За день к перевалу поднялась большая армейская колонна — никак не меньше тысячи горных егерей; сцепленные по три здоровенные локомобили с огромными «дредноутными колёсами» втащили шестиорудийную батарею.
Они будут наступать, подумала Молли. Армия Королевства впервые вступит за Перевал. За Карн Дред.
«Но зачем, зачем оборотни притащили меня сюда? — терялась она в догадках. — У них наверняка хватает троп. Как иначе оставалась бы здесь та же volshebnitsa Предслава? Так почему потребовалось тащиться именно здесь?»
Показать ей сожжённые деревни? Страшно, да. Но она- то при чём? Она солдат сюда не посылала и приказы им не отдавала.
Так почему?
…Темноты она ждала как избавления.
И действительно, оборотни поднялись и встряхнулись, как только сгустились сумерки. Всеслав поглядел на Молли и молча опустился ниже, чтобы она смогла забраться. Волка с надеждой бросила взгляд на небо, но, как назло, светила яркая луна, высыпали звёзды, свет отражался от белого снега, и скрываться не помогал даже серебристо–серый мех обоих зверей.
На мордах оборотней была написана озабоченность.
Молли вновь распласталась на медвежьей спине. Волка побежала вперёд, разведывать путь.
Какое–то время они молча пробирались вдоль западного склона ущелья, бесшумно скользя от одной полосы теней к другой. По правую руку оставались костры военного лагеря; там ярко горели огни, шипели и свистели локомобили, порой доносились команды. Кто–то зачем–то строился, кто–то куда–то маршировал, кто–то куда–то заступал.
Тем не менее перевал приближался. Приближался чистый белый снег, без уродливых спиралей колючей проволоки, ещё более уродливых бараков и совершенно неуместных здесь локомобилей.
Волка кралась впереди, Всеслав с Молли на спине двигался следом. Оба зверя перемещались совершенно бесшумно, и даже снег не скрипел под тяжёлыми медвежьими лапами.
Впереди замаячила последняя линия обороны. Там горели яркие фонари, даже нет, фонарищи, наподобие тех питаемых маслом чудовищ, что стоят на маяках. Хитроумная оптика, вогнутые зеркала и линзы направляли вперёд мощный луч света, и, подобно маякам же, прожектора медленно вращались, так что лучи скользили по девственному снегу и проглядывающим сквозь него скалам подле самого перевала.
Волка замерла, прижавшись к скале, утонув в густой тени за острым выступом.
Замер и Всеслав. Молли чувствовала, как под шкурой напряглись могучие мускулы. Медведь тоже скрывался в тени, в последней широкой полосе, где излом камня прикрывал их от армейских прожекторов.
Свет пробежал. Короткая пауза относительной темноты.
Медведь сорвался с места.
Молли никогда не подумала бы, что зверь — даже оборотень — может двигаться настолько быстро. Он пронёсся над белым снегом, словно пушечное ядро, буквально ворвавшись в спасительную полосу мрака, где уже ждала приникшая к камню Волка.
Прожектора повернулись. Они были настроены так, что хотя бы один постоянно освещал саму седловину, два других — стены ущелья.
Волка поползла вперёд, отыскивать следующее укрытие.
Мельком Молли подумала, что горнострелкам следовало бы занять склоны гор, подняться на гребни по обе стороны ущелья; быть может, они уже так и сделали, но тамошние секреты ничем себя не выдавали.
Она ощутила, что медведь вновь готовится к броску, выдохнула, прижалась крепче — и в этот миг ощутила взгляд.
Пустой и холодный, он тем не менее настойчиво искал в темноте именно её, Молли Блэкуотер.
Она знала это. Поняла сразу, хотя и невесть, каким образом.
— Вперёд! — завизжала она прямо в ухо медведю, и в тот же миг вспыхнул четвёртый прожектор, несколько позади остальных.
Луч ударил прямо в их убежище, тени в ужасе исчезли, беспощадный свет выставил их на всеобщее обозрение.
И ночь тотчас взорвалась.
Сперва криками, а затем и выстрелами.
И, к изумлению Молли, крики были отнюдь не «тревога!», или «Rooskies!», или, на худой конец, хотя бы просто «вот они!».
— Ведьма! Ведьма! — завопило множество голосов.
И грянули выстрелы.
К счастью, медведь бросился вперёд мгновением раньше, едва только осознав, что кричит ему его наездница.
Пули зазвенели о камень, отбивая острую крошку Взлетели фонтанчики снега, смешанного с дымом, и Молли подумала, что так, наверное, выглядят упоминавшиеся в книгах разрывные патроны Поммероя.
Медведь мчался огромными прыжками, не забывая при этом застывать на полсекунды, сбивая стрелкам прицел и не давая взять упреждение.
— Ведьма! Ведьму убейте! — надрывались позади.
Молли вжалась лицом в спину оборотня.
Выноси, выноси, ну пожалуйста!..
Рядом с её собственным суматошно билось маленькое кошачье сердечко.
Наперерез пулям отчаянно бросилась Волка, высоко прыгнула, взвыла, отвлекая огонь на себя.
Часто–часто застучала митральеза, за ней вторая.
Свист, свист со всех сторон.
Яростный вой Волки.
Медведь конвульсивно дёрнулся, его вдруг мотнуло вбок, так что Молли едва не скатилась с его спины, но зверь даже не взрыкнул.
Они мчались к перевалу.
Все прожектора скрестились прямо на них, беспощадный свет выхватил беглецов из спасительной темноты и уже не отпускал.
Первый снаряд лёг с недолётом, осколки свистнули, земля подпрыгнула. По ушам ударило так, что Молли оглохла. Медведь кидался из стороны в сторону, припадал к снегу, вновь рвался вперёд, хотя заметно хромал на правую заднюю лапу.
Но громче взрывов и выстрелов в голове Молли звучало яростное: «Ведьма! Ведьма!»
О ней знали. Команда «Геркулеса», видно, доложила куда следует.
Волка метнулась назад, завыла, и снег за их спинами вдруг встал стеной, словно невидимая рука потянула вверх белое покрывало. Ветер задул им в лица, задул с неистовой силой, и потоки снега устремились прямо вверх, подобные гейзерам.
Волка выла. Она не бежала, она сидела, запрокинув голову, и выла, жутко, душераздирающе, не обращая внимания на пули и снаряды.
Вой вдруг оборвался.
Снежная завеса взметнулась высоко, надёжно прикрывая им спины, но, оглянувшись, Молли увидела, что Волка уже не сидит, а лежит, странно и неестественно вывернув голову.
— Всеслав! Всеслав! — Молли отчаянно вцепилась в повод.
Медведь зарычал, кинулся назад.
Снежные гейзеры уже опадали, белая плотная завеса стремительно истончалась.
