По крайней мере Венгрия оставалась доменом Габсбургов. К 1889 г. династия потеряла Тоскану, Парму, итальянские провинции Ломбардии и Венецию. Их империя была анахронизмом, пережитком предыдущей эпохи, «династической фантастикой», как было остроумно замечено. Черно-желтый флаг Габсбургов собрал около 50 миллионов людей разных народов: австрийские немцы, венгры, цыгане, итальянцы, румыны, моравы, поляки. Эти народы не были объединены общими связями, языками и национальностями; они не испытывали никакой верности Вене и многие все более стремились вырваться на свободу, как они считали — из-под гнета Габсбургов. С каждым годом казалось, что последние остатки былой силы ускользают из рук гордых Габсбургов. Оставалась правящая семья, закостеневшая в старых традициях; ее былая слава таяла с крушением монархий, слишком частыми кровосмесительными браками и все более явной тенденцией в семье к слабохарактерности.
Во главе этой противоречивой нации стоял Франц Иосиф I, император Австрии и Апостолический король Венгрии, король Чехии, Далмации, Хорватии, Словении, Галиции и Иерусалима; эрцгерцог Австрии; великий герцог Тосканы, Кракова и Трансильвании; герцог Лотарингии, Зальцбурга и Буковины. Его череда титулов говорила больше о прошлом, чем о современных реалиях. Расцвет сил императора был уже позади: когда-то лихой и стройный красавец Франц Иосиф стал лысеющим и слегка сутулившимся человеком, с пышными седыми бакенбардами и сонными голубыми глазами. Он был единоличным правителем большинства своих подданных: люди говорили о нем как о «всемогущем существе высшего порядка, правящем за пределами человеческого понимания». Измученный постоянными восстаниями и уязвленный потерей былой власти, Франц Иосиф отступил в мир архаичной традиции, во вселенную бесконечных балов и кондитерских сладостей, в которой он мог игнорировать незнакомую и пугающую современную эпоху. Он ездил на автомобиле только один раз, при необходимом визите к королю Эдуарду VII; в возрасте 84 лет Франц Иосиф предпочитал пешком подниматься по лестнице на седьмой этаж, нежели пользоваться подозрительным современным лифтом.
Франц Иосиф I (1830–1916) — император Австрийской империи
Идея перемен была предана анафеме. Франц Иосиф предпочитал уйти в себя, закрыться и остаться со своими старыми взглядами. «Стена предрассудков ограждала императора от любых голосов политических деятелей, способных на самостоятельное мышление», — пишет один приближенный. «Кольцо придворных, военных и врачей» охраняло Франца Иосифа от неприятных взглядов и нежелательной реальности. «Бушующие потоки жизни нашего времени едва-едва достигали слуха нашего императора, подобно отдаленному шороху. Он отстоит от какого-либо реального участия в этой жизни. Он не хочет понимать настоящее, несмотря ни на что». Сохранение старого порядка — единственное, что имело значение: неприятные идеи игнорировались, оставаясь на долю преемника Франца Иосифа. Император с готовностью углублялся в мелкую бумажную работу и бюрократические тонкости, чтобы не оказаться лицом к лицу с серьезными проблемами. Он жил в мире абсолютных взглядов. Для Франца Иосифа, говорил один придворный, «существовали только однозначные понятия. Красивый и уродливый, мертвый и живой, молодой и старый, умный и глупый — он понимал эти понятия только по отдельности и не мог построить мост, связывающий одно с другим… Его идеи не знают нюансов».
Никто никогда не обвинял императора в излишней темпераментности. Франц Иосиф был неизменно вежливым, осторожным в словах и сдержанным. Но его манеры придворного скрывали холодный, подозрительный и нетерпимый характер. Он не любил конфронтации и не допускал, чтобы ему противоречили. Все окружающие боялись вызвать его неудовольствие. Когда будущий король Георг V посещал Вену в 1904 г., его поразило, как все придворные и члены императорской семьи «боялись императора». Неосторожное слово, забытый поклон, не застегнутая пуговица на мундире, медаль не на том месте — любой этой мелочи было достаточно, чтобы вызвать приступ его ярости. Однажды ночью у Франца Иосифа случился приступ удушья, так что он не мог дышать. Врач, спешно поднятый с постели, бросился на помощь к императору и столкнулся с его ледяным взглядом. Даже таким образом император сумел тогда выразить свое недовольство тем, что врач явился не в положенном ему по форме одежды фраке. Когда как-то раз предложили, чтобы гвардейцы, несущие службу в императорских дворцах, лишились обязанности поднимать руку, приветствуя детей Габсбургов, Франц Иосиф решительно отверг это предложение, расценив его как посягательство на достоинство Императорского дома.
В личной жизни Франц Иосиф был человеком многих глупых привычек. Его королевские комнаты отличались своеобразной спартанской роскошью. Он спал на военной кровати, но с роскошными матрасом и постельным бельем. По привычке он вставал в четыре утра и начинал работать, обедал в одиночестве, гулял после обеда и ужинал необычно рано, в половине шестого. Его одинокое существование становилось еще более одиноким из-за частого отсутствия супруги. Императрица Елизавета практически всегда отсутствовала в Вене. Две ее двоюродные сестры вышли замуж, когда баварской принцессе Елизавете было всего шестнадцать, пойдя против воли властной матери Франца Иосифа, эрцгерцогини Софии. Баварская королевская семья была очень вспыльчивой и эксцентричной, со склонностью к нервным взрывам и приступам депрессии — не лучшие качества для возможной императрицы Австрии. Но никакими разумными доводами нельзя было остановить страстно влюбленного Франца Иосифа. Захватывающий дух романтики вначале, но темнота, последовавшая потом.
Елизавета, известная в домашнем кругу как Сиси, стала символом романтической эпохи. Ее почти боготворят в Вене, хотя и не так уж сентиментально. Новая императрица была эгоистичной, незрелой молодой девушкой, которая обнаружила, что жизнь императорского двора носит неприятный и ограничивающий ее характер. Франц Иосиф был не прочь обращать внимание на женские прелести не только своей супруги, особенно после того, как его жена испытала ужас от сексуальной стороны супружеской жизни. Говорили, ужас вскоре превратился в отвращение после того, как император заразил свою жену венерической болезнью. Ощущая стыд и чувствуя, что ее предали в лучших чувствах, Елизавета вынесла своему мужу обвинительный приговор и делала все, чтобы избегать омерзительных для нее семейных обязанностей. Император, лишенный счастья в браке, несмотря на свой имидж консервативного католика, имел череду любовниц, и у него даже были внебрачные дети. Наиболее известны его отношения с актрисой Катериной Шратт, ставшей его ближайшим доверенным лицом и единственным источником эмоционального комфорта в его дальнейшей жизни.
Современники императора были менее снисходительны к Елизавете, нежели современные ее почитатели. Они презирали ее за то, что она постоянно пребывала на зарубежных курортах, так, словно бы она сама презирала свою новую родину. Одержимая идеей своей красоты, частым голоданием она довела себя до опасного состояния анорексии, погрязла в жалости к себе и своих болезненных фантазиях, проводя дни за сочинением томов сомнительной поэзии.
