В восьми милях от этого места, в Илидже, Франц Фердинанд и София отдыхали в гостинице Bosna, готовясь к вечернему праздничному ужину. Эрцгерцог подготовил специальную речь, в которой были и такие слова: «Лояльные чувства, которые вы проявили от лица правительства провинции, доставили мне и моей жене истинное удовольствие». Барон Румерскирх предупредил эрцгерцога, что даже такая мелочь, как слова «моя жена», входящие в эту речь, могли вызвать осложнения, так как текст выступления наверняка будет донесен до Вены. Франц Фердинанд с неохотой, но все же исключил упоминание Софии из текста своего выступления.
В тот вечер в обеденном зале отеля на праздничный банкет был приглашен сорок один гость, в том числе высокие военные чины, представители церкви и гражданские чиновники. Франц Фердинанд сидел по одну сторону праздничного стола, между Потиореком и президентом боснийского парламента, а София — напротив него, между римско-католическим архиепископом Сараево и православным архиепископом Сараево. Французские двери были распахнуты, и душистый теплый ночной воздух из цветущих садов заполнял зал. Музыканты военного гарнизона Сараево исполняли мелодии Шумана и Штрауса. Меню было роскошным: potage régence (крем-суп с рисом и рыбой), soufflés délicieux и blaquette de truite en geleé (местная форель), затем курица, баранина и говядина, спаржа и салаты, заканчивая crème d’ananas en surprise (ананасовый крем с обожженным бренди); селекционные сорта мадейры, красное вино бордо, шампанское, венгерский «Токай» и местное вино Zilavka. Гости говорили о маневрах, о Боснии, о недавнем визите в Конопишт кайзера, а новость, что Макс сдал экзамены в Вене, вызвала новые тосты. «Я начинаю влюбляться в Боснию, — отвечал Франц Фердинанд. — Если до сих пор у меня были предрассудки, то теперь они ушли».
Когда трапеза была закончена, д-р Йосип Сунарич, вице-президент боснийского парламента, сел поболтать с Софией за чашечкой кофе. Он неоднократно предостерегал против официального визита в Сараево, указывая на то, что некоторые бешенные просербские националисты и недовольные боснийцы могут попытаться совершить убийство эрцгерцога и его супруги, но Потиорек пропускал его предупреждения мимом ушей. София слышала о его озабоченности и спросила, не преувеличивал ли он грозящую опасность. «В конце концов, вы были правы, — сказала она с улыбкой. — Вещи не всегда оказываются в действительности такими, как вы о них думаете. Когда мы приехали сюда, мы встретили только дружелюбие, радушие и тепло даже со стороны последнего серба. И теперь нас переполняет счастье». Но Сунарича по-прежнему волновал вопрос опасности, грозящей визиту в Сараево, который должен был состояться на следующий день. Мрачно посмотрев на Софию, он не очень дипломатично ответил: «Я молю Бога о том, чтобы завтра вечером я удостоился чести увидеть вас снова и вы смогли бы повторить мне эти слова. Тогда я смогу снова легче дышать, гораздо легче».
Сунарич был не единственным, кто испытывал беспокойство. «Слава Богу, эта боснийская поездка подходит к концу!» — говорил Франц Фердинанд ближе к вечеру. Посещение маневров никогда не казалось ему проблемой — эрцгерцога ужасал предстоящий визит в Сараево. Румерскирх первым подал идею: эрцгерцог выполнил свои обязанности и исполнил волю императора — он принял участие в маневрах и супруги уже побывали в Сараево в четверг вечером, к тому же София в течение двух дней совершала поездки по городу. Все необходимое уже сделано, и никто не мог пожаловаться, что жители Сараево были лишены возможности лицезреть будущего императора. И не будет ли действительно лучше, спросил барон, отказаться от совершения визита, намеченного на завтра? И действительно, ведь изначально никакого формального визита не планировалось: он был вызван настойчивостью Потиорека, который хотел продемонстрировать имперскую поддержку его собственному режиму. Посещение города, если уж нужно было его совершить, можно сделать достаточно непродолжительным: десять минут пара потратит на посещение городских военных казарм, проедет по улицам к зданию мэрии и даст там получасовой прием; кратковременному посещению городского музея будет предшествовать обед в официальной резиденции Потиорека. В общем, в городе они проведут всего четыре часа, и большая часть этого времени — за закрытыми дверями, со специально приглашенными гостями. Предлагая такой план визита в Сараево, Румерскирх надеялся уменьшить потенциальную опасность в Сараево для Франца Фердинанда и Софии, и рассказал о своем замысле, несмотря на раздражение Потиорека и некоторых других привилегированных гостей. Никич-Булле и Морсей поддержали его, а последний указал на то, что меры обеспечения безопасности в городе во время осмотра его эрцгерцогиней были недостаточными.
Эрцгерцог неоднократно пытался избежать этой поездки; теперь, когда он оказался перед необходимостью выполнения обязательств, возложенных на него императором, он слушал эти рассуждения с большим интересом и надеждой. Уже поступило слишком много угроз и было много предупреждений, чтобы игнорировать возможные опасности, которые ждали его в Сараево. Особенно его беспокоило то, что София тоже может пострадать в случае нападения на него сербских националистов. Чем больше ему доводилось слышать, тем больше росли его опасения. В случае же отмены этого визита могли поступить жалобы, что он уехал из Боснии, не до конца исполнив свои обязанности. В тот вечер, слушая возражения Потиорека, Франц Фердинанд был готов отметить свой визит и вернуться в Вену. Генерал-губернатор объявил, что это унизит его в глазах всей провинции и подорвет авторитет; горожане обидятся, и возможно, даже вспыхнет открытое восстание против Габсбургов. Потиорека поддержал его адъютант лейтенант Эрих фон Мерицци. Оба мужчины яростно спорили и «донимали» эрцгерцога «своими возражениями до тех пор, пока он не согласился оставить все как есть».
Это была последняя попытка Франца Фердинанда избежать посещения Сараево. Теперь только двенадцать часов отделяло его и Софию от воскресного утреннего визита в город.
Глава XVI
ДЕНЬ СВЯТОГО ВИТА
Утром в воскресенье, 28 июня 1914 г., над Сараево взошло солнце. Рассветные лучи перевалили через окружающие город горы и залили его светом, пробуждая ото сна. Стаи птиц поднялись в небо с верхушек тополей, потревоженные звоном колоколов и призывами с минаретов к молитве. Несколько ранних пташек промчались вдоль набережной Аппель, по которой должны были проехать Франц Фердинанд и София; улица была еще в тени, и с одной стороны от нее текли воды медленной Миляцки. Лето было на исходе, и, лишенная подпитки своих горных истоков, река была мелкой, всего в фут глубиной, над своим каменным ложем.
Визит Франца Фердинанда и Софии в Сараево. 1914 г.
Прошло четырнадцать лет с того момента, как Франц Фердинад принес свою клятву. Благодаря ей он смог жениться на Софии, но приговорил ее и их детей к существованию в тени. «Уже будет четырнадцать лет, как я вышла замуж за Его Императорское и Королевское Высочество эрцгерцога, — говорила София перед отъездом в Боснию, — но я хотела бы прожить каждый из этих дней заново». Франц Фердинанд, думая о предстоящем визите, высказывал похожие мысли. «Я часто обнаруживал, — заметил он как-то перед отъездом, — что в жизни есть события, которые мы хотели бы изменить, если бы нам представилась такая возможность. Но если бы мне дали шанс жениться снова, я бы поступил точно так же, как я поступил раньше, ничего не меняя».
