Эти открытки были единственным, что семья Эрнста знала о нем. Нацисты захватили Радмер, и Мария-Тереза забрала сына Эрнста Франца с собой в Чехословакию, где они стали жить вместе с Софией после начала войны. 15 августа 1941 г. нацисты изъяли все имущество и собственность Гогенбергов как имущество «людей, враждебных государству». Были реквизированы Лёллинг, апартаменты в Вене, дворец на венской Reisnerstrasse, банковские счета, ювелирные изделия и произведения искусства. Гитлер также взял кое-что из коллекции Эсте в Конопиште. Гестапо лишило Макса и Артштеттена, хотя они не стали выгонять слуг и их семьи, даже тех, кто уже был на пенсии, в том числе верного Яначека. Им оставили несколько комнат, в которых они могли жить, находясь всегда под пристальным надзором фашистских соглядатаев. Они также не могли покидать замок без разрешения гестапо.
Гестапо «услужливо» предложило герцогине Елизавете приобрести бюсты Гитлера и Геринга, сказав, что это будет хорошим выражением патриотизма. Она не посмела им отказать — ее семья жила в Берлине, а Эрнст находился в лагере. Далее власти решили, что шесть сыновей Макса должны учиться в местной школе, где будут под «правильным» влиянием и станут учиться тому, что считали нужным в Берлине. Всем им было приказано вступить в гитлерюгенд. Зная, каким хрупким было их положение, они вынуждены были согласиться, хотя Йоханнес чуть не привел все к катастрофе. Ненавидя нацистов и не думая о последствиях, он постоянно пропускал обязательные сборы. Только после того, как его отца вызвали на серьезную беседу, он понял, как легко могла исчезнуть та свобода, что была им предоставлена, если он не будет слушаться офицеров.
Судьба Эрнста по-прежнему оставалась неясной. Официальные лица постоянно отклоняли просьбы Марии-Терезы с одними и теми же отговорками: ее муж был преступником и ее собственный отец был в свое время адъютантом бывшего короля Эдуарда VIII, а теперь герцога Виндзорского, генерал-губернатора Багамских островов. Они настаивали на том, что настоящая верность ее и мужа принадлежала англичанам. София попыталась добиться успеха тем путем, где было отказано ее невестке: ее муж Фридрих вступил в нацистскую партию, стремясь уберечь их семью. Конечно, она спросила, мог ли Эрнст быть выпущен на свободу, если доверенный член партии будет наблюдать за ним?
Но нацистов, знавших, что настоящие симпатии Фридриха Ностиц-Ринека принадлежат его семье и Чехии, обмануть не удалось. Теперь Мария-Тереза была бедной беженкой, живущей в семье графа Фридриха Шаффготша в замке Коппитц, в Верхней Силезии, где она работала на местном предприятии по выращиванию овощей. Шаффготш взял ее и ее маленького сына из жалости; Мария-Тереза, используя связи графа, обратилась к Генриху Кальтенбруннеру, главе нацистской Службы безопасности и полиции, с просьбой о помиловании ее мужа. Кальтенбруннер, в свою очередь, посоветовал ей обратиться напрямую к одиозному Генриху Гиммлеру. Считая это безнадежным делом, она тем не менее написала ему страстное письмо, в котором умоляла спасти ее больного мужа. Она не ожидала в ответ ничего, кроме отказа, и была потрясена, когда в начале апреля 1943 г. Кальтенбруннер сообщил, что ее усилия увенчались успехом. Демонстрируя редчайший случай своего сострадания, Гиммлер лично распорядился выпустить ее мужа: он сделал это, рискуя и скрыв свое решение от Гитлера.
