Через него магия Земли идёт! Ему поклонись, его проси о помощи! А то, чувствую, и моя берёзовая каша не поможет! Он нам сюда путь–дорогу открыл, а не захотел бы — вечно б мы с тобой по коридорам блуждали! И хорошо ещё, кабы ни с чем, да живыми обратно б выбрались! Поклонись ему, сущеглупая!
И вытолкнула Молли вперёд.
Зверь в подземелье вздохнул, повернулся. Девочка по- прежнему не могла различить никаких деталей, ей чудилась то округлая медвежья голова с маленькими ушами, то вытянутая волчья морда, то рысьи глаза.
Но сейчас Молли могла рассмотреть — словно зрение её наконец привыкло к темноте, — что среди дышащих огнём озёрец лавы громоздятся изломанные кучи чего–то смутно знакомого…
Шипастые колёса в рост человека, длинные цилиндры котлов, связки труб с вентилями…
Машины. Машины Королевства.
— К‑как они тут очутились? — пролепетала Молли, совершенно непочтительно дёргая Старшую за рукав.
— На поверхность ведёт много ходов, — быстрым шёпотом отозвалась Старшая. — Он… забирает себе что хочет. Пещеры открываются и закрываются… земля помогает ему.
Зверь вновь шевельнулся. Молли чудилось, будто пристальный медвежий взгляд вперился в неё и не отпускает.
— Его проси помочь. — Старшая пихнула Молли острым локтем в бок. — Не бойся, он поймёт. Он всех понимает.
— П-простите… — Молли изо всех сил боролась с неотвязным желанием сделать книксен. — Я… мне… у меня… заклятия Земли… не выходят… Может, вы…
Зверь молчал. Он лишь тихо смотрел на Молли, а потом на дне пещеры вдруг осветилась багровым пламенем одна из груд изломанного металла.
Броневагон. Точно, настоящий броневагон — вернее, то, что от него осталось. Борта вскрыты, словно консервная банка. Стволы орудий загнуты крюком. Торчат веера трубопроводов.
Он такой могущественный, в ужасе подумала Молли. Почему же он не защитит эту землю? Тех, кто тут живёт?
— На Бога надейся, да сам не плошай. Он тем поможет, кто сам себе помогает. Слабые да никчёмные ни земле, ни роду не нужны, — сквозь стиснутые зубы шепнула Молли колдунья.
Слишком сложно для меня, подумала в панике Молли.
— Великий… Зверь. Прошу, помоги мне. Наставь на путь истинный!..
«Пути земные пред тобой, — проговорил вдруг густой голос в её голове. — Дерзни и ступи на них».
Она уже слышала этот голос. Тогда, в подвале госпожи Старшей. «Страшен твой дар, Молли Блэкуотер…»
— Ступи? — растерялась Молли.
Но Старшая уже толкала её в спину, словно побуждая идти.
Впереди карниз отделялся от стены, превращаясь в тонкий, не шире ладони, мост над пропастью. Дно заполняла лава. Каменные бортики исчезли тоже — как такое могло случиться, а она не заметила? Не заметила и не почувствовала, если в ход здесь пошла магия?
— Иди! — рыкнула Старшая. — Туда иди! На тот край!
Огненная пропасть под ногами, пышет жаром лава, разогретая подземным пламенем. И она, Молли Блэкуотер, девочка из Норд—Йорка, любившая рисовать дестроеры и мониторы…
Пути земные пред тобой. Дерзни и ступи на них. Всё просто.
Она судорожно сглотнула. Липкий страх обвивал трясущиеся колени, поднимался выше, готовый затопить взоры чёрным слепым ужасом.
И если она побежит — это конец всему, вдруг поняла она.
Зверь не жесток. Но он и не знает жалости. Зима убивает заблудившегося путника. Пропасть принимает жертву.
Она пройдёт по мосту или не выйдет отсюда вообще.
Как же это… похоже на госпожу Старшую.
Интересно, а она сама стояла вот так на краю обрыва? Стояла, замерев, с безумно бьющимся сердцем, прижимая руки к груди, а за спиной замерла, плотно сжав тонкие бескровные губы, другая старая колдунья, Верея?
Наверное, да. И так же, как Молли, она, наверное, сбросила свой touloupchik, так же, как Молли, осторожно переступая, мелкими шажками приблизилась к мосту.
Обратной дороги нет. Вернее, она начинается на той стороне.
Если она хочет увидеть и маму, и папу, и братика, и Фанни, и своих подружек, и если хочет отыскать Сэмми — она должна пройти.
Молли выдохнула и ступила на мост. Заставила себя оторвать от перилец покрытые потом ладони.
Снизу шёл сухой жар. Словно чья–то рука гладила её щёки. Внизу…
— Не смотри! — каркнула за спиной Старшая.
Но она всё равно взглянула.
Чёрный камень и алый огонь лавы. И пустота. Тянущая, влекущая, зовущая неслышимым шёпотом.
Она застыла. Пошатнулась. Широко раскинула руки, широко раскрывшимися глазами смотрела вниз, неотрывно.
Тишина. Старая колдунья за спиной перестала дышать.
Не удержаться. Земные пути — не для неё.
«Молли! Моллинэр Эвергрин Блэкуотер! Что вы тут себе думаете, мисси?!»
Она словно наяву услышала строгий мамин голос. И зов бездны начал слабеть…
Иди. Шагай. Земля не предаст. Нужно ей просто верить. Верить.
Шире руки. Вдохни и выдохни. Ты должна пройти. Для Волки. Для Младшей и Средней. Для Старшей. Для… для него. Пусть даже он этого никогда и не узнает.
Она сдвинулась с места, и Зверь шевельнулся, словно одобряя.
Шаг. Ох, что такое, ведёт то вправо, то влево, руками, руками работай, балансируй, Молли!
На чёрных земли путях крепко стой, крепче шагай! Верь шагу, верь камню, верь скале. Верь темноте.
Это не страшно. Не страшно. Напротив, крепко, надёжно, вечно. Земля не предаст. И пещеры — не страшные логовища, а уютные убежища, где отдыхает зверь и человек, где укрывается от непогоды и от врага.
И каменная толща над головой — надежная защита от тяжёлых снарядов Королевства. Защита, а не готовая сорваться и раздавить тяжесть.
Молли шла. Шла над огнистой пропастью, и с каждым шагом в сердце рос вольный, расправляющий крылья восторг — я могу! Я пройду! Я сумею!
«Конечно, сумеешь», — сказал Зверь.
Молли уже почти бежала.
Красные глаза лавы одобрительно глядели снизу.
— Всё! — услыхала она крик Старшей.
И замерла. В полушаге от края.
Что такое?
Нет ни моста, ни пропасти. Тянется перед нею и позади неё каменный карниз, ограждённый надёжным барьером, отделяющим его от пропасти слева.
Это же…
— Молодец. — Старшая шла к ней, широко улыбаясь. Получалось довольно–таки пугающе.
Молли попятилась, вся дрожа.
Что это? Что было? Обман? Мираж?
— Ты прошла земным путём. — Старшая остановилась в полушаге. — Так было нужно. Посмотри вокруг. Как следует.
