремленные в потолок, заполыхали двумя голубыми зеркалами. Вероника напряглась тоже, не зная, как помочь магу, но всеми силами стремясь сделать это. Она перевела взгляд на потолок и мысленно подтолкнула то, что, по ее мнению, направлял туда Михаил Анатольевич.
В тот же миг по потолку пошла, змеясь, огромная трещина, и сине-золотые огни исчезли. Грохот наверху усилился. Кажется, дом и вправду собирался обрушиться…
– А теперь, блин, ложись, кто куда! – заорал капитан Хиббит. – Скорее, в этот угол… здесь балка!
Вероника не успела ничего понять, когда Антон буквально швырнул ее в угол, о котором кричал капитан, и сам прыгнул следом. Магического огня не было уже и там. Кароль подхватил сказочницу, заставил сесть на пол. И оба мужчины нависли над нею, словно надеясь, что спины их выдержат тяжесть двух этажей этого дома, обстоятельного, как все дома в Шеморе, сложенного из массивных каменных глыб…
Грохот уже оглушал. Прошло несколько томительных, казавшихся вечностью секунд…
– Господи, что я за идиот, – сказал вдруг Кароль в сердцах. – Защиты-то больше нет! Вылезайте отсюда, – и подхватил Веронику под мышки, помогая ей подняться на ноги. – Хватайтесь за Овечкина!
Михаил Анатольевич по-прежнему стоял в центре комнаты, не сводя глаз с потолка и сотрясаясь от непосильного напряжения. Но теперь казалось, что он, наоборот, удерживает наверху все то, что готово рухнуть им на головы.
Трое его спутников ринулись к нему, окружили, ухватились кто за что, и…
Через мгновение, выброшенные из полуподвала заклинанием Кароля, они уже стояли на Акантовой улице и, оцепенев, смотрели, как рушится особняк дамы фон Мей.
Казалось, его взорвали непосредственно из лаборатории. А под лабораторией обнаружилась некая подземная каверна с мощным всасывающим устройством… Во всяком случае, камни и прочие обломки не разлетались по сторонам. Стены сложились внутрь, крыша ссыпалась туда же, со звоном лопнули и всосались в адскую воронку стекла роскошных, невиданных в Шеморе окон…
Не прошло и минуты, наверное, как на месте дома остались лишь груда камней, не слишком высокая, да облако пыли.
На улице уже собрались зеваки, и с каждой секундой их становилось все больше.
– Валим отсюда! – сказал капитан Хиббит, оглядевшись по сторонам.
Они пробились сквозь возбужденно галдевшую толпу, свернули за ближайший угол, и Кароль вновь спешно телепортировал всю четверку. На сей раз – в какой-то большой городской сад, или парк, усаженный сизо-голубыми деревьями и кустами.
Михаил Анатольевич, бледный, весь мокрый от пота, немедленно повалился на скамейку и обессиленно закрыл глаза.
Капитан Хиббит шагнул к нему, вытаскивая свою коньячную фляжку.