Мария-Тереза бросилась в Вену и 11 апреля, после пяти лет разлуки, со слезами на глазах встретила своего мужа, сходящего с поезда. «Я едва узнала его, — признавалась она, — таким он был истощавшим от голода». Освобождение, как и в случае с Максом, было условно-досрочным. Каждую неделю он должен был являться в штаб-квартиру гестапо в Вене и каждый раз не мог быть уверенным в том, не арестуют ли его снова по какому-нибудь вымышленному обвинению. Шестьдесят месяцев тюремного заключения сильно подорвали здоровье Эрнста, но нацисты приказали, чтобы он устроился на работу. После стольких лет, проведенных за колючей проволокой, его тянуло к природе, и он решил, что мог бы устроиться на должность управляющего каким-нибудь лесным хозяйством. Он даже связался с несколькими аристократами, крупными землевладельцами; все они были готовы предоставить ему место, но нацисты наложили вето на эту идею. Они спрашивали, как мог он, бывший заключенный, рассчитывать, что сможет комфортно жить, работая у какого-нибудь аристократа? Эрнст всегда был самым чувствительным из всех детей Франца Фердинанда и Софии, и этот отказ поверг его в депрессию. Увеличение числа воздушных налетов на Вену только усиливало его беспокойство. 1 марта 1944 г. у Марии-Терезы родился второй ребенок, которого они назвали Эрнстом. Старший Эрнст осмелился на непростое решение: желая уберечь свою семью, он отправил их к родственникам. Шли последние месяцы войны, и в армии каждый человек был на вес золота. Несмотря на свое хрупкое здоровье и все более слабеющее сердце, Эрнст был вынужден надеть нацистскую форму и начать военную подготовку, чтобы принять участие в решающих сражениях против армий союзников.
К счастью, удача повернулась к нему лицом и он был демобилизован, так и не приняв участия в военных действиях, но ему пришлось застать последние и самые отчаянные налеты авиации. Однажды ночью, когда супруги спасались от бомбежки, забившись в темном углу дома, бомба взорвалась прямо над ними. Комнату наполнило дымом, но Максу удалось вытащить жену и они укрылись в соседнем здании. Затем в Вену пришли советские войска и освободили город. Как вспоминала Мария-Тереза, русские солдаты ограбили их квартиру и унесли те немногие вещи, что у них еще оставались. Эрнст и его жена провели две недели в случайных убежищах, оставаясь в той одежде, что на них была, пока они не смогли наконец вернуться в свои апартаменты. И даже тогда нельзя было рассчитывать на безопасность: однажды в их дом пришли советские солдаты, которые требовали еды и жилья и держали пистолеты, нацеленные им в голову, до тех пор пока они не отдали им свой старый сломанный патефон.
В Артштеттене Макс также столкнулся с приходом русских. 8 мая 1945 г., в день окончания войны, в Артштеттен ворвались солдаты Красной Армии. Они заняли замок, расположившись в его комнатах, и забрали немногие остававшиеся там ценности. Коммунисты заменили нацистов. Никто не знал, чего ждать дальше: Советы, безжалостные и жаждущие мести, прокатились по Европе, заслужив дурную репутацию своей жестокостью, насилием и убийствами. Герцог Макс Гогенберг, сын возможного императора Австрии, был отличным призом для Красной армии. Когда несколько дней спустя в замок прибыли несколько высокопоставленных советских офицеров, Макс был уверен, что его расстреляют. Вместо этого эти люди были полны восхищения. «Они хорошо знали, кто мой отец, а также были прекрасно осведомлены о его прошлом и концентрационном лагере», — рассказывал его сын, герцог Георг. После выражения своего восхищения они сказали пораженному Максу, что ему присвоено звание майора советской оккупационной армии, и дали ему повязку, на которой этот титул был написан кириллицей. Эту повязку следовало носить для избегания любых конфликтов с советскими солдатами. «Мой отец, — комментировал это событие герцог Георг, — был единственным герцогом в мире, которому Красная армия присвоила звание майора». Новое звание шло рука об руку с новым назначением: Советы поставили Макса мэром области Артштеттен.
