Русская эскадра постепенно склоняется к востоку, и завязывается бой на параллельных курсах, но на слишком большой дистанции, так как имеют место единичные случайные попадания. Того это не устраивало, в 13.33 он совершает еще один поворот «все вдруг», а потом выстраивает кильватерную колонну на контркурсе к русским. Объяснение – попытаться охватить хвост русской колонны, но какие у него основания полагать, что этот маневр окажется более эффективным, чем предыдущие?
В 13.40 русские неожиданно поворачивают прямо на юг, якобы для того, чтобы избежать плавающих мин, замеченных впереди по курсу. Объяснение тоже сомнительное – ведь не могли же эту банку поставить японские броненосцы, недавно прошедшие над этим местом? Миноносцы Того в это время болтались где-то далеко позади русских, перекрывая им обратный путь в Порт-Артур. И все-таки с нескольких русских кораблей видели эти несчастные мины.
Это самый запутанный отрезок боя. Если верить части русских источников, то имели место два расхождения контргалсами, если японским – только одно. Я полагаю, что ближе к истине Джулиан Корбетт, который все-таки пишет об одном таком расхождении, ведь в его распоряжении были все возможные источники, в том числе знаменитая «Конфиденциальная история». Постепенно дистанция сократилась, но попадания оставались редкими, так как при контркурсах сосредоточение огня невозможно вообще, а тогдашние зачаточные системы управления огнем не позволяли точно целиться. Дистанция сократилась до 40 кабельтовых, и японцы открыли такой плотный огонь, что русские корабли буквально исчезли среди водяных столбов и клубов дыма.
В этот момент в опасном положении оказываются русские крейсера, которые адмирал Витгефт поставил в хвост колонны по не вполне понятным причинам. Десяток лишних 152-мм орудий вряд ли решил бы исход боя, а одно удачное попадание тяжелого снаряда могло обречь любой из крейсеров на гибель. Но, к счастью, все ограничилось попаданием в «Аскольд», изуродовавшим первую трубу. Крейсера резко отвернули влево, увеличили дистанцию и вышли из-под обстрела.
Особого упоминания заслуживает бездействие адмирала Дева, имевшего в своем распоряжении сильную крейсерскую эскадру во главе с броненосным крейсером «Якумо». Он несколько раз мог вмешаться в бой, атаковав русский арьергард, где находились крейсера, но не сделал этого «из опасения помешать замыслам главнокомандующего».
В результате эскадры разошлись, дистанция быстро увеличилась, и эффективность огня резко упала. Адмирал Того полностью и безоговорочно проиграл первую фазу боя, при этом можно сказать, что он проиграл ее самому себе. Адмирал Витгефт не предпринимал никаких резких маневров, в основном доворачивая на пару румбов в ту или иную сторону, а все хитрые маневры Того дали даже не нулевой, а отрицательный результат. К тому же его подвел младший флагман адмирал Дева, который в нарушение боевых инструкций так и не атаковал русских.
Первый отрезок боя ясно продемонстрировал основную слабость эскадренных броненосцев – примитивные средства управления огнем, которые не обеспечивали надежного поражения цели на дистанциях более 40 кабельтовых, особенно при следовании контркурсами. Адмирал Того не мог не учитывать этого в дальнейшем, поэтому мы можем считать надуманными заявления, будто в начале Цусимского сражения он намеревался снова вести бой на встречных курсах.
Того пришлось спешно поворачивать на обратный курс и начинать погоню за русскими. Попытка Витгефта увеличить скорость до 14 узлов привела к тому, что начали отставать два концевых старичка – «Севастополь» и «Полтава». Японцы в 14.45 начали стрелять по замыкающему броненосцу «Полтава», который получил за полчаса 6 попаданий 305-мм снарядами. Одно из них имело серьезные последствия – осколок попал в подшипник машины левого борта, что вынудило броненосец уменьшить ход, и он начал отставать. Как это могло произойти – совершенно непонятно, неужели люки в машинное отделение были открыты? Но в это же время серьезные попадания получили японские броненосцы «Асахи» и «Микаса», хотя опять-таки единичные.
И как раз в тот самый момент, когда у адмирала Того появился шанс навязать русским решительный бой, потому что Витгефт практически наверняка не рискнул бы бросить «Полтаву» на растерзание японцам, он вдруг принимает решение прекратить бой и поворачивает вправо, увеличивая дистанцию. В 15.30 первая фаза боя заканчивается. Скорее всего, это произошло потому, что Того упрямо не желал вести бой на средних и малых дистанциях. В какой-то степени его можно понять – он бросил в бой все, что только имел, а у русских на Балтике готовилась к отправке Вторая Тихоокеанская эскадра. Однако, проявляя такую нерешительность, Того рисковал вообще упустить русских. Скорее всего, он намеревался загнать русских обратно в Порт-Артур, под огонь осадных батарей, но русские проявили нехарактерную для них твердость. Увы, их подвело дурное техническое состояние кораблей. Если снижение скорости «Полтавы» объясняется случайностью, то на «Севастополе» просто начались проблемы с машинами.
К 17.00 расстояние между противниками составляло около 55 кабельтовых, но пока никто не стрелял, хотя до заката оставалось не более двух часов. В этот момент вспыхнул спор между адмиралом Того и его начальником штаба капитаном 1-го ранга Симамурой относительно того, что делать дальше. В конце концов адмирал решил махнуть рукой на хитрые маневры и дать бой на параллельных курсах. Почему-то японцы оценивали скорость русской эскадры в 14 узлов, хотя концевые корабли, особенно «Полтава», делали заметно меньше. Тем временем адмирал Дева, бессмысленно болтавшийся по правому борту у русских, прошел под кормой «Полтавы», и броненосный крейсер «Якумо» пристроился в хвост кильватерной колонны Того. Броненосный крейсер «Асама» по-прежнему находился слишком далеко.
Так или иначе, но в 17.35 дистанция сократилась до 45 кабельтовых, и «Полтава» открыла огонь, началась вторая фаза боя. Японцы сосредоточили огонь на концевых кораблях, которые мужественно его выдерживали. Русские в ответ стреляли по головным японским броненосцам, поэтому «Микаса» был вынужден перенести огонь на «Цесаревич». Тут же японский флагман получил попадание напротив мостика в броневой пояс, но броня выдержала. Наибольшие повреждения в этот период боя получил русский броненосец «Пересвет».
Кстати, именно сейчас была продемонстрирована ущербность так называемых систем управления огнем. Броненосец «Севастополь» не мог отличить всплески своих снарядов от чужих, а потому был вынужден пристреливаться по броненосцу «Фудзи», а потому, пользуясь полученными данными, перенес огонь на «Микасу». Японцы не жалели снарядов, и эта бешеная пальба постепенно начала давать результат. Русские корабли страдали все сильнее, например, около 18.00 на «Пересвете» были одновременно сбиты обе стеньги – повреждение не опасное, но также имевшее немалые последствия. Это же подтверждает рапорт командира «Микасы»: «Полагая, что шанса вести бой на ближней дистанции не будет, я открыл огонь из своих 12-фн орудий на максимальном угле возвышения, сосредоточив огонь на третьем корабле». Но в это же самое время носовая башня броненосца продолжала стрелять по «Цесаревичу»! Вещь совершенно неслыханная в эпоху центральной наводки. Точно так же нет оснований говорить о сосредоточении огня эскадры. «Асахи» стрелял по «Полтаве», «Фудзи» – по «Победе» и «Пересвету», «Сикисима» – по одному из концевых броненосцев русских.
